Вольные Астронавты

Ареф, обалдело хлопая глазами, смотрел на него, наконец, пришел в себя:

— Ты чего?..

— А того! Нельзя включать нуль-связь в т-состоянии!

— Это почему же? — сварливо проскрипел Ареф. — Во всех учебниках написано, что внутрь «кокона» извне не проникает ни единого вида излучений, а тут постоянно пищат какие-то сигналы на УКВ…

— И долго приемник был включен? — зловещим тоном спросил Зотик.

— Да ты чего?! — не на шутку испугался Ареф. — Подумаешь, приемник включил… В позапрошлом году мне мучительно хотелось положить яйцо в скорлупе на сковороду… Пока не положил, не успокоился…

— Это тебе не яйцо! — взревел Зотик. — Хочешь, чтобы в Корабле поселилось развеселое привидение? Потом покою не будет…

— Чего-о?!. — Ареф очумело уставился на Зотика, разинув рот.

Зотик сел в свое кресло, заговорил тихо:

— Понимаешь, извне, действительно, ничто не проникает в «кокон»… Ничто материальное… Эти сигналы… Это души погибших вольных астронавтов… Они обречены вечно метаться по Вселенной… От звезды к звезде… От галактики, к галактике…

Ареф смотрел на него, и выражение его физиономии поминутно менялось; от полного недоверия, до крайнего ужаса.

— Ладно, авось обойдется… — пробормотал Зотик, остывая. — Пошли в спортзал, проведем первый урок рукопашного боя в невесомости.

Пока разминались, летая по спортзалу, Зотик поучал Арефа:

— В отличие от других боевых систем, в русском рукопашном бое нет сложных приемов, есть только набор принципов: первый — никогда не демонстрируй свою силу и свое умение, никогда не угрожай, не пугай; если бьешь — бей сразу насмерть. Второй — по возможности уклоняйся от боя; не состоявшийся бой — выигранный бой. Третий принцип: никогда не признавай себя побежденным; если не победил в открытом бою, отступи, и нанеси удар из-за угла в спину.

— А вот это ты врешь! Не может быть такого принципа.

— Нет, не вру! Боевая самба не рассчитана на спортивные единоборства, это система для серьезного боя, насмерть. Ну ладно, приступим. Давай сначала освоим принцип рычагов для освобождения от захватов, и, наоборот, для надежного удержания противника.

Оказалось, что Ареф тоже был прирожденным воином. Он все схватывал буквально налету. Когда перешли к отработке защиты, Зотик, дурачась, щелкнул пару раз Арефа по лбу. К его изумлению, тот моментально впал в боевой транс, и на Зотика обрушился вихрь хоть и неумелых, но весьма хлестких ударов. Ему еле-еле удалось утихомирить разошедшегося дядюшку, поймав его на захват и скрутив буквально в узел. Однако Ареф продолжал рваться.

Зотик успокаивающе забормотал:

— Ну, все, все… Успокойся. Мы ж напарники… У нас же договор… Зачем ты в боевой транс впал? Мы ж не враги…

Ареф, наконец, перестал рваться, выдохнул:

— Ну, ты меня доста-ал…

— Да ничего я не доставал! Шуток не понимаешь, что ли? Зачем ты вогнал себя в боевой транс?

— Как?! Это и есть боевой транс?!

— Ага. А ты думал, это нечто мистическое?

Апейрон-3 была одной из самых отдаленных обжитых систем. В другое время Зотик в столь долгом полете не находил бы себе места от скуки, но теперь скучать было некогда. Ареф со всем пылом ударился в новое увлечение, и готов был проводить в спортзале по двенадцать часов подряд, даже забросил свой слесарно-сборочный автомат и компьютер. Зотик и сам был не прочь закрепить кое-какие новые навыки рукопашного боя в невесомости. Так что, Апейрон-3 возник совершенно неожиданно. Зотик рассчитывал, что по выходе из т-состояния придется еще несколько суток дотягивать, однако, когда серая муть обзорного экрана сменилась четкими рисунками созвездий, почему-то самопроизвольно включилось максимальное увеличение, и прямо по курсу обозначился Апейрон, с Черной бездной посередине, безошибочным индикатором того, что Корабль на субсветовой скорости прется прямо в планету.

Сейчас же включился нуль-пространственный канал и из динамиков понесся истеричный вопль:

— Отворачивай! Отвора-ачивай!! Отвора-ачива-ай!!! Седьмая батарея ПКО — товьсь!

Руки сами собой проделывали необходимые действия, а краешком сознания Зотик не мог не отметить что в такой ситуации единственный выход для планеты, это уничтожить подлетающий корабль. Потому как тормозной импульс в любом случае сдует атмосферу с планеты, а если не тормозить, еще хуже будет. Зотик применил маневр, до которого из сотни капитанов едва ли один успел бы додуматься в те краткие секунды, что оставались до залпа батареи ПКО. Зотик включил на максимум двигатели ориентации левого борта, и когда Корабль развернулся перпендикулярно своему курсу, врубил форсаж главного двигателя. Корабль моментально унесло на тысячи километров от рокового курса, а залп четырех бризантных орудий прошел мимо. Но тут же стало ясно, что Зотик попал из полымя, в огонь; курс Корабля теперь уперся в звезду. Медлить было нельзя, Зотик перебросил реверс главного двигателя и дожал форсаж до упора. Ложемент под ним жалобно пискнул, заскрежетали ограничители. Сорокакратная перегрузка вдавила руки Зотика в пульт. Он бы взвыл от боли, если бы в легких остался хотя бы грамм воздуха. Перегрузка тут же уменьшилась до двадцати жэ, стало чуть легче дышать.

Из динамиков донеслось злорадное:

— Увернулся таки… Надеюсь, тебе там все кости переломало, и кишки из задницы повылезали… Ты что натворил? У нас же теперь недели две на всей планете будет форменная катастрофа! Уже начались магнитные бури…

— Да я ж в стандартном режиме шел… — растерянно протянул Зотик.

У него уже крутилось в уме, что Ареф, все же прав, и тут не обошлось без происков м-ра М, когда диспетчер заорал:

— А ты, — мать твою, — поправку давал?!

— Какую поправку? — изумился Зотик.

Но тут же до него дошло: все капитаны цивилизованных стран используют правило — чем дальше прыжок, тем дальше от звезды должна быть точка выхода. Одни пираты плевали на это правило.

— А ты, парень, пира-ат! — восторженно заорал диспетчер

— Да не пират я! — завопил Зотик, сделав свой голос предельно жалобным. — Просто, я недавно летаю… У меня собственный Корабль… Это мой второй рейс…

— С-с-сал-лага… — смачно прошипел диспетчер. — Причаливай к какой-нибудь частной станции техобслуживания. Если расхлещешь ее, сам потом с владельцем разбирайся…

Зотик перевел дух, и, наконец, смог обратить внимание на Арефа. Тот как раз зашевелился в кресле, приходя в себя. Зотик снизил торможение до двух жэ, спросил:

— У тебя ничего не болит?

— У меня болит все! — раздраженно бросил Ареф. — Тоже мне, лучший пилот Нейтральной зоны…

— Ты иди-ка в медотсек, подключись к «доктору», вдруг у тебя внутри что-нибудь лопнуло? При таком неожиданном ударе — запросто могло…

Ареф, держась за бок, заковылял прочь из центрального поста. Зотик, морщась, следил за ним по мониторам. Выждав, когда он налепит на себя датчики, наденет шлем, Зотик спросил у Шкипера:

— Ну, что с ним?

Шкипер помедлил, наконец, откликнулся:

— Да вроде порядок… Он маленько окреп во время полета к Венере…

Зотик изумленно воскликнул:

— Шкипер, что с тобой?!

— А что со мной? — с явным испугом переспросил Шкипер.

— Как ты выражаться стал?

— Ну, я ж по-русски говорю…

— А-а… — облегченно протянул Зотик.

Из-за Арефа пришлось тормозиться на двух жэ, закладывая сложнейшую спираль подхода к планете. К тому же торможение заняло целую лишнюю неделю. Зотик никогда раньше не бывал на Апейроне, потому как среди вольных астронавтов он славился самой лучшей службой безопасности и разведкой. Методы его спецслужб ничем не отличались от пиратских; провокации, ликвидации, похищения, и прочие милые штучки из-за угла и в спину. Вольные астронавты считали, что размер риска несовместим с размером предполагаемой добычи, и к Апейрону не совались. Хотя точно знали, что от Апейрона частенько стартовали корабли с драгметаллами, потому как Апейрон скупал все подряд, в обитаемой части Галактики; от военных технологий до дорогого женского белья, не считая чем нибудь обиженных научников, которые не прочь были эмигрировать из своих стран.