Вольные Астронавты

— А что тут такого? Я не раз приземлялся и потреблял… Я могу приземлиться на Сады Господни, и тамошние аборигены могут завалить меня, если, конечно, справятся, зажарить на костре, и преспокойно потреблять под местную бурду, которую они варят из сердцевины древовидной травы.

— И ты считаешь, что в этом нет ничего особенного?

— Да растолкуй ты! Чего загадками говоришь?

— Ну, как же… Жизнь на разных планетах сама собой возникла, и развивалась сама по себе. А получился тот же самый белок, и те же самые ДНК-РНК… И живые существа с разных планет могут преспокойно жрать друг друга.

Зотик некоторое время посидел молча, переваривая, потом покрутил головой, проговорил:

— Как ты просто вопросы задаешь… Как в русском рукопашном бое; нет заковыристых приемов, входи в боевой транс и швыряй… Было дело, я за три секунды великих китайских мастеров кунг-фу и японских каратистов укладывал. Ты, поди, тоже, любого профессора за три секунды вырубишь?

— Ага… И вырубал. К маме любили ходить в гости всякие научники. Ну, дак что скажешь?

— Что тут сказать… — Зотик неопределенно пожал плечами. — Я видел много звезд. Я, правда, никогда не задумывался, почему у звезд первого поколения никогда не бывает планет, и почему нет планет в двойных и тройных системах. Разве что имеется одно исключение: система Летящей Звезды Барнарда. Хотя, вторая компонента ее, скорее не звезда, а слишком большая планета, почему-то до сих пор не остывшая. Мне казалось, это само собой разумеется, что у одиночных звезд имеются планеты, почему-то всегда девять. Почему-то всегда есть Пояс жизни; ну, этот интервал между ста и двумястами миллионами километров от звезды. И в этом поясе жизни — одна-две планеты, и обязательно на одной, а то и на обеих океаны воды. А в воде либо уже кишит жизнь, либо зарождается. Почему-то океаны везде состоят из воды, а не из плавиковой кислоты, или, допустим, этилового спирта… И никто никогда не видел живых существ в аммиачных океанах внешних планет…

— Вот то-то и оно; если закон образования планет един во всей Галактике, то и жизнь возникает и развивается по единым законам… Согласно законам Общей теории живой материи. Может, где-то там… — изображение Галактики на экране надвинулось, очертания спирали распались на более мелкие структуры. Ареф помолчал, потом задумчиво продолжил: — Видишь, это Рукав Ориона, Солнце — вот оно. А это — ветвь Стрельца. Расчетная траектория гипотетического снаряда проходит сквозь крупное скопление звезд второго поколения в Ветви Стрельца, их там сотни…

— Ну и что? Ты хочешь сказать, что в Ветви Стрельца три тысячи лет назад шмаляли друг в друга из бризантных орудий? Ну и почему они к нам до сих пор не заявились?

— Вот и мне интересно… Вдруг они друг друга перебили?

— Да ну!.. — Зотик насмешливо оттопырил губу. — Если там достаточно планет, пригодных для жизни, как они могли друг друга перебить?

— Вот-вот… И я так думаю. А вдруг они наоборот, помирились? И живут теперь в любви и братстве, и у них сейчас золотой век. Интересно бы посмотреть?..

— Тебе и правда, интересно?! — удивился Зотик. — Чего ж ты в пираты подался? Сидел бы в спокойной, благоустроенной Москве, под защитой самой надежной ПКО, и самой лучшей полиции.

— Ты что, не понимаешь?! — раздраженно воскликнул Ареф. — Десятки, сотни планет, и на каждой из них рай; нет ни пиратов, ни военных… А древний философ Фомин не прав, и Человечеству, чтобы не состариться и не помереть, вовсе не обязательно самому себе делать кровавые и болезненные операции в виде войн и бесчинств пиратов. Хотя, если он в этом не прав, то вся Теория живой материи летит к черту. Потому как из общей теории возникновения и развития жизни вытекает следствие, что человечество должно бесконечно расти, расселяясь по Вселенной, и бесконечно отсекать по части себя, чтобы обновляться и не стареть…

Зотик не слышал последней тирады Арефа, у него вдруг перехватило дыхание. Только минуты через три он отдышался и произнес медленно, замирающим голосом:

— Нет ни Космопола, ни крейсеров… Мы ж сможем туда допрыгнуть, если рискнем… Правда, чтобы не унесло черт те куда, придется прыгать в несколько приемов… Опа-асно… В межвитковом пространстве может не хватить межзвездного вещества для разгона… Тыща восемьсот парсек… Да раз плюнуть! На нашем-то Корабле…

Зотик заметил в полумраке пилотского кокона, как Ареф развернулся к нему и внимательно, изучающе разглядывает. Он осекся, спросил:

— Ты чего?..

— Да так, ничего… — Ареф весело хохотнул. — А тебе не стыдно будет грабить благородных, изнеженных, отвыкших от драк и войн жителей Ветви Стрельца?

Зотик набрал в грудь побольше воздуха, чтобы громогласно рявкнуть что-нибудь матерное и оскорбительное, но передумал, и лишь махнул рукой.

— К тому же, — продолжал Ареф, — снаряд мог прилететь к нам и не из ближайшего скопления в Ветви Стрельца. Вон, погляди, куда дальше траектория уходит: прошивает Ветвь Стрельца еще в одном месте. Вон, видишь, в восьми тысячах парсек еще одно скопление молодых звезд. Там их вообще тысячи!

— Далеко-о… — разочарованно протянул Зотик. — Но, ты знаешь, допрыгнуть можно! Десять-двенадцать разгонов до максимума… Правда, вернуться будет совершенно невозможно. Если только… Если только… Второй корабль! С запасным главным ускорителем, с топливом для реакторов, с запчастями. Запулить куда-нибудь туда, допрыгать до него, по пути обследуя звездные системы…

— Ну и как, рентабельна будет эта экспедиция? — насмешливо спросил Ареф.

— То-то и оно, что нет… — уныло пробормотал Зотик. — А как бы хотелось…

— И никто, никогда так далеко не летал?

— Улетать-то улетали… — раздумчиво протянул Зотик. — Всяко бывало; во время войн, аварий… Да вот только пока никто не вернулся. Только представить, сколько сейчас спасательных капсул тащатся к Земле со всех сторон с субсветовой скоростью… А сколько робинзонов доживает свой век на неведомых планетах… Слава Вселенной, что хотя бы вольные астронавты с самого начала додумались брать на корабли женщин… Так что, неизвестно, сколько уже у Земли колоний в Дальнем космосе…

— Эт что же, вольные астронавты формируют экипажи на половину из женщин?! — изумился Ареф.

— Ну, что ты… — смутился Зотик. — В основном берут дикарок из биотронов, из расчета одну на десятерых… Но женщина может и добровольно вступить в экипаж. Тогда она — равноправный боец…

До т-скачка осталось совсем мало времени, и Зотик отвернулся к пульту. На последних минутах разгона уже не до разговоров. Зотик еще раз проверил расчетные параметры. Пока проверял, включился отсчет. Когда светящийся круг индикатора замкнулся, динамики тревожно каркнули — т-переход!

Воспарив над креслом, Зотик сделал несколько движений, будто плыл брассом, проговорил:

— Пошли спать. Завтра с утра у нас первый урок рукопашного боя в невесомости. Не забыл?

— Не забыл… — Ареф досадливо отмахнулся, уткнувшись носом в монитор компьютера.

Пожав плечами, Зотик полетел в каюту.

Он не любил вскакивать по утрам стремительно, с нарочитой бодростью. Тем более, если родное тело наломали накануне запредельные перегрузки. Понежившись в спальном мешке с полчаса, выбрался из него, лениво перебирая руками, расслабленно вправил себя в тренировочный костюм, и все еще в полусне полетел в центральный пост.

Как известно, в т-состоянии ни гравитроны, ни гравикомпенсаторы не работают. Для кого-то это может быть и большое неудобство, только не для Зотика, он умел наслаждаться и невесомостью. Собственно говоря, в центральном посту делать было решительно нечего. Просто, в полусонном состоянии, когда сопротивление мозга подсознательным желаниям слабеет, нечто подсознательное повлекло Зотика туда.

Он увидел Арефа, сидящего за штурманским пультом, и тут же разглядел, что включена нуль-пространственная связь.

— Ты что делаешь?! — заорал Зотик вне себя, и, оттолкнувшись от края дверного проема, торпедой полетел к Арефу.

Пятерней хлопнув по сенсорной панели, Зотик с маху отключил все.