Неизвестные Стругацкие. От «Града обреченного» до «"Бессильных мира сего» Черновики, рукописи, вариа

В архиве нет чистовика ПОДИН, но сохранился ее черновой вариант. На последней странице стоит дата окончания этой рукописи: „29.01.1978“. Она весьма отличается от опубликованного варианта. И стилистика еще не столь иронична и выспренна, и некоторые приключения Андрея Т. были другими или частично другими.

Как пишет БН в „Комментариях“: „Решено было (чтобы серьезно не отвлекаться на эти мелкие пустяки) писать сказочку допотопным методом, по очереди: сначала весь текст пишет БН, потом исправляет АН, потом снова смотрит БН и так далее. Называлась вся эта процедура в наших письмах „обязаловкой“, и заняла она общим счетом около трех месяцев. Причем мы так и не нашли ни времени, ни желания „сесть рядком и поработать ладком““. Судя по рассказанному, описанный ниже черновик был написан БНом в одиночку, а вот опубликованный вариант содержит правку АНа и БНа. Но не стоит обольщаться тем исследователям, которые почему-то все время стараются вычленить из творчества АБС: „Это вот придумал АН, а вот это — БН“, ибо, в конце концов, повесть была задумана как сценарий для телефильма-сказки, ими обоими и правилась потом ими обоими, и где чья правка — не понять. Да и нужно ли?

Хотя общая нить повествования в черновике та же, что и в окончательном варианте, значительной правке подверглись примерно две трети повести. Ниже даны значимые и просто интересные изменения.

В окончательном варианте просто: „Стоило человеку забраться в стол к старшему брату-студенту (совершенно случайно, ничего дурного не имея в виду), как там оказывалась наводящая изумление японская электронная машинка, которая тут же незамедлительно выскакивала из рук и с треском падала на пол“. В черновике это описывается более поэтически: „…стоило человеку случайно залезть в стол старшего брата-студента и обнаружить там японскую электронную машинку, как эта машинка, предназначенная всего лишь для счета и больше ни для чего, вдруг обнаруживала удивительную способность к самостоятельной жизнедеятельности: они принималась вырываться из рук, бегать по столу, даже несколько взлетать и наконец обрушивалась на пол“.

Андрей Т. не собирался ехать с родителями в Грибановскую караулку; в черновике значится: „И уж если человек, измученный географией и литературой, собрался спокойно, с достоинством встретить Новый год в кругу ближайших соратников по борьбе с учителем рисования…“ И позже, где в изданном варианте описывается, как Андрей Т. едва не нарушил своей болезнью традиционную семейную вылазку, в черновике говорится: „На самом деле Андрей Т. вовсе не собирался встречать Новый год в Грибановской караулке. Он уже не маленький. У него были дела поинтереснее. Однако в нынешнем своем положении он не отказался бы и от этого детского времяпрепровождения. Играть в снежки и разводить костер было все-таки занимательнее, чем лежать пластом…“

В черновике не было звонка к Генке, потому что проводить Новый год Андрей собирался так: „А ровно в двадцать-три ноль-ноль придет Генка и притащит автодром, и жизнь тогда настанет, почти не отличимая от настоящей“.

И затем Андрей Т., дожидаясь Генку, не играл с дедушкой в шахматы, не читал сборник научной фантастики и не включал радиоприемник, „Спидола“ заговорила сама:

Настроение у него поднялось. Он совсем было собрался позвать деда, чтобы взяться за него наконец по-настоящему, как вдруг произошла странная вещь. Андрей Т. явственно услышал человеческий голос, и это был Генки-Абрикоса голос, и Генка звал на помощь.

Андрей Т. подскочил (распрямился, как стальная пружина). Комната, разумеется, была пуста, в ней не было ничего, кроме самых привычных предметов, и ни один из этих предметов (скажем, письменный стол) не умел разговаривать (например, аквариум с вуалехвостами) и тем более (предположим, тапочки) звать на помощь. Впрочем…

— Андрюха! Пропадаю!.. — воззвал голос Генки-Абрикоса.

Впрочем, один предмет, способный в каком-то смысле разговаривать, в комнате был. Он стоял рядом с кроватью, на табуретке, и представлял собою радиоприемник второго класса, именуемый „Спидола“ (он же — Спиха, он же Спиридоша, он же Спидлец этакий, в зависимости от состояния эфира и общего настроения). Андрей Т. осторожно взял его в руки и проверил верньеры. Спидлец был включен.

Это само по себе являлось загадкой. За два года обладания Андрей только один раз оставил Спиху включенным (когда уезжал на летние каникулы к бабушке). Более такие акты технического вандализма не повторялись и повториться не могли, но… Спидлец был включен, шуршала несущая частота, и явственный, хотя и слегка придушенный голос Абрикоса уныло повторял: „Андрюха… Андрюха… Пропадаю… На помощь…“

Вереница идей и догадок сверкающим вихрем пронеслась в мозгу Андрея, но тут же погасла, потому что потрясенному взгляду его представилось нечто совершенно уже фантастическое: шкала диапазонов на приемнике вдруг осветилась мерцающим зеленоватым светом, она стала похожа на дисплей японской самовзлетающей машинки, но на этом дисплее возникли не цифры, а буквы, и буквы эти сложились в светящиеся слова, и слова эти были: „КУХНЯ СПРАВА ХОЛОДИЛЬНИКА СКОРЕЕ УСПЕТЬ ПОЛУНОЧИ…“ И вдруг все исчезло, шкала стала шкалой, на полуслове оборвался голос („Андрю…“) и раздалось из приемника какое-то веселое бессмысленное и вовсе сейчас неуместное чириканье.

Разумеется (и к сожалению), на свете есть еще предостаточно человекообразных, которые способны тридцать три раза все обдумать и взвесить, прежде чем откликнуться на призыв о помощи. Тем более что в данной конкретной ситуации было что обдумывать и было что взвешивать: как так? да возможно ли такое? да это же розыгрыш! а если не розыгрыш, то уж наверняка чепуха какая-нибудь… И так далее. Приемники сами собой не включаются. Светящихся букв они выписывать не способны. А потом — каким это таким образом Генку-Абрикоса вдруг занесло в мировой эфир? Было, было что обдумывать и взвешивать. Но Андрей Т. делать этого не пожелал. Настал час действия, совсем как в тот роковой весенний вечер, когда компания (а точнее — банда) недорезанных басмачей из соседней школы окружила Андрея на темной аллее парка Победы и после краткого выяснения отношений (выяснялось кто есть кто) принялась не больно, но унизительно лупить его гитарой. Генка-Абрикос, оказавшийся неподалеку, не стал тогда раздумывать ни секунды — он ворвался в круг, размахивая своими чудовищными граблями, и в результате через две минуты они оба были основательно обработаны и отступили в беспорядке, но с честью… Такое не забывается.

Андрей Т. решительно спустил ноги с кровати и нащупал в темноте тапочки.

В квартире стояла полная и даже какая-то неправдоподобно абсолютная тишина. Перед телевизором, уронив на пол газету и сложив на животе руки, спал дедушка. Будучи подполковником в отставке, он имел на себе китель и бриджи, но без знаков различия, и явственно посапывал. Телевизор был включен, но без звука, и по экрану прыгали какие-то непонятные цветные изображения. На телевизоре в позе Багиры дремал кот Мурзила. Услышав Андрея, он немедленно распахнул свои глазища, сверкнувшие зеленым, как новые светофоры, и посмотрел строго, как бы спрашивая: „В чем дело? Кто вам разрешил встать с постели при наличии ангины?“

И было темно. Почему-то по всей квартире был выключен свет, словно наступила уже глухая ночь. И так же, как глухой ночью, стояла тишина на темной улице.

Ступая по возможности бесшумно, Андрей Т. пробрался в прихожую и там переобулся в ботинки. Надо было как следует подготовиться к экспедиции, и он натянул лыжную куртку, а в качестве оружия взял стоявший почему-то в углу складной металлический штатив для фотоаппарата, тяжелый и прикладистый, как боевая дубинка былинных витязей.

Теперь он был экипирован. В правой руке у него был боевой штатив, в левой радиоприемник „Спидола“. Мельком он подумал, что все это довольно странно: откуда взялся в левой руке приемник? Как в прихожую попал штатив и чей это, собственно, штатив?.. Однако времени размышлять не было — настал, как уже говорилось выше, час действия.