Преисподняя

Джефф Лонг

«Преисподняя»

Благодарность

Лишь тот писатель, что сочиняет волшебные сказки, может жить затворником, довольствуясь обществом своей музы, но даже и ему нужны чужие мысли, подсказка, поддержка. По иронии судьбы «Бездна» родилась благодаря тому, что существуют вершины. Когда идея книги только зародилась, я рассказал о ней моему другу и менеджеру Биллу Гроссу — скалолазу. Следующие пятнадцать месяцев он помогал мне привести повествование в порядок. Его участие и талант чувствуются в каждой странице. Он сразу же ввел в проект еще двух творческих людей — Брюса Бермана и Кевина Макмэхона. Их поддержка помогла мне «возвратиться» к нью-йоркским издателям. Альпинист и писатель Джон Уотерман познакомил меня с другим альпинистом — литературным агентом Сьюзен Голомб. Она много потрудилась, чтобы сделать книгу более привлекательной, более цельной и правдивой. С таким острым глазом и памятью местности из нее бы вышел отличный снайпер.

Благодарю своих издателей: Карен Ринальди — за беспристрастие и энергию, Ричарда Марека — за его хватку и профессионализм и Панагиотиса Джианопулоса, восходящее светило в издательском мире. Еще хочу добавить особую благодарность моему безымянному и невидимому редактору. Это моя седьмая книга, и я только теперь узнал, что, оказывается, по причинам профессионального характера писателю не полагается знать, кто его редактировал. Редакторы, подобно монахам, прозябают в неизвестности. Я специально потребовал лучшего в стране редактора, и, кто бы то ни был — или была, — мне пошли навстречу. Я глубоко благодарен Джиму Уолшу, также скрыто потрудившемуся над книгой.

Я не спелеолог и не эпический поэт. Другими словами, чтобы попасть в мой воображаемый ад, мне нужен был проводник. Им стал мой отец, геолог, который заставлял меня в детстве бродить по лабиринтам — от старых штолен до полостей выветривания в песчаниках, от Пенсильвании до национальных парков Меса-Верде и Арки.

Помимо обычных и очевидных идей, использованных моей капризной музой, я многое почерпнул из некоторых современных произведений. «История Ада» Элис К. Тернер замечательна своим размахом, эрудицией, черным юмором. У Данте был Вергилий, у меня — Тернер. Моим путеводителем по подземному миру стал «Атлас величайших пещер мира» Пауля Курбона. «Реставрация пещеры Лечугилья» Вэл Хилдрет-Веркер и Джима К. Веркера помогла мне глубже понять пещеру как среду обитания. «Подземные миры» Дональда Дэйла Джексона никогда не перестанут удивлять меня красотой подземных пейзажей. Наконец, упомяну замечательную поэму моего друга Стива Хэрригэна о пещерном дайвинге — «Колодезь Иакова», которая породила у меня настоящие кошмары о темных, глубоких, узких мирах.

В «Преисподней» использованы сведения, полученные и от других людей, которых так много, что я не мог перечислить всех. Однако назову некоторых:

«Туринская плащаница» Линн Пикнетт и Клайва Принса легла в основу главы о плащанице.

Статья «Кости Эгила» Джесса Бьока (Scientific American, январь 1995) помогла мне найти подходящую болезнь для моих персонажей.

Книга «Развенчание мифа: рассказывают монахини» Мери Лаудон помогла мне понять жизнь монахинь.

«Карты следующего тысячелетия» Стивена С. Холла открыла мне мир картографии.

Питер Слосс, специалист по компьютерной графике из отдела морской геологии и геофизики Государственной администрации по океану и атмосфере, любезно показал мне, как теперь создаются карты.

«Биология и эволюция языка» Филипа Либермана помогла мне вернуться к истокам речи, равно как и доктор Ренде, специалист по патологии речи из университета Колорадо.

«Расшифровка кода майя» Майкла Д. Ко, «Разгадка древних майя» Дэвида Робертса (Atlantic Monthly, сентябрь 1991), «Происхождение индоевропейских языков» Колина Ренфрю (Scientific American, октябрь 1989) и особенно «В поисках праязыка» Роберта Райта (Atlantic Monthly, апрель 1991) помогли разработать лингвистическую сторону сюжета.

«Необычный союз» Стивена Джея Гоулда (Natural History, апрель 1997) и «Исход из Африки и раннее расселение в Азии вида homo» Роя Ларика и Рассела Л. Кьошона (American Scientist, ноябрь-декабрь 1996) зацепили меня всерьез и заставили читать дальше.

Скалолаз Клифф Уоттс, еще один мой друг, показал мне в Интернете статью Стэнли Прузинера о прионах и давал медицинские советы обо всем — от высот до влияния различных условий на зрение. Другой скалолаз, Джим Глизон, изо всех сил пытался свести к минимуму мою научную безграмотность, но, боюсь, и сам понял, что напрасно. Остается только надеяться, что мое научное мародерство и фактические неточности смогут кого-нибудь развлечь.

С самого начала Грэм Хендерсон, мой товарищ по Тибету, указывал мне путь, рассказывая о своем видении Дантова «Ада». Стив Лонг постоянно помогал мне в составлении путевых карт как на бумаге, так и в многочисленных разговорах. Пэм Новотны помимо издательской помощи поделилась со мной своим буддийским терпением и спокойствием. Анджела Тимен, Мелисса Уард и Марго Тимминс обеспечивали мне постоянное вдохновение. Я благодарен Элизабет Крук, Крейгу Блоквику, Артуру Линдквист-Клисслеру и Синди Бутлер за их напоминания про свет в конце туннеля.

И наконец, благодарю вас, Барбара и Хелена, за то, что вы терпели хаос, который в конце концов превратился в порядок. Любовь не побеждает все, но, к счастью, она побеждает нас.

Книга первая

Открытие

1

Айк

Гималаи,

Тибетский автономный район

1988

В начале было слово. Или слова.

Что бы они ни означали.

Фонари никто не включил. Уставшие туристы толклись в пещере, глядя на странные письмена. В темной нише плыли светящиеся пиктограммы, словно кто-то вывел их, обмакнув тонкий прутик в жидкий радий или другую радиоактивную краску. Айк не мешал своим клиентам смаковать находку. Лучше им пока не думать о буре, что беснуется на склоне горы.

Приближается ночь, снег заметает следы, все вещи — теплая одежда, продукты — на вьючных яках, которые куда-то запропастились. В таких условиях Айк был рад любому убежищу. Он делал вид, будто все идет по плану, хотя на самом деле группа сбилась с пути. Этой гнусной дыры Айк не помнил. И знать не знал ни о каких светящихся доисторических граффити.

— Руны, — авторитетно бросил женский голос. — Священные руны, начертанные бродячим монахом.

Неведомые знаки в недрах пещеры мерцали лиловым светом. Они напомнили Айку светящиеся постеры, которыми была оклеена спальня в студенческом общежитии. Сейчас бы косячок в зубы да оттянуться под балладу Дилана в обработке Хендрикса. Заглушить ужасный вой ветра. Как там у Дилана сказано про «Wildcat», [1] ревущий в холодной дали?

— Никакие не руны, — сказал мужской голос. — Это письмена бон-по.

Бруклинские интонации — стало быть, Оуэн. У Айка девять клиентов, мужчин среди них двое. Управляться с такой группой нетрудно.

— «Бон-по»! — буркнула одна из женщин.

Этому бабью явно нравилось шпынять Оуэна и Бернарда, второго мужчину в группе. Айка пока что щадили. С ним обращались как с безобидным аборигеном. И на том спасибо.

— Бон-по появились задолго до буддистов, — излагала женщина.

Почти все дамы были студентки-буддистки из университета Нью-Эйдж [2] и много чего знали.