Последний Еврей

Я закончил переделку, выпил остывший кофе без сахара и зашел в нашу спальню-тюрьму. Пленники, негромко переговаривавшиеся между собой, замолчали.

— Кто старший? — спросил я. — Скрывать нет смысла. Не захотите сказать не надо. Проще: кого из вас вы уполномочите вести со мной переговоры. Не исключено, что если вы те, за кого себя выдаете, то я вас всех развяжу, и мы будем работать вместе. Ну?

— У нас есть встречное предложение, — сказал один из пленников. — Сначала мы все по очереди сходим в туалет, а потом перейдем к переговорам. Не очень дипломатично, зато актуально.

Я со стоном вздохнул. Конечно, актуально, но такая процедура: развязывать, вести, следить в туалете, потом еще раз связывать…

— Будь осторожен, — сказала мне Веред, — это самый удобный момент, чтобы сбежать. Будет лучше, если я их буду водить.

— Девушку, конечно, — вмешался тот же пленник, — но мужчин…

— Что вы боитесь, мальчики? — Веред перешла на английский и игриво улыбнулась. — Вы боитесь, что я вас изнасилую? Как назло, вы не в моем вкусе. Разве что, этот красавчик, Веред остановилась рядом со смуглым. — А вот насчет девушки… — моя напарница окинула взглядом эфиопку с головы до ног и с ног до головы, — то для меня она, наверное, слишком опасна. Ее придется повести тебе, шеф. Ты только не попади под ее обаяние.

— Хватит острить, — сказал я, — возьми автомат и подстрахуй.

— Это не шутки, — по-русски ответила мне Веред, — это называется психологический прессинг, жертва должна осознать, что она полностью в нашей власти.

Стражница так и рвалась из нее наружу. С этим надо было кончать. И немедленно! Но как кончать? С Веред кончать?

Моя помощница предложила, чтобы я развязывал только ноги и сам обслуживал своих подопечных в туалете. Я не согласился. К счастью, все обошлось без проблем. То ли побег во время похода в туалет не был запланирован, то ли мы не допустили никакой ошибки. Самой опасной, эфиопке, Веред действительно не развязала руки и та, после возвращения из туалета, выглядела разъяренной. Эрзац-веревки мы разрезали и заменили имевшимся в изобилии капроновым шнуром, спальня-тюрьма была завалена обрезками киббуцных простыней.

Когда эпопея с туалетом завершилась, один из пленников предложил себя для допроса. Это с ним я разговаривал в машине, он же потребовал, чтобы ему и другим была предоставлена возможность воспользоваться туалетом. Судя по всему, именно он и оказался руководителем группы.

Веред было приказано с автоматом в руках охранять остающихся пятерых. Сейчас, мол, самый опасный момент, пленники могут попытаться бежать… Конечно, ничего особо опасного не было. Просто мне надо было каким-то образом удержать бывшую стражницу подальше от моих откровенных разговоров с американцем. Для нее мы были агентами из будущего. Если она узнает каково НАШЕ будущее, то получится, что я ее обманываю. И если мы не агенты, то… Тогда лучше не думать, а сразу же убивать. Мне Веред, ей — меня.

Извинившись за плохое обращения, я предложил американцу добровольно засунуть голову в пасть «Панасоника». Ничего страшного, просто сверхсовершенный детектор лжи из моего будущего. Я обязан проверить его слова, если что — придется применить силу.

Американец выругался и засунул голову в «печь». Голова еле поместилась, мой собеседник был немелким мужчиной.

Я нажал клавишу и приступил к допросу.

— Имя, возраст?

— Кеннет Адамс, тридцать три года.

— Когда родился?

— 2016 год.

— Профессия, место работы?

— Вторая степень по электронике, техническая разведка, Агентство Национальной Безопасности.

— Ты старший в группе?

— Я.

— Каково задание?

— Найти и устранить тех, кто пытается изменить ход истории.

— Откуда о них известно?

— Из доклада сотрудников Массачусетского Технологического Института.

— Знаете ли вы, кто и как меняет ход истории?

— Нет.

— Лично ты разбираешься в физике времени?

— Нет.

— Есть ли в группе сотрудник МТИ?

— Да.

— Толстячок?

— Да.

— Его имя?

— Джозеф Каплински.

— Как вы поведете себя по отношению ко мне, если я вас всех освобожу?

— По обстоятельствам.

Замечательный ответ. Главное — абсолютно честный. Как изменить обстоятельства в свою пользу?

— Вы верите моим словам о будущих катастрофах?

— Нет.

Шайтан!

— Почему?

— Нам объяснили, что будущее только одно. Не может быть двух будущих или трех, или больше.

Я не выдержал и вытащил Адамса на свет Божий.

— Слушай, Адамс, благодаря мудрым действиям вашей команды я очень много потерял и теперь должен как-то компенсировать потерю. Но об этом потом. Сейчас о самом главном, о будущем. Да! Сто раз да! Будущее одно! Но каково оно, это одно-единственное будущее, зависит от вас с нами сейчас. Это я вам говорю, как крупнейший среди нас специалист по физике времени. А то, что я специалист, может подтвердить ваш Каплинский, не желавший расставаться с моей темпостанцией. Вам понятно?

— Понятно.

— Извините, засуньте голову еще раз.

— Зачем?

— Надо, надо… Я должен быть уверен, что вы говорите правду. Так. Ты мне поверил?

— Поверил, что ты специалист, — пробасил голос из прибора, — про остальное не могу сказать однозначно.

— Ты мне не веришь?

— Не могу сказать однозначно. Слишком мало информации, а та, что есть необычна.

Не ожидал такого развернутого ответа под влиянием прибора. Но надо кончать эту тягомотину.

— Слушай, Адамс, — обратился я к американцу, освобожденному из печки, — ты мне и веришь, и не веришь. Я-то тебе верю, но не знаю, как убедить. Сейчас мне нужна ваша помощь, особенно от этой израильтянки. Как ее звать?

— Сара. Что за помощь?

— У меня огромная проблема с Веред. Она не моя помощница. Она стражница, которая пыталась меня захватить. Мне повезло чуть больше, чем ей. Я сумел стереть ей память и заменить эрзацем. Как видишь, эрзац трещит по швам, стражница рвется наружу.

— Так что сможет Сара?

— Я ей объясню. Ты просто скажи, чтобы вела себя хорошо и не делала мне пакостей. Я надеюсь, мы с вами еще поработаем вместе. Идем, я сделаю, чтобы вы пару минут были без Веред.

Я отвел Адамса ко всем, позвал Веред и стал выяснять, не заметила ли она во время поездки какой-нибудь магазинчик поблизости. Я умираю с голоду, пленников надо кормить, она тоже — не железная.

Веред удивилась, что я не знаю, я же здесь жил! Я парировал, что бываю здесь раз в несколько месяцев и т. п. Душевная беседа, короче.

Мы вернулись к пленникам, я поднял эфиопку и разрезал ей веревки на ногах.

— Ее? — удивилась Веред. — Смотри, будь осторожен. Не трахай ее спереди, а то она задушит тебя ногами.

О Господи! Вот уж наказание на мою голову. Психологический прессинг, называется.

Мы зашли в кухню-«пыточную». Я усадил Сару, кинулся к прибору и принялся в очередной раз переделывать его. На этот раз — для перезаписи информации из мозга в мозг.

— Слушай, Сара, — я даже не смотрел на девушку. — Надеюсь, твой шеф сумел убедить тебя, чтобы ты мне помогала.

— Он не совсем наш шеф. Мы израильтяне…

— Да хоть китайцы! Я тоже израильтянин. Уже четыре года. Я не могу тебе приказать, просто прошу.

— А что надо?

— Надо разобраться с моей подругой.

— Развяжи руки, разберусь.

— Я не это имел в виду.

— Да она же ненормальная! Она в туалете стала меня трогать!

— Не обращай внимание, это она на тебя психологически давила.

— Что ты хочешь от меня?

— Я хочу переписать кое-что из твоей памяти в память Веред.

— Я не согласна.

— Перестань отказываться. Тебе никакого ущерба, а Веред станет больше похожа на человека. Как ты думаешь, с чьего мозга я переписывал информацию на ее прочищенный мозг? С моего. С мужского на женский. Даже трудно представить, что у нее творится в голове. Может быть, не зря она тебя хватала в туалете.

— Ты сам себя лучше знаешь.