Пятый всадник (СИ)

Сравнение с первой атомной бомбой показалось мне не совсем уместным. Само обогащение урана является до сих пор сложной технической задачей, которая не по зубам целым государствам. А ведь в этом случае надо было с нуля сначала разработать метод, а затем еще и создать колоссальные производственные мощности. Плюс к этому реализация бомбы на делящихся материалах – сложная вещь. Ведь в момент взрыва идет очень жесткая гонка со временем, когда при сжимании рабочего тела начинающаяся ядерная реакция стремится раскидать его в разные стороны. Если сжимать недостаточно быстро, то так и произойдет, и результатом будет «пшик». А слишком высокая скорость сжатия при малейшем перекосе разорвет рабочее тело на куски. У нас же реакцию вызывает не сжатие, а мощный короткий импульс электронов. Никакой гонки не происходит, так как материал рабочего тела совершенно стабилен, а реакция идет не сама по себе, как в уране или плутонии, а только под действием электрического импульса. Профессор, похоже, слишком далек от этих вещей и не видит разницы. Не буду его лишний раз огорчать. Ввяжемся в драку, а там посмотрим. Лучше, пока есть время, подумаю над тем, как «в железе» осуществить метод создания импульса электронов при торможении куска металла.

И я, машинально глядя на мелькающие за окном пейзажи, начал представлять себе подобное устройство. Вдруг меня осенила идея, показавшаяся просто великолепной. Ведь никаким порохом не добиться такой скорости этого самого куска металла, какую может дать взрывчатка. Если ею обложить металлический шар со всех сторон и равномерно с внешней поверхности подорвать, то металл будет сжиматься, а скорость сжатия составит несколько километров в секунду. Затормозится это сжатие тоже быстро – за миллионные доли секунды. Так что фронт потока электронов обещает быть очень крутым. Главное – подорвать равномерно со всех сторон, чтобы волна сжатия сходилась строго к центру и не разорвала рабочее тело на куски. Идеей этой я остался очень доволен. Реализация несколько усложняется в сравнении с двумя металлическими болванками в трубе, разогнанными порохом, но и эффективность должна быть намного выше.

Я очнулся от своих мыслей и осмотрелся по сторонам. За то время, пока я, задумавшись, отключился от окружающей обстановки, мы уже почти подъехали к Москве. Интересно, сколько еще ехать. Я спросил об этом Профессора.

– Уже почти приехали. Минут пять, не больше.

Насчет пяти минут – это он погорячился. Сразу же после его слов встали в пробку перед светофором и потеряли там минут пятнадцать. Но затем движение наладилось.

Мы свернули с трассы прямиком на Островок, где я когда-то жил. Перед переездом опять повернули, оказавшись уже непосредственно на самом острове. Узнавая места, где не был уже почти четыре года, я поневоле проникся ностальгическими воспоминаниями.

До моего дома мы так и не доехали, остановившись перед решетчатыми воротами и стоящим рядом с ним аккуратным домиком охраны. Профессор что-то сказал вышедшему охраннику, тот зашел обратно и спустя несколько секунд ворота пошли вправо, пропуская нас внутрь.

Место, где мы оказались, нисколько не кривя душой, можно было бы назвать выставкой амбиций. Или комплексов – кому как больше нравится. Вдоль причала стояли яхты, о стоимости которых я бы не смог делать даже приблизительных предположений. На стоянке перед пирсом сверкали лаком и хромом автомобили, принадлежащие, судя по всему, владельцам этих яхт. Машин, которые стоили бы меньше двух миллионов, я здесь не заметил. А вот экземпляры, эквивалентные неплохой московской трехкомнатной квартире, встречались часто. Скромный, не первой свежести, внедорожник Профессора выглядел среди этих монстров, как гадкий утенок в стае лебедей. Удивительно еще, что охранник на въезде не намекнул, что, мол, куда вы, ребята – со свиным-то рылом, да в калашный ряд. Поразмыслив, я решил, что такую роскошь, без риска быть уволенным, он себе позволить не мог. Ведь раз люди приехали сюда к кому-то из местных олигархов, то вполне могут обидеться и нажаловаться. И прощай тогда – теплое местечко. А ведь наверняка зарплата у него здесь выше, чем средняя по Москве.

Пока я вертел головой и терялся в догадках – зачем меня сюда привезли, и какое отношение имеет заседание по вопросу о начале создания Организацией ядерной бомбы к элитному яхтклубу, Профессор остановил машину. На стоянке перед самым дальним от въезда причалом, где мы остановились, стоял Мерседес Германа, а напротив красовалась стремительными обводами не очень большая – метров десять в длину, но весьма привлекательного вида яхта. На белоснежном борту красовалась надпись – «Аврора». На палубе одиноко стоял, глядя в нашу сторону, человек, в котором я узнал Командора. Судя по всему, это и была цель нашего путешествия.

– Мы что – будем проводить совещание на яхте? – не удержавшись, спросил я.

– Да, на яхте.

– А какая необходимость? Нельзя было это сделать на Базе, или, например, у Командора?

– Олег, ты, по-моему, постоянно забываешь, что являешься членом тайного общества. А у любого тайного общества есть свои обычаи и ритуалы, которые нужно соблюдать. И еще одна вещь. Сегодняшний разговор будет настолько важным, что любые лишние уши крайне нежелательны. На яхте посреди водохранилища это обеспечить проще. Постой! – он открыл бардачок, вытащил оттуда какой-то предмет и отдал его мне. Это был значок с торчавшей из него острой заколкой, – вот, возьми. Когда Командор будет тебя обрабатывать, крепко сжимай в левой руке. Выходим быстрее – нас уже ждут, – он стал выходить из машины, нетерпеливым жестом приказав следовать за ним.

Пока мы преодолевали три-четыре десятка метров от машины до яхты, Командор стоял неподвижно, как статуя, неотрывно глядя на нас и слегка улыбаясь. Затем, когда до него оставалось несколько шагов, поприветствовал нас и жестом пригласил на яхту. Профессор кивком пропустил меня вперед. Я шагнул на борт, схватив заботливо протянутую руку Командора. Интересно, он в принципе такой вежливый, или просто хочет меня задобрить, как особо ценного кадра. Краем глаза заметил, что Профессору, когда тот перешагивал с пирса, он тоже подал руку. Ну да, не прояви он повторный жест вежливости, это выглядело бы некрасиво.

Мы спустились в просторную, отделанную, похоже, дорогим деревом, каюту. Я не мог предположить, что внутри такой небольшой с виду яхты может быть так просторно. Не слишком большая ширина каюты компенсировалась весьма приличной длиной. Потолок был довольно низким, но это нисколько не угнетало. В помещении находилось два человека. Одним из них был Герман, второй был незнаком. Крепкий, среднего роста с каменным лицом, на котором не отображалось никаких эмоций. На вид не больше сорока, но его коротко стриженные волосы были почти полностью седыми. Герман, увидев меня, приветливо и, я бы даже сказал, несколько заискивающе, заулыбался и протянул руку. Седой был более сдержан.

– Александр, – представился он после того, как долго и оценивающе рассматривал меня. Рукопожатие было крепким, словно человек, таким образом, демонстрировал, что удовлетворен произведенным моим внешним видом впечатлением.

– Итак, кворум имеется. Предлагаю отчалить, – сказал Командор.

При этих словах Герман сорвался с места и скрылся наверху. Застучал двигатель и через минуту легкий толчок и едва заметная качка явились признаками того, что яхта начала свой путь.

Тут я заметил, что взгляды всех присутствующих обращены прямо на меня, будто в ожидании чего-то очень важного. И не успел еще переварить это свое наблюдение, как вдруг Командор неожиданно встал, и, уперши свой взгляд прямо мне в глаза, начал говорить.

Олег! – начал он необычно торжественным тоном, – настал момент допустить тебя на следующую ступень посвящения. Это будет означать для тебя обладание новыми знаниями и новыми правами в Организации. Но также это будет означать и большую ответственность. Цели, которые стоят перед Обществом, а это ни много ни мало – вопрос выживания человеческой цивилизации – настолько серьезны, что каждый посвященный второй ступени должен быть готов без колебаний отдать ради них свою жизнь. Если это потребуется, – последнее Командор добавил, видимо, чтобы немного смягчить сказанное.