Власть подвала

уга. Изредка бывали даже вещие сны, предсказывавшие всякие мелочи. Говорят, что Стивенсон вначале все свои вещи видел во сне, а уже потом записывал их на бумаге. Я мог бы делать то же самое. Мои сны никогда не бывали тривиальны. И все-таки, треть жизни. Я провел во сне больше десяти лет. Теперь этого уже не будет. У меня появится больше времени для других, более важных занятий. Поэзия уступит место бухгалтерии. Жаль, если это навсегда.

18

– А ты подумал, что будет, когда я отберу у тебя все, что дала? – спросила она.

Сейчас она предстала в виде старухи, очень древней, но с молодыми глазами и точным движениями иссохших рук. Она стояла в длинной белой рубашке и расчесывала седые волосы; волосы идеальной седины, я бы сказал. На ее лице от морщин не осталось свободного места.

– Взлетевший всегда рискует упасть, – ответил я.

– Тогда ты умрешь, замурованный в этой коробке.

– А тебе прийдется искать нового апостола. Но мы ведь не будем ссориться?

– Кто знает. Как твои поиски? Ты уже нашел свою родину?

– Нет, но я много узнал.

– Ну-ну.

Она прямо на глазах стала стариться; сейчас ей было лет сто, не меньше. Я еще никогда не видел такой старой женщины. Сейчас она была сама смерть.

– Как я тебе нравлюсь? – спросила она.

Теперь от нее остался лишь скелет, обтянутый чем-то вроде желтой тонкой бумаги.

– Почему ты пускаешь меня туда? Если я не вернусь?

– Погибнуть можно на каждом шагу. Там, здесь, где угодно. Можно упасть с любимого стульчика и убиться насмерть. Но осторожный проживет долго. Считай, что это тренировка. Она тебе еще пригодится.

– Зачем?

– Люди умеют больно кусаться, особенно если чувствуют для себя угрозу. Но сегодня ты действовал хорошо. Так как надо. Без колебаний, быстро, на одном инстинкте, на пределе возможностей.

– Ты хочешь сказать?

– Конечно. Последний из миров, тот, где нужно было убивать. Это был всего лишь тренировочный стенд. И тренировка не пропала зря.

– И все остальные миры тоже были декорациями?

– Нет. Остальные настоящие. Но какая тебе разница, если ты еще не научился их различать?

– Я научился. Дело в людях.

– Вот именно, дело в людях. Ну ладно, иди порезвись. Ты ведь хотел спросить разрешения. Я разрешаю.

19

Первый мир, в который я попал, поначалу показался мне просто замечательным.

Я оказался в курортном городе: что-то вроде Ялты, но не так много народу и не так много пошлых прелестей современной цивилизации. Во всем хороший вкус.

Никакой дряни, пьяни и разбогатевших уголовников. И, в то же время, никакой чопорности и закомплексованности. Все просто, красиво и естественно. Везде цветущие деревья неизвестных мне пород, отдаленно напоминающие крымские. Пляжи бесплатны.

Все это я выяснил, гуляя по городу и покупая различные лакомства и сувениры здесь и там. Мои карманы оказались набиты местными деньгами. Я купил себе новый костюм, рубашку и туфли. Купил небольшую спортивную сумку, мыло, зубную пасту и другие мелочи. Надо сказать, что во время моих странствий