Дождевые черви: 2161-2162 (СИ)

– Мать их за ногу! – выругавшись после удара о панель, Семит схватил автомат, выскочил из машины и прижался плечом к камню, осторожно выглядывая из-за него. – Трое, только трое, на одиннадцать часов за склоном вдоль дороги, одни головы торчат! – будто он и не спал секунду назад.

Взведя карабин, я быстрым легким движением поднялся над капотом, предупредительно прицеливаясь в указанную Семитом сторону. Голова одного из нацистов оказалась ровно на мушке! Хлопок! Сильнейшая отдача несбалансированного оружия знакомо бьет в плечо, вырывая карабин из рук. Падая обратно на колено и вжимаясь в кузов машины, успеваю заметить, как брызнула серо-кровяная жижа из лысой черепушки и следом за головой ляпнулась вниз.

– Держи! – Семит перекинул мне гранату. – Подкинь им навесом, чтобы по склону закатилась, они как миленькие повыскакивают, а тут мы их и сольем! Давай, прикрываю!

Наспех он дал пару очередей из «Калашникова» в сторону рейдеров, так что земля взлетела вверх, и те скрылись. Воспользовавшись паузой, я дернул кольцо и аккуратно подкинул гладкую холодную гранату, как и скомандовал бывалый вояка. Двое мужчин поднялись по пояс из-за склона и дернули в стороны.

– Бегом!!! На них! Стреляй! – рванул Семит.

Прогремел взрыв, несколько оглушив. Слышно, как Семит говорит что-то еще, но кажется так далеко, что не разобрать.

Столб песка и земли поднялся в воздух, я пробежал вперед, подняв винтовку к плечу. Через пару метров нам полностью открылись разбегающиеся и отпрыгивающие рейдеры. Мой выстрел, еще один, очередь справа – пули разрывают одежду на вражеских спинах. Крупицы разлетевшейся земли попали в глаза, и я прильнул к дороге как можно ближе, рассчитывая на напарника и на то, что все уже кончилось.

– Вставай, хватит эту грязь в глазах растирать, на вот, водой промой! – поднимает меня за рукав куртки Семит. – Вот черт!!!

Опьяненные адреналином не заметили, что Николай даже не покинул транспорта, его голова спустилась щетинистым подбородком на грудь, будто он крепко уснул. Подойдя ближе, мы подхватили его. Пуля пронзила ребра под левой рукой и, похоже, прошла прямо в сердце, когда он заворачивал баранку автомобиля «по часовой».

– Николай… – похлопал ладонью по плечу Семит, глубоко вздохнув и явно что-то задавливая внутри себя. Он опустил тело на землю и оттащил к камню, обдающему теплом. – У нас есть правило, не знаю, как у вас там, может, жестоким тебе покажется, но мы оставляем тела людей там, где они погибли. Оставляем их на естественный круговорот в природе. Может, им пропитается какой-то зверь, может, его таким поглотит земля, но в любом случае это привнесет в природу, пусть и уродливую, питательных веществ или чего там еще… – он собрал по карманам все, что было у Николая, нашел его личный дневник и, тучный, погрузился в машину. – Иди, в общем, собери вещи этих упырей.

Быстро перебирая ногами, я спустился по сыпучему склону и собрал винтовки с боезапасом, рассованным по карманам. Очень странно, но они больше ничего с собой не имеют для выживания.

– Нам нужно поторопиться, чтобы не ехать глубокой ночью, тучи собираются, света совсем не будет, – холодно произнес Семит. Ощущается в его глазах чувство какого-то предательства и борьба с ним. Правила есть правила.

– Дуст один – Семиту. Прием, – он надавил черную пластмассовую кнопку на радиостанции.

– Семит, Дуст-один на связи, – зашипел динамик на панели.

– Возвращаемся на том же транспорте с запада. Расчетное время два часа. Николай погиб, сообщите родственникам.

– Принято.

– Кто такой «Дуст-один»? Странное имя, – я решил отвлечь его от грустных мыслей.

– Это не «кто», это город, один из ключевых в Конурбации. Название от большого количества химических заводов и лабораторий. У Содружества большие планы по поводу химикатов, и нам нужно срочно встретиться с Максимом Багряным. А «один» – это просто главный дежурный пост.

– Химикаты? Вам что мало того, что вокруг? – уже занятый вытряхиванием песка из ботинок, я иронично удивился.

– Ой, ну тебя, достал! Багряный тебе все расскажет!

НОЯБРЬ 2161

01 ноября 2161г.

Остаток пути завершен без происшествий. Вчера поздним вечером мы въехали в большой по моим меркам город Дуст. Это место уже напоминает довоенные городки, изображенные в книгах, но ему еще очень далеко до размеров и черт Тихого города.

Много бетонных домов в несколько этажей, есть металлические конструкции, некоторые основные дороги асфальтированы, другие вымощены. По северной стороне города расположены цеха, отражающие сейчас утреннее солнце жестяным блеском.

Семит сказал, что разные города Содружества занимаются разной деятельностью, торгуя между собой добываемыми или производимыми материалами на бартерной основе или взамен услуг. Содружество решает вопрос по вводу денег, как до войны, в качестве эквивалента стоимости.

Еще он подробнее рассказал о той самой химической промышленности, переработке и разных исследованиях. Производство, в основном, завязано на изготовлении стройматериалов и обработке минералов, добытых такими людьми, как Широкий на западе. На базе особой группы минералов организовано производство компонентов, из которых производят реагенты батарей.

Во второй половине дня нас ждет некий Максим Багряный, один из лидеров Содружества. А пока Семит пообещал сводить меня в общественную столовую и накормить тем, чего я не ел никогда.

– Ну, привет, как тебе удобства? – с карамельной улыбкой открыл дверь и вошел в комнату Семит.

– Да, спасибо, очень тепло и уютно, у вас тут почти как в книжках пишут.

В комнате действительно приятно. Кровать аккуратно, без складок застелена, вместо ставней в окна вставлено грубое, кривое толстенное стекло. По всем комнатам трехэтажного здания протягиваются настенные небольшие металлические радиаторы, в трубах которых находится масло, ночью быстро разносящее по зданию тепло от печи на первом этаже. В углу у окна стоит комод, в который я скинул свой клепаный жилет и сумку.

– Сейчас пойдем пообедаем как цари! По дороге город посмотришь. Багряный распорядился полноправно определить тебя в этой комнате и показать достижения в сельском хозяйстве на практике, так сказать. Конечно, опытные достижения, но по вопросу перехода к масштабным изменениям мы с ним позже и пойдем разговаривать, – не прекращает улыбаться Семит, будто вчера ничего не случилось.

Сильный человек. Но есть ли сейчас другие?

Выйдя из здания, отправились по проспекту Восхождение к южной части города. Обычные жилые дома сменяются небольшими базарами, чуть дальше медицинский центр и администрация. Несмотря на достижения, кажущиеся мне невероятными для наших земель, здание администрации не выделяется художественными обрамлениями и чем-то роскошным, как это изображалось в литературе. Библиотека совмещена с учебным центром и расположена сразу за стадионом.

– Да, у нас тут и с мячом играют. Это же с ума можно сойти иначе. Как вы там живете, совсем не понимаю. А так азарт, да и участие сильно популярно, – продолжает рассказывать Семит, разводя руками по сторонам. – На наших заводах и медикаменты простейшие производят. А вон там, на северо-западе, есть лаборатории. Нам не хватает нескольких рывков в паре исследований, в принципе ты о них уже знаешь.

Мы вошли в одноэтажное длинное здание, внутри которого простираются широкие помещения, заставленные сварными лавками, табуретками и столами, то и дело скрежещущими по лысому бетонированному полу.

– Стук железных тарелок и ложек тут никогда не прекращается, привыкай. Скоро от него у тебя будет сразу в животе посасывать от дикого желания поесть, – рассмеялся Семит.

Подойдя к дежурному повару – пышной крепкой женщине с аккуратно подобранными платком волосами – он показал жетон.

– Вам должны были доложить. Овощную нарезку и суп из них. Это настолько большая редкость и гигантский труд – вырастить овощи, как до войны, – повернулся он ко мне. – Их разрешается подавать только почитаемым людям, в знак благодарности кому-то или по остальным редким случаям.