Второй контакт

— Что ж, я сделаю все, что в моих силах, — сказал генерал, поднимаясь на ноги и ожидая, пока Беккер последует его примеру. — Но я могу почти наверняка сказать, что он был назначен на «Кинг», потому что там срочно понадобился судовой врач. — Он проводил Беккера к двери. — Я дам вам знать, как только что-то выясню.

— Спасибо, сэр, — ответил Беккер, хотя внутренний голос говорил ему, что генерал и пальцем не шевельнет, пока он сам опять не обратится к нему.

В своем кабинете Беккер снова включил компьютер.

СКОЛЬКО СТАРШИХ ОФИЦЕРОВ МЕДИЦИНСКОЙ СЛУЖБЫ В ДАННЫЙ МОМЕНТ ПОЛНОСТЬЮ ГОДНЫ ДЛЯ РАБОТЫ В ГЛУБОКОМ КОСМОСЕ?

Компьютеру понадобилась почти минута, чтобы ответить:

ДВАДЦАТЬ ТРИ.

Беккер набрал следующий вопрос:

СКОЛЬКО СТАРШИХ ОФИЦЕРОВ МЕДИЦИНСКОЙ СЛУЖБЫ, ПРОВЕДШИХ НА ЗЕМЛЕ СВЫШЕ ШЕСТИ МЕСЯЦЕВ, ПРИГОДНЫ СЕЙЧАС ДЛЯ РАБОТЫ В ГЛУБОКОМ КОСМОСЕ?

На сей раз ответ последовал куда быстрее:

СЕМЕРО.

Почему-то Беккера это нисколько не удивило.

— Ну, что? — спросил Дженнингс, как только дверь его палаты закрылась, пропустив Беккера. — Вы нашли его?

— И да, и нет.

— То есть как?! — воскликнул Дженнингс, вскакивая на ноги.

— Долгая история, — ответил Беккер, тяжело опускаясь в кресло. — И почему, черт побери, вам не пришло в голову, что они русские шпионы? — с тяжелым вздохом осведомился он. — После сегодняшнего утра я ухватился бы за это двумя руками.

— Они добрались до Джиллетта, — уверенно сказал Дженнингс.

Беккер кивнул.

— Мертв? — спросил Дженнингс.

— Все равно что мертв, потому что пользы нам от него примерно столько же, — ответил Беккер. — Ему дали новое назначение в глубокий космос через одиннадцать дней после приземления «Рузвельта». Сейчас он уже за Ураном.

— Я так и знал, — пробормотал Дженнингс. — На каком корабле?

— На «Кинге». Я проверил служебные списки — существует семеро годных к службе судовых врачей, которых могли бы назначить на «Кинг», но выбрали именно Джиллетта. — Он закурил маленькую сигару. — Кто-то нарушает множество инструкций, лишь бы я не мог построить для вас линию защиты. — Беккер скорчил гримасу. — Я бы согласился даже на бразильских шпионов. Какого дьявола это оказались именно инопланетяне?

— Я их не выбирал, — ответил Дженнингс.

Беккер помолчал, тщетно пытаясь разыскать связь.

— У меня вопрос, — сказал он наконец. — Джиллетт еще несколько месяцев не должен был работать в глубоком космосе. Как это может подействовать на его организм?

— Понятия не имею. Кажется, возможна атрофия мышц и еще какие-то нелады с сердечно-сосудистой системой. Я не медик.

— Но он не умрет?

— Скоре всего нет. Какие-то китайцы провели в глубоком космосе четыре года.

— То есть, если он будет жив к тому времени, когда «Кинг» вернется из полета, это еще ничего не докажет?

— Что, например?

— Например, что он инопланетянин, — пояснил Беккер, чувствуя себя по-дурацки.

— Нет.

— Тогда мы снова уперлись в глухую стену. Мне дали разрешение допросить его по радио, но я не могу вызвать его на свидетельское место. Его не станут отзывать, суд не будет отложен, и, как вы сами сказали, то, что он останется жив после этого полета, никак не доказывает, что он не тот, кем кажется. — Беккер в упор поглядел на своего клиента. — Я чертовски хороший адвокат, но мой запас идей истощился.

— Я не стану ссылаться на невменяемость, — непреклонно сказал Дженнингс. — Мне нужен мой день в суде. Я заставлю их понять, что происходит.

— Вы получите свой день в суде, — сказал Беккер, — но если вы заявите о своей невиновности и проиграете, то окажетесь перед расстрельным взводом, а сейчас я ничем не могу предотвратить подобный исход. — Он вздохнул. — Джиллетт был не лучшим нашим шансом — он был нашим единственным шансом.

— Должно быть что-то еще.

— Всегда остается временная невменяемость.

— Нет!

— Хорошо. Я не стану больше говорить об этом. — Беккер сделал паузу и добавил: — В это посещение.

— В любое посещение, — сказал Дженнингс. — Я точно так же в своем уме, как и вы. Единственное различие между нами в том, что я понимаю, какая опасность грозит нашей планете, а вы — нет.

— Хотел бы я, чтобы во всей этой чертовой космической программе отыскался хоть один человек, который разделяет ваши взгляды!

— Он уже есть.

— Вот как? — резко переспросил Беккер. — Кто же?

— Тот, кто устроил Джиллетту новое назначение.

Беккер расслабился.

— Что ж, найдите его, и я устрою ему перекрестный допрос.

— Вы мой адвокат, — раздраженно заметил Дженнингс, — вы его и ищите.

— Попытаюсь, — ответил Беккер, — но если военные захотят сохранить его имя в тайне, у меня может уйти на это не один месяц. А у вас — меньше двух недель.

Дженнингс вздохнул.

— Это не ваша вина, — сказал он наконец. — Если даже, мы сумеем близко подобраться к нему, он исчезнет или получит новое назначение, как Джиллетт.

— Мне никто не дает нового назначения, — заметил Беккер, — хотя я об этом просил, и не единожды.

— Это потому, что вы не знаете правды, — пояснил Дженнингс.

— Кто же ее знает, кроме вас и Джиллетта, а также парня, который устроил ему назначение на «Кинг»?

— Кто-то должен знать. Гринберг, Провост и Джиллетт попали на «Рузвельт» не по воле случая.

— Кто может знать правду — кроме этих заговорщиков, которые изо всех сил стараются ее замолчать?

Дженнингс пожал плечами.

— Понятия не имею.

— Капитаны других кораблей?

— Сомневаюсь.

— Почему?

— Если бы они поняли, что происходит, я был бы не единственным капитаном, ожидающим суда. — Он помолчал, задумчиво глядя на Беккера. — Знаете, майор, я никак не могу вас понять.

— Меня? — удивленно переспросил Беккер.

— Вы прочитали мой блокнот, вы видели, как они ловко убрали Джиллетта из пределов досягаемости, вы выдвигаете здравые требования и получаете бессмысленные отказы — и все-таки вы мне не верите.

— Я верю, что кто-то не хочет, чтобы Джиллетт давал показания под присягой, и верю, что он должен был бы сделать вскрытие. Это не приводит меня к автоматическому выводу, что нам угрожают инопланетяне, как две капли воды похожие на людей. — Он помолчал. — Наиболее очевидное объяснение — кто-то пытается манипулировать судом, чтобы не нанести удар по престижу армии. В конце концов, у нас есть капитан, который хладнокровно застрелил двоих членов своего экипажа, и судовой врач, который не позаботился о вскрытии, и кто знает, что еще может выплыть на свет, если я копну глубже? Два-три скандальных заголовка в прессе — и, Конгрессу может прийти в голову прикрыть всю космическую программу. В конце концов, есть и другие нации, которые занимаются поисками чужих цивилизаций; они обойдутся и без нашей помощи. — Он помолчал. — Как бы то ни было, вот каково мое заключение.

Дженнингс закурил сигарету, и на несколько минут оба они замолчали. Первым заговорил капитан:

— Черт возьми, надеюсь, что вы думаете, а не спите с открытыми глазами.

— Я думаю, — заверил его Беккер.

— И что же?

Беккер пожал плечами.

— Ничего не приходит в голову. — Он загасил окурок и тут же закурил новую сигару. — Суть вот в чем: у вас, возможно, самое нелепое оправдание своих действий, которое когда-либо встречалось в судебной практике. Если мы не сможем найти хоть кого-нибудь, кто сможет подтвердить имеющиеся у нас факты, комики в ночных клубах включат ваши показания на суде в свои программы. У нас был один человек, который мог бы помочь нам. Он был бы враждебно настроенным свидетелем, и вполне вероятно, что я не сумел бы сломать его, но он, во всяком случае, был в нужное время в нужном месте. Если мы не отыщем кого-нибудь еще, вас объявят невменяемым независимо от ваших слов, и, если вам повезет, вас засадят в психушку до конца ваших дней, вместо того чтобы расстрелять. Я достаточно прямо изъясняюсь?