Иоганн Буш

Ованес АЗНАУРЯН

ИОГАНН БУШ

Посвящается моему другу Роману Шубину.

1

Иоганн Буш был писатель с мировым именем, его знали и читали в обоих полушариях, он был богат и абсолютно одинок. Иоганн Буш был лауреатом многих международных премий, и в этом списке отличий не доставало лишь той, смамой высокой, шведской… Иоганн Буш не так уж и тосковал по ней. Он просто надеялся, что когда-нибудь он получит эту премию, и еще он надеялся, что не умрет раньше времени. Умирать он пока еще не собирался.

Писать он стал очень рано, печатался тоже всегда с большим успехом и думал, что просто родился писателем (он так и говорил всем во время интервью, то есть тогда, когда он еще давал интервью). Однако по-настоящему, как он считал, он стал писать, когда семь лет назад бросил все и приехал в эти края, нашел дом на вершине посредине огромной равнины, нанял его, а потом и купил. Манера письма действительно изменилась, и это отмечали все критики, которые с тех пор стали разделять его творчество на три периода: бронзовый серебряный и золотой. Сам писатель смеялся над всем этим, полагая, что творчество есть творчество, и вообще глупо разделять его на периоды. Просто все это — одна человеческая жизнь, говорил он; человек взрослеет, стареет и умирает, и вместе с возрастом меняется само творчество. Вот и все. Но в общем-то он был не прав, ибо его творчество действительно совершило три революционных витка, причем нельзя было не заметить, что они, эти переломы, связаны с личной жизнью писателя. Прослеживая нить произведений Иоганна Буша и сверяя даты их написания с датами жизни самого писателя, даже невооруженным взглядом было видно, что "бронзовый период" спвпшадает с жизнью его с первой женой Бертой; второй, «серебряный» — с тем временем, когда он жил со второй женой Анной, и который отмечен только одним произведением, романом "Смерть Героя"; и третий, который критики называют "золотой", — с тем временем, когда он бросил всех и все и переехал жить в эту страну. Он и сам чувствовал, что стал писать иначе, лучше. Манера письма стала строгой, слова — чище, точнее; мысль стала яснее, без всяких выкрутасов, стиль окончательно выровнялся, и во всем его творчестве появилась некоторая размеренность, какая-то мудрость, та мудрость, которая приходит лишь со старостью…

В жизни Иоганна Буша работа занимала центральное место, и она очень часто служила средством спасения от превратностей судьбы. Нужно писать, писать, во что бы то ни стало писать, говорил он всегда.

— А то ты вообще свихнешся, — добавлял он, когда вовсе не хотелось писать. — Нужно все время писать и не дать себе расслабиться. Если ты расслабишься, ты погиб. Тебя убьют, съедят заживо!.. — И он писал всегда, с отчаянным упорством…

С первой женой Иоганн Буш прожил 13 лет, и, когда шел уже тринадцатый год его совместной жизни с Бертой, он решил, что хватит. Больше он вынести не мог и просто предложил развестись. Берта к этому, на его удивление, отнеслась весьма спокойно, но сказала, что лучше нее у него не будет жены. Это оказалось пророчеством, ибо его вторая жена Ханна (или, как он ее называл, Анна), оказалась совсем другой. Когда Иоганн Буш женился на Анне, он был уже достаточно богат, так что его второй жене нужно было лишь выезжать с мужем на всякие приемы, да еше выполнять соответствуюшие обязанности в постели. Когда Иоганн Буш развелся с Бертой и женился на Анне, ему было 39 лет. Ровно через шесть лет после того он оставил своей второй жене весь свой дом и все, что имел, и приехал в эту страну, где и нашел этот дом на вершине холма.

Берта была высокой, темно-волосой, худой; Анна же была блондинкой, чуть ниже ростом, у нее была золотистая от постоянного загара кожа и зеленые глаза. Теперь, прожив в одиночестве 7 лет, Иоганн Буш, имея достаточно времени, чтоб дотошно сравнить своих двух август, пришел к выводу, что Анна по сравнению с Бертой была настоящей сукой. И на кой черт он женился на Анне? А на кой черт он развелся с Бертой? Он не знал, что ответить. Иоганн Буш лишь знал, что Берта и он просто надоели друг другу. Иоганн Буш решил тогда, что для дочери будет лучше, если уйдет он (а дочка, тогда еще учащаяся престижного колледжа, говорила: "Свинство, когда тебе задают на дом прочесть роман твоего же собственного отца!"). В создавшейся ситуации, конечно же, самым правильным было уйти, но Иоганн Буш сделал одну ошибку: он не ушел вообще, как он это сделал шесть лет спустя, а ушел к другой женщине.

С Анной в последнее время было так, что лучше и не вспоминать. Одному Богу известно, что ему стоило не всадить в нее нож. Хотя и до конца она возбуждала его сексуально. Бывало очень часто, что, когда они ругались, причем так, что, что стыдно було подумать, что все это слышно на улице, он бросался к ней и начинал раздевать ее. Но это были лишщь редкие минуты нежности, и когда он понял, что просто ненавидит Анну, он ушел и от нее… К тому же тогда вспыхнула новая любовь… Это было после очередного скандала, и когда он уходил, Анна спросила, когда он вернется, и он ничего не ответил. Анна не верила, что он может не вернуться больше. Смешно все это. Смешно, что Анна не верила. А самое смешное то, что, когда он ушел от Анны, та очень подружилась с Бертой, его первой женой, и дочь тоже подружилась со второй женой своего отца и очень часто навещала ее. Может быть, это тоже было смешно, хотя Иоганн Буш думал, что не очень…

Теперь ему было 52 года, и жил он в этом домике на вершине холма вот уже 7 лет в совершенном одиночестве, если не считать собаки по кличке Берг, — единственное существо, кого он взял с собой из Берлина. Он, конечно, тосковал по тем, кого когда-то очень любил и кому сам же запретил приезжать сюда к нему, в этот дом-крепость, в котором он, казалось, прятался от всего света. Однажды Анна в одном из писем ("Боже, откуда у нее эта идиотская привычка писать письма!?"), написала, что он, Иоганн Буш, ДЕЗЕРТИР. Он ответил: "Но разве я перестал писать? Если б я перестал писать, вот тогда бы был настоящим дезертиром. Вон, Селлинджер — тот дезертир настоящий!.."

И он хотел верить, что не покривил душой, ему хотелось именно так думать. Что до Анны, то она естественно была другого мнения, хотя и с годами успокоилась, регулярно получая от мужа деньги. И Иоганна Буша с тех пор оставили в покое. Только однажды к нему приехала дочь. Неожиданно, вдруг. Взяла и приехала, и ничего… Посидели, поговорили немного. И она, дочь то есть, сказала, что выходит замуж, и он ничего не сказал, отнесся к этому как-то равнодушно, и Марта уехала на следующее утро и с тех пор не написала ему ни строчки. После этого он получил еще одно письмо от Анны ("Ну, не может она она без писем!"), в котором было лишь одно слово: СВИНЬЯ. Это лишний раз доказывало, что дочь тесно общается со второй женой своего отца.

Единственный человек, с кем Иоганн Буш поддерживал связь из прошлой жизни, был его литературный агент, который жил в Нью-Йорке и которому Иоганн Буш месяц раз посылал коротенькое письмецо или посылочку с очередной рукописью. Короче, Иоганн Буш был полностью одинок и видел людей лишь месяц раз, когда уезжал в город за покупками. Целый месяц он общался исключительно с Бергом и уже привык подолгу беседовать с этим псом, убедив себя в том, что Берг все понимает. Может, Берг и понимал многое, только в последнее время очень часто на середине разговора (вернее, монолога писателя) бедный пес закрывал глаза и храпел.

Берг был собакой умной и воспитанной. Это был пес неопределенной породы с очень красивой шерстью светло-коричневой масти, с серыми ободками вокруг глаз. Берг был уже очень старый, хотя это по нему сказать было нельзя: он по-прежнему был проворен, крепок, имел удивительно крепкий нюх и острое зрение. Правда, теперь он стал ленивым и не каждый раз, когда где-нибудь близко от дома раздавался какой-нибудь шум или крик птицы, он лаял. Берг лишь, рассерженный тем, что его потревожили, навострял уши и недовольно бурчал. Может, это была не леность, а просто та разновидность мудрости (философской мудрости), которая приходит лишь со старостью?..