Пятый всадник (СИ)

Если бы мой мозг не был неизлечимо испорчен изучением точных наук, то я бы даже мог в это поверить. Но привычка мыслить критически и на этот раз заставляла анализировать услышанное, автоматически выявляя логические нестыковки. Я не знаю, что было причиной этих «ляпов» – недоработки ли теории, или же усеченный формат короткой лекции не позволил сказать все, что необходимо. Но, в целом, из заготовки, которую представил мне Командор, можно было бы вылепить неплохую религию.

Что же касается всемирного тайного общества, выведенного под названием «Пятый Всадник», то я как раз и попал в плен маргинализации теории заговора. В той среде, где я вращался, верить в подобную чепуху означало признаться себе и окружающим в собственной недалекости и ограниченности. Но подсознательно я чувствовал, что найти неопровержимые аргументы против возможности существования такого заговора было бы нелегко.

Вдруг музыка стихла. Стало слышно, как волны шелестят, ударяясь в борта яхты. Комната медленно озарялась светом ламп, спрятанных в нишах стен. Но из-за черной обивки стен и потолка намного светлее не стало. Командор неотрывно смотрел мне в глаза. Похоже, старался определить мою реакцию на только что услышанное. Я молчал. Во-первых, чувствуя, что задавать вопросы сейчас было бы неуместным, ну и, на самом деле, рассказ произвел на меня столь глубокое впечатление, что требовал некоторого осмысления.

Видимо, моя реакция его удовлетворила. Он встал с кресла, подав мне знак рукой сделать то же самое. В комнату вошли все остальные и разместились вдоль стен.

– Представляю вам брата нашего, посвященного второй ступени Ордена Змееносца. Его уже озарил свет истинного знания, – хорошо поставленным голосом произнес Командор. Все продолжали молча стоять, уставившись на меня так, что сделалось неловко.

Я невольно перевел взгляд на Профессора. Интересно, мне это показалось, или на самом деле при этих торжественных словах его губы тронула едва заметная усмешка? Но в ту же секунду лицо его приняло подобающее такому случаю серьезное выражение.

Я подумал, что мне следовало сказать ответную речь. Может, поблагодарить за оказанное доверие. Никто меня заранее не обучил ритуалу, а самому никак не удавалось подобрать слова.

– Спасибо. Я очень рад, – удалось, наконец, выдавить, – постараюсь оправдать доверие.

Судя по выражению лица Командора, я сказал примерно то, что от меня ожидалось. Он махнул рукой, приглашая всех на выход. В каюте за время моего отсутствия многое изменилось. У одной из стен появился узкий, но довольно длинный стол, покрытый белоснежной скатертью с расставленными на ней приборами. Ножи, вилки и ложки были явно серебряными, а тарелки и бокалы – из дорогого фарфора и хрусталя. Этикетки на винных бутылках говорили, что их стоимость определяется числом с количеством нулей не меньшим трех.

Мы расселись, причем, мое место оказалось в одном из торцов. В другом торце примостился Командор. За столом хозяйничал Седой. Он открыл крышку фарфорового супника, готовясь раскладывать еду по тарелкам, и каюту наполнил такой аромат, что я невольно начал сглатывать слюну, словно павловская собачка. Еда явно была доставлена из неплохого ресторана. Были блюда, о названиях которых я даже не имел понятия. Словом, праздничный обед оказался на высоте. Я решил, что если, как посвященному второй ступени, мне придется теперь принимать участие в подобных мероприятиях, то ничего не имею против.

За столом началась беседа о деятельности Организации – успехах и проблемах. Я понял, что в данный момент вовсю шел поиск сторонников и вербовка будущих членов. Также началось строительство новой базы. Наконец, разговор перешел на вопросы, касающиеся моей зоны ответственности. Я доложил о ситуации на Базе, ходе работ по проектам.

– Ну, так что, Олег? – вдруг прервал мой доклад Командор, – удалось тебе подумать над проблемой, которую мы с тобой обсуждали на прошлой неделе?

Я сразу понял, что он имеет в виду, и невольно бросил взгляд на Профессора. Тот, как мне показалось, сделал движение, которое можно было принять за легкий кивок. Я мгновенно перевел глаза обратно на Командора. Больше всего мне не хотелось бы, чтобы тот подумал, будто я спрашиваю разрешения у Профессора. И тут я опасался совсем не за себя. Такое явное нарушение субординации прежде всего повредило бы Профессору. А для меня не скрылась натянутость в отношениях между ним и Командором.

Получив, как мне хотелось думать, согласие от своего непосредственного руководителя, я изложил свои представления о том, как можно было бы попытаться добиться увеличения энергии импульса тока на три порядка. Включая самые свежие идеи насчет взрывного обжатия металлической сферы, расположенной вокруг ядра из дейтерида.

Командор слушал молча, на всем протяжении доклада ни разу не перебив.

– Вот, – произнес он удовлетворенно, когда я закончил, – я же говорил, что надо просто поставить четкую задачу и как следует подумать. Значит, если я все правильно понял, направление для движения у нас уже имеется?

Я утвердительно кивнул.

– Отлично, – воскликнул Командор, а затем, обращаясь уже к Герману, – снимаемся с якоря и идем на Подрезово.

Было заметно, что от полученной только что от меня информации он был в радостном возбуждении. Разве что руки не потирал.

Герман вскочил и побежал наверх. Через минуту раздалось негромкое урчание дизеля, и едва заметный толчок известил о том, что яхта начала двигаться.

– Сейчас причалим, захватим на берегу одного человека, – минут через двадцать после начала движения произнес Командор.

Сказав эту фразу, Командор неосознанно метнул в мою сторону взгляд и тут же отвел глаза. Этот факт от меня не скрылся и мгновенно насторожил. Взгляд был таким, будто его обладатель опасался, что я могу смысл произнесенной фразы истолковать против себя. Казалось бы – ничего такого, что можно было бы счесть опасным или вредным, его слова не содержали. И все-таки, что это за человек, которого мы должны сейчас взять на борт?

Если считать, что странность взгляда Командора мне попросту не привиделась, то тогда могут быть два варианта. Или этот человек действительно представляет для меня реальную опасность, или же я могу так подумать, что и беспокоило Командора. Засвербило неясное чувство тревоги.

Через какое-то время я почувствовал несильный толчок. Яхта мягко остановилась. Тут же сверху послышалось движение, похожее на волочение трапа, а затем по палубе застучали шаги. Через несколько секунд к нам в каюту спустился гость, а Герман, судя по звукам, поднял трап обратно. Яхта продолжила путь.

Вошедшему было на вид около пятидесяти. Вполне высокого роста, слегка грузноватый. Черные, коротко стриженые волосы с залысинами по бокам черепа были изрядно побиты сединой. Аккуратно подстриженная бородка также была белой от седины. Легко и непринужденно слетев вниз по лестнице в каюту, он продемонстрировал весьма неплохую физическую форму. В лице его было что-то яркое, запоминающееся, хотя я бы затруднился назвать – что именно. Был в нем некий лоск, вызывающий ассоциацию с голливудскими актерами. Но, правда, с теми, что играют злодеев. Сразу пришло на ум прозвище для него – Бармалей.

При появлении гостя Командор встал, протянул ему руку, а затем представил его присутствующим.

– Кирилл Борисович. Физик-ядерщик.

При упоминании его профессии я моментально насторожился, почуяв появление конкурента. Теперь мне стал понятен тот странный взгляд Командора. Похоже, этот Кирилл Борисович давно уже знаком с моей работой. А сейчас Командор решил, что настал подходящий момент вытащить его на свет божий. И решение это он принял неделю назад, в ходе нашего разговора. До этого они, видимо, собирались делать ядерную бомбу из плутония, но затем изменили решение. Если бы эти их плутониевые планы остались в силе, то сегодняшний гость, наверное, так и остался бы в тени. А мои функции заключались бы в простой добыче плутония.

Похоже, Командор решил начать свою игру, в которой ядерной бомбе отводится ключевая роль. И я имел все основания подозревать, что игра эта имеет очень мало общего с конечной целью Организации – подготовке условий для выживания Человечества после Апокалипсиса. Интересно – когда именно было принято решение пытаться делать бомбу?