Пандемоний

Сринагар, Джамму и Кашмир, Индия, 2004 год

Первая машина колонны морских пехотинцев почти доехала до западного края моста, когда взорвался самодельный фугас. Четыре машины — три армейских вездехода, ведомые бронетранспортером, пересекали Фатех-Кадал, один из девяти двухполосных мостов, перекинутых через реку Джелум в центре Сринагара. Часы показывали четверть третьего дня. Температура — пятьдесят градусов. Тем не менее было солнечно, и дорожное покрытие оставалось влажным после весеннего ливня со шквалистым ветром, прошедшего пятнадцать минут назад.

Рядовой первого класса Питер Грюн вел третью машину колонны. Он, прищурившись, выглядывал в узкую смотровую щель вездехода, когда шедшая перед ним боевая машина неожиданно взлетела на воздух, подкинутая вверх фонтаном огня и бетонного крошева. Ударная волна была подобна звонкой пощечине. Грюн резко нажал на тормоза и вывернул руль. Машина врезалась в бетонную стену и замерла на месте. Грюн сильно ударился грудью о рулевую колонку. Вездеход, за которым он следовал, завалился на бок слева от него. Круглый люк раскрылся и, отлетев в сторону, колесом покатился на другую сторону дороги. На капот и крышу машины обрушился настоящий дождь цементной крошки. Огромная рваная дыра зияла в поверхности дороги между Грюном и двумя машинами впереди него. Из зазубрин по ее краям торчали прутья арматуры. Внизу струилась черная вода реки Джелум.

Сержант Стивенс, сидевший рядом с Грюном, крикнул в микрофон радиопередатчика:

— Всем наружу! Быстро! Прикрывающий огонь!

Грюн с трудом попытался восстановить дыхание после удара о руль. Прикрывающий огонь. Его пистолет находился в кобуре на поясном ремне, а винтовка «М-16» рядом с ним. Он воткнул ее между ящиком с патронами и закрытым кожухом карданного вала. Два морпеха, сидевших сзади, Козлов и Мэк, положили штурмовые винтовки себе на колени. Мэк среагировал первым, ногой распахнув дверь и выскочив наружу.

Раздался звук, напоминающий крик и свист одновременно. Грюн успел пригнуться и отвернуть в сторону голову, когда рядом с грохотом разорвалась граната. Взрыв откинул вездеход набок на колеса со стороны водительского сиденья. Грюн выскочил через дверь наружу. Машина мгновение постояла на двух колесах и с гулким ударом опустилась на все четыре.

Козлов что-то крикнул, но Грюн не разобрал слов. Он не слышал ничего, кроме непрекращающегося звона в ушах. Заднее сиденье и грудь Козлова были залиты кровью. На переднем сиденье на доску управления навалилось обмякшее тело сержанта Стивенса. Он почти сполз на пол и был либо мертв, либо без сознания. Где же Мэк?

Грюн ударил ногой по двери, и та с противным скрипом распахнулась. Он подхватил сержанта под мышки и слегка откинулся назад. До слуха донеслись звуки пулеметной очереди — заработал тяжелый пулемет, установленный на бронетранспортере.

Вытащив сержанта из машины, Грюн положил его спиной на мостовую. На какое-то время они оказались вне зоны перекрестного огня. Их закрывала бетонная опора моста сзади, перевернутый и горящий вездеход с запада и вездеход Грюна с востока. Его машина была странным образом наклонена и напоминала животное, навалившееся на сломанную ногу. Рукав сержанта был мокрым от крови. Грюн отнял ладонь от груди Стивенса, и раненый застонал. На ощупь его рука была похожей на резину, бескостной. Грюн положил его руку на землю и разорвал рукав.

— Козлов! Быстро аптечку!

Козлов по-прежнему находился в задней части вездехода. Видимо, он не сразу услышал Грюна, но через пару секунд распахнул дверь и выскочил с аптечкой в руках. Пули зацокали о металл у него над головой. Он моментально пригнулся и бросился к Грюну и раненому сержанту.

— Мэк мертв, — сообщил Козлов и открыл аптечку. Грюн вытащил из нее упаковку с бинтами. — Сержанту сильно досталось?

— С ним все будет в порядке, — отозвался Грюн скорее для того, чтобы его услышал Стивенс.

Сам он представления не имел, насколько серьезна рана сержанта. Он, как и все, умел обращаться с перевязочными материалами и мог оказать первую помощь, но сам не был медиком. Грюн перебинтовал руку сержанта, который при этом снова застонал и пробормотал что-то невнятное. Стивенс явно находился в состоянии болевого шока.

— С вами все будет в порядке, сэр, — приободрил его Грюн и тут же повернулся к Козлову: — Где они засели?

— Я думаю, на обеих сторонах моста, — ответил тот. — Возможно, даже под мостом, прямо под нами. Я вроде бы видел водное такси, когда мы пересекали реку.

— Фашисты! — тихо произнес неожиданно пришедший в себя сержант Стивенс.

— Я так не считаю, сэр, — ответил Грюн.

Именно это и требовалось. Сержант встревожился, значит, ему стало легче. На самом деле было трудно сказать, кто устроил ловушку и сейчас ведет по ним огонь: «Аль-Фаттах», «ПЛО», «Лешкаре-Тайба» или любая другая экстремистская организация, поддерживаемая Пакистаном. Это могла быть даже какая-нибудь подкармливаемая индийским правительством радикальная группировка. В Сринагаре, да и во всем штате, морпехов открыто ненавидели. Грюн закрепил ватно-марлевую повязку и трижды перехватил ее липкой лентой.

— Нужно поместить Мэка и сержанта в бронетранспортер, — повернулся он Козлову. — Потом пройдем вперед и посмотрим, жив ли кто-нибудь из наших. Надо поскорее убираться отсюда.

— Грюн, там возводят баррикаду, — ответил Козлов.

Грюн удивленно посмотрел на него. Что за чертовщина?

Он слегка приподнял голову над кузовом вездехода. Задний бронетранспортер все так же стоял торчком. Это была массивная гусеничная машина, вооруженная лучше, чем обычный армейский вездеход. Более важным было то, что, помимо четырех членов экипажа, она могла вместить еще восемь человек.

Один из солдат сидел за установленным на крыше крупнокалиберным пулеметом, поливая противника дождем пуль. Он стрелял в том направлении, откуда они только что отъехали. Два морпеха лежали на земле и тоже вели ответный огонь. Четвертый, скорее всего водитель, оставался внутри.

Примерно в сотне футов от них, у самого края моста по всей его ширине как по мановению волшебной палочки возникла куча автомобильных покрышек высотой в три фута. Баррикада росла буквально на глазах. Новые покрышки подбрасывались постоянно, несмотря на то, что морпехи продолжали поливать баррикаду свинцовым дождем. Из соседних деревянных лачуг, лепившихся к берегу реки, высыпали местные жители. Они бежали по пологим улицам вниз, к мосту, прихватив с собой мебель, покрышки, куски листовой жести. Ощущение было такое, будто весь город специально копил во дворах всякий хлам только для того, чтобы рядовой Грюн нашел на мосту свою гибель.

— Они заходят сзади и, судя по всему, лупят по нам из «Калашниковых», — сообщил Козлов. — Можно считать, что мы в ловушке, если только нам не помогут с воздуха. Если бы прислали вертолет, то мы…

Грюн с неудовольствием посмотрел на него.

— Помогут с воздуха? У нас нет времени, Козлов, чтобы занять круговую оборону. Так что забудь о винтовках и вспомни, что у них есть гранатометы. Нужно сматываться, пока нас не разметало в клочья.

— Фашисты! — повторил Стивенс, не отводя глаз от стены мостового ограждения.

На бетоне баллончиком с краской была нарисована свастика. Но ведь здесь, в Индии, это вроде бы считается священным символом, верно? Что-то индуистское, кажется.

— Иди вперед, — приказал Грюн Козлову. — Посмотри, можно ли объехать дыру, и выясни, что случилось с головной машиной. Будем прорываться обратно на БТРе. — Бронетранспортер «М113» имел технологию времен вьетнамской войны, однако был чертовски хорошо оснащен. — Быстрее возвращайся, договорились?

— Черт бы все это побрал! — отозвался Козлов и, пригибаясь к земле, бросился в западном направлении и тут же скрылся в дыму.

Грюн обернулся и увидел, что сержант Стивенс встал на четвереньки, и, сняв с головы каску, положил ее на землю. Затем оторвал кусок медицинского пластыря от рулончика и стал приклеивать к каске в форме перевернутой буквы «V». Грюн никогда бы не подумал, что сержант способен двигать правой рукой.

— Что вы делаете, сержант? Наденьте каску!

Стивенс никак не отреагировал на его слова. Он приклеил к каске новую полоску пластыря и стал отрывать третью.

— Сержант, прошу вас!..

Стивенс неожиданно вскочил на ноги, явно избавившись от болевого шока. Спина прямая, плечи развернуты, грудь вперед. Он выглядел на фут выше обычного. Над головой тут же засвистели пули, но он не обращал на них внимания. Обернувшись, сержант с самоуверенной улыбкой посмотрел на Грюна.

Грюн никогда раньше не замечал, какие светло-голубые глаза у Стивенса.

— О господи! — вырвалось у него. — Вы должны сесть, сержант!

— Не сержант! — поправил раненый и решительно надел каску. Пластырь, приклеенный к ней, превратился в букву «А». — Капитан.

Стивенс пересек дорогу, остановился возле сорванной с горящего вездехода дверцы и схватил ее за ручку левой рукой на манер щита. Грюн предположил, что в ней не меньше сорока фунтов веса, однако раненый держал ее с такой легкостью, будто это крышка от кастрюли.

— Собирайте людей! — скомандовал Стивенс тоном, не допускающим возражений. — Я снесу баррикаду.

После этого он под градом пуль бросился к другому краю моста. Грюн вскочил и крикнул:

— Сержант! Стойте!

Он никогда еще не видел, чтобы люди бегали так быстро, так грациозно и так красиво. Стивенс держал перед собой импровизированный щит, от которого вскоре стали со звоном отскакивать пули — одна, вторая, третья, затем целый дождь смертоносного свинца. Несколько раз они как будто впивались в ноги и руки сержанта, явно не причинив ему вреда, а наоборот, словно увеличив скорость безумного бега.

Не добежав десяток шагов до баррикады, сержант подпрыгнул и остановился, широко расставив ноги, держа дверцу перед собой, как таран, и вытянув вперед забинтованную, сжатую в кулак руку. Два человека с оружием отлетели в сторону, еще три свалились на землю прямо перед его ногами. В следующее мгновение Стивенс скрылся из виду за стеной дыма и горящих покрышек, ворвавшись в самую гущу врага.

Грюн нервно оглянулся по сторонам. Откуда-то из клубов густого дыма вынырнул Козлов. Он вел, обняв за плечи, какого-то морпеха, видимо, раненого. За ним следовали два других. Один из них тащил убитого товарища.

— Сюда! Быстро! — крикнул Грюн. — Быстро!

Обежав вокруг вездехода, он подхватил окровавленное тело Мэка, у которого почему-то отсутствовала левая рука, которую не было видно нигде поблизости. Перевернутый вездеход продолжал гореть. Из него уже было невозможно вытащить тела тех, кто все еще оставался внутри.

Морпехи бегом бросились к бронетранспортеру, перестав вести ответный огонь. С западного края моста в них по-прежнему стреляли из автоматического оружия, однако стрельба на восточном крае уже прекратилась. Водитель открыл люк, и морпехи один за другим стали забираться внутрь. Казалось, что они двигаются мучительно медленно. Наконец все расселись по местам. Грюн опустился на сиденье, держа на руках Мэка. БТР медленно сдал назад и развернулся.

— Держитесь! — предупредил водитель. Взревел мотор, и гусеницы с лязганьем пришли в движение. БТР рванул вперед, набирая скорость. Через смотровую щель Грюну была видна лишь полоска дорожного покрытия, пролетавшая мимо них. Бронетранспортер дернулся, наехав на что-то — покрышку? чье-то тело? — и со всего маха врезался в баррикаду.

Покрышки разлетелись в стороны. Грюн вцепился в скобу у себя над головой, второй рукой продолжая держать неподвижное тело товарища. Носовая часть БТРа взлетела вверх, и, ударившись о землю, боевая машина снова приняла горизонтальное положение и остановилась. Упавший на пол Грюн поднялся и приник к смотровой щели, пытаясь отыскать взглядом сержанта.

Вот он.

Стивенс стоял посреди неподвижных тел, все еще держа в левой руке «щит», щедро заляпанный кровью. Его форма была разорвана в клочья. Тело выше пояса представляло собой кровавое месиво. Кожа свисала лоскутами, как будто ему в грудь попало не меньше десятка пуль. Правая рука оторвана по локоть.

Грюн не верил глазам. Удивительно, как это Стивенс не истек кровью и остается на ногах.

Сержант усмехнулся на удивление белыми зубами и поднял культю в подобии салюта. Морпехи наблюдали за ним через смотровые щели. Никто не проронил ни слова.

Затем «щит» вывалился из руки Стивенса. Сержант опустился на колени и упал ничком.