Последний Еврей

— Сегодня они приходили? — спросил я.

— Минут двадцать тому назад. Кофе будешь?

— Нет, пейте сами.

Я задумался. Или это в самом деле инспекция-полиция, тогда бояться нечего. Или… даже страшно подумать. Вторая бригада Стражи со второй станцией? И они информированы намного лучше. Еще страшней подумать: они прибыли из будущего, отстоящего не на сто тридцать два года, как мое, а на сто сорок три года. Более далекое будущее, больше информации… Мой план провалился… Прощай, последний еврей.

Я подошел к двери в свой кабинет, достал ключи, вставил в замок. Но открывать не стал. Тончайшая молекулярная пленка, обычно закрывавшая отверстие для ключа на глубине в несколько миллиметров, была разорвана. Кто-то открывал замок, «лишил его девственности».

— Эти суки возились с замком? — спросил я.

— Нет.

— А вы не пытались открыть?

— Да мы!.. Да ты!.. — возмущение Левы и Миши выглядело абсолютно искренне. — А вот, кстати, и они.

Я обернулся. В мастерскую входили двое. Первый — действительно, типичный чиновник: пухленький, с животиком, бледный. Второй — полная противоположность: гибкий, поджарый, смуглый. Глаза — как два сверла.

— Господин Штейн? — спросил пухлый.

— Да, — согласился я.

— Это твоя мастерская?

— Да, — я был максимально краток.

— Все, что здесь находится, принадлежит тебе?

— Нет, — нахально заявил я и был совершенно прав, — все эти машины не мои.

— Не уворачивайся! — вмешался смуглый. — Все приборы, что находятся в твоем кабинете, — твои?

Вопрос был более, чем идиотский для стражников. Те сначала взяли бы меня, а потом стали выяснять, чья станция спрятана в моем кабинете. Да и говорят эти двое странно. Чиновник — как бывший американский еврей, а смуглый — как уличный хулиган.

— Я давно не заходил в мой кабинет, — сказал я. — Там не было ничего незаконного, никаких лишних приборов. Возможно, мне что-то подложили. Я гражданин Соединенных Штатов, и я хочу связаться с американским консулом.

— Из кабинета, — сказал смуглый, — из кабинета позвонишь. Пойдем в кабинет.

В дверях появился еще какой-то посторонний человек. Я решил, что отсюда легче бежать, чем из кабинета. Если Веред еще в машине за рулем…

Пухлый не был стражником. Я вырубил его легко, как ребенка. Смуглый же двигался быстрее молнии. Вначале меня спас открытый капот «Субару», а потом гаечный ключ, от которого мой противник не успел увернуться. Третьего я ударил ногой в прыжке и выскочил из мастерской. Смуглый отставал от меня метра на три. Веред сидела в машине и, судя по всему, еще не поняла, что происходит. Рядом с «Маздой» стояла, радуясь жизни, высокая солдатка-эфиопка с укороченным автоматом на плече.

— Террористы! — крикнул я солдатке, — Арабы!

Смуглый «террорист» выскочил за мной следом. Солдатка сорвала с плеча автомат. Я прыгнул к своей «Мазде» и, в тот момент, когда пролетал мимо солдатки, дуло автомата ударило меня в солнечное сплетение. Я не мог не согнуться. Чем меня ударили сверху, я уже не видел.

Говорили на английском.

— … хотя бы по колесам.

— Через пять минут здесь была бы полиция.

— А ты думаешь, рабочие полицию не вызовут?

— Конечно нет. Я им сказал, что мы из полиции и показал удостоверение.

— Они поверили?

— Почему нет?

Я делал вид, что нахожусь без сознания. Из боязни выдать себя, даже не попытался проверить, как меня связали. Куда важнее было разобраться в происходящем. Можно было дать голову на отсечение, что меня взяли не стражники. Но тогда кто?

— Взрывчатку положил?

— Да, но я хотел бы кое-что снять.

— Нет времени. Эта его девица может вернуться с их людьми.

— Но послушай, тут есть такие блоки, которые даже невозможно представить. Эти сволочи ушли далеко вперед. Кто их финансировал?

— Все узнаем. Главное — доставить этого Штейна. Он все расскажет.

«Неужели Британия? — подумал я. — Ведь совсем недавно про них вспоминал. Не может быть. В Лондоне до сих пор по несколько суток не бывает электричества. Да и белых там — раз-два и обчелся. Тогда Америка? В их английском проскакивают некоторые испанизмы. Федерация Южных Штатов? В Хьюстоне, говорят, сохранились шикарные космические лаборатории. Но тогда непонятно присутствие негритянки, замаскированной под солдатку-эфиопку. Федералы не жалуют черных и вряд ли пускают в прошлое. Тупик».

— Поставь взрыватель на десять минут.

— Ну, если ты настаиваешь…

— Настаиваю.

— Все чисто, — донесся издалека знакомый голос смуглого. — Несите.

Смуглый говорил с безусловным ивритским акцентом. А нести, очевидно, должны были меня. Потому как подхватили и понесли. Шайтан! Они же собираются взорвать мою темпо-станцию. Если это не Стража, то зачем взрывать станцию? Я ее три года делал, миллионы угробил.

Я открыл глаза. Меня уже поднесли к выходу из мастерской.

— Не взрывайте…

Завершить фразу не удалось. Чья-то рука нажала мне на сонную артерию, и я отключился.

Какая-то сволочь хлестала меня по щекам. Совсем недавно, кажется вчера, я сам занимался этим увлекательным делом. Смысла притворять не было. Я открыл глаза. Руки затекли, но связаны не были. Ноги тоже. Я с трудом сем и огляделся. Ко мне почти вернулось хорошее настроение. Картина была прелюбопытная. Я сидел в углу комнаты. Напротив (это он меня хлестал, сволочь) стоял смуглый. На расстоянии, у стены строем стояло четверо мужчин: «налоговый инспектор» и трое крепких породистых ребят. Но украшала композицию парочка в другом углу комнаты. Негритянка и Веред. Моя бывшая пленница, ныне помощница, стояла за «солдаткой». Обе руки у девушки были задействованы. Левой она сжимала огромный десантный нож, прижатый лезвием к горлу негритянки, а правой — пистолет, направленный в сторону четырех мужчин у стенки. Каким нелегким путем Веред добралась до такой удачной мизансцены? Хорошие профессионалы служат в Страже.

— Собери оружие с этих, — Веред сделал жест пистолетом. Могла бы и не объяснять.

Я начал обыск с пухлого и замучался искать. Ничего! Да я с первого же удара понял, что ни драться, ни стрелять этот человек не может. И вообще, предпочитает держаться подальше от оружия. У одного из парней я забрал пистолет. Израильский, «Йерихо», но выглядит так, словно ему сто лет. У двоих пистолетов не было, зато обнаружились какие-то странные штуковины с узкими круглыми рукоятками и плоскими, многослойными, прямоугольными… излучателями, что ли? Я повертел одну штуковину перед глазами, на рукоятке обнаружилась кнопка, идеально подходящая под большой палец. Я поискал взглядом что-либо в комнате. Пусто, на удивление пусто. Только стулья и телевизор на тумбочке. Я направил загадочный предмет на стул, нажал на кнопку.

— Бззззак! — предмет в моей руке дернулся, но не сильно. Длинная электрическая искра соединила плоскую поверхность и металлическую ножку стула.

— Ты видела такое? — спросил я у Веред.

— Нет. — Девушка не могла тратить время на фокусы, она была занята делом. — Обыщи этих двоих тоже.

Я обыскал. У смуглого был маленький пистолет неизвестной конструкции. А у негритянки — целый арсенал. Маленький пистолет сзади за поясом, второй такой же — у щиколотки. Тонкий гладкий и острый двадцатисантиметровый металлический штырь — в левом рукаве. Моток тончайшей стальной нити с миниатюрными рукоятками на концах — в нагрудном кармане. Такой горло резать — сплошное удовольствие, бр-р-р.

— Я ее боюсь, — сказал я Веред после обыска, — она же просто убийца-профессионал. Поди догадайся, какое ее оружие я пропустил при обыске.

— Надо ее убить, — хладнокровно сказала Веред. — И еще троих. Ни к чему таскать с собой много народу. А двое нам все скажут. За себя и за остальных.

Рационально мыслит девушка. Аж мороз по коже от такого рационализма. Но глупо, что она этих ребят напугала. В тупиковой ситуации они могут стать опасны. Тем более, их шестеро, а нас только двое.

— Не говори глупости! — резко сказал я, — Они могут быть убийцами, мы нет. А для безопасности их просто надо хорошо связать.