Между двух огней (СИ)

‒ Анюта, ты меня прости, но какие у кого-либо могут быть шашни с инвалидом? ‒ произнёс Саша и отвернулся от девушки, устремив взгляд на цветущий за ажурными стенами беседки сад.

‒ Прости, ‒ смутилась Анюта. ‒ Но разве такие люди, как ты не могут претендовать на обычное человеческое счастье? Или кто-то убедил тебя в обратном? Саша, многие люди, пережившие ещё более тяжелые травмы, живут нормальной жизнью. У них есть вторые половинки, и даже дети.

‒ Может быть… Только мне хватило и одного раза, чтобы понять насколько много людей согласны остаться рядом с теми, кто стал калекой.

‒ Дай-ка я догадаюсь… Тебя бросила девушка? ‒ Саша промолчал, подтверждая тем самым высказанную догадку, и его собеседница продолжила. ‒ Я старше тебя и умнее, так что послушай, что скажу. Она дура! Ты необычный парень, к тому же очень привлекательный. Раньше у тебя, я просто уверена, было много друзей и поклонниц, а может даже и поклонников. И не думаю, что ты как человек сильно изменился. Скорее, ты закрылся. Пережить такую трагедию как потеря семьи или близкого человека всегда тяжело. Я это знаю. Никита это знает. Но мы живём, любим, радуемся, что есть друг у друга. И если ты позволишь, мы будем и у тебя.

‒ Вот именно этого я и опасаюсь, ‒ еле слышно проворчал Саша, снова немного краснея.

‒ Я тебя слышу, ‒ весело пропела Анюта.

‒ Ушастая какая девушка, ‒ улыбнулся Саша. ‒ Анюта, я подумаю над твоими словами. Скажи, а ты свой дар развиваешь?

‒ Пытаюсь, ‒ вздохнула она. ‒ Дело в том, что бабушка Настя, а именно она была в нашей семье знахаркой, умерла, когда мне было десять лет. Она немного успела поучить меня, да только не всему. От неё книги остались, старые-старые такие, много тетрадок с записями. Молитвы, заговоры всякие, рецепты. Да только боюсь я в это дело лезть самостоятельно. Вот только эмпатию и развиваю потихоньку. Людей чувствовать интересно.

‒ Дар нельзя глушить, Анюта. Он может обернуться против тебя. К примеру, скажется на твоём здоровье, начнутся проблемы в личной жизни. Я чувствую, что ты можешь лечить, но не умеешь.

‒ А ты сам много знаешь? Научить меня сможешь? ‒ с надеждой спросила Анюта.

‒ Смогу. У меня был дед с маминой стороны, он учил, много рассказывал. Он был очень сильным одарённым.

‒ Экстрасенсом?

‒ Ему это название не нравилось. Он называл себя именно одарённым. Даже легенду семейную рассказывал.

‒ Расскажи, пожалуйста, ‒ попросила Анюта, заинтересованно глядя на парня.

‒ Много веков назад один человек из нашего рода спас ребёнка. Он отдал для этого очень много сил, и сам был на пороге смерти. Но вдруг появился ангел и исцелил его. Он сказал, что его род будет сильным, и одарённые будут в нём. Они будут помогать людям, а дар ангела будет спасать их самих в трудную минуту. У нас есть родимое пятно на плече в виде крыла. Дед называл его «Прикосновением Ангела». Вот такая история.

‒ Красивая сказка, ‒ раздался позади Саши голос Никиты. Он тихо подошёл и не стал мешать разговору. ‒ Поехали обедать, сказочники.

Анюта шустрой птичкой вылетела из беседки, а Саша замешкался, пытаясь аккуратно развернуться на коляске. Никита обошёл его и легко сдвинул агрегат с места. Он вытолкал коляску из беседки и покатил по дорожке.

‒ Спасибо, дальше я сам, ‒ тихо произнёс Саша. Тихо, но упрямо.

‒ Привык всё делать сам?

‒ Разве это плохо?

‒ Это похвально, но стоит иногда позволить кому-то другому и помочь. Мне ведь не трудно. Так что сиди и молчи.

‒ Хм, ‒ фыркнул как кот Саша, а Никита усмехнулся. Анюта права. Юный упёртый котёнок.

‒ Анюта! ‒ позвал Никита сестру, уже почти добежавшую до крыльца. ‒ Не помнишь, куда я твою коляску подевал?

‒ На чердаке, ‒ крикнула Анюта и скрылась в доме.

‒ Вот и отлично. Сегодня же сниму, и мы выбросим эту рухлядь, ‒ довольно промолвил Князев и постучал ладонью по спинке коляски. ‒ И не вздумай фырчать и возмущаться!

‒ А…

‒ Я в любом случае выброшу, ‒ повторил Никита, отчего-то наслаждаясь рассерженной мордахой парня. Очень похожая была у Корна, когда Никите удавалось его достать. ‒ А завтра поедем в салон и сделаем из тебя человека.

‒ А сейчас я кто? Лошадь?

‒ Судя по хвосту, вполне может быть, ‒ хмыкнул Никита, легко дёрнув парня за золотистый хвост. Волосы оказались густыми и шелковистыми. ‒ Ты сам напросился ко мне на работу. Теперь терпи. Вот возьму и ещё в костюм тебя одену. С галстуком.

‒ Не надо, ‒ запротестовал Саша и поднял к Никите улыбающееся лицо. ‒ Вы всегда так настойчивы?

‒ Ты. Никитой Романовичем будешь называть меня в офисе.

‒ Хорошо.

‒ Я настойчивый, но слушать тоже умею. Иногда.

‒ Уже легче, ‒ засмеялся Саша.

Никита улыбнулся в ответ, поражаясь насколько легко ему общаться с этим незнакомым ещё парнем. Он не только внешне был похож на Алекса, но и манера вести себя и разговаривать была так знакома. Только вот не было в нём заносчивости Корна, его лукавства и хитрости, которых Никита всегда ожидал от своего давнего поклонника. Князев в общении с ним привык быть настороже, а вот с Сашей… Странно было с Сашей. Всё было необычно, начиная с его появления в их жизни и заканчивая его непонятными способностями.

========== Глава 4. ==========

Месяц пролетел в сумасшедших хлопотах. Во-первых, Климов направил своих лучших парней из охраны на отлов Петюни Шустрого. И, как и сказал Саша, сей крендель нашёлся в том самом городке на Майорке вместе с дамочкой. Пробить его подружку оказалось проще простого, тем более что на её имя была зарегистрирована собственность в виде симпатичного домика. Зря она опасалась бывшего мужа, к тому же не так много она у него и стащила. Мужик её простил давно, женился на более молодой девушке, богатой и со связями, восполнив тем самым потерю в финансовом плане, если не сказать больше. Но бывшая женушка об этом не знала и после разговора с людьми Климова с радостью сдала им Петюню. Тот перепугался чуть ли не до смерти и отдал все украденные деньги. Как и на какие шиши он будет жить дальше на прекрасном испанском острове лично Никиту совершенно не волновало. Он вернул деньги на счёт своей компании, а разницу передал наличными Саше. Эта сумма была его по праву. Чужие деньги Никите были не нужны, а парню пригодятся.

Чем больше он общался с Сашей, тем больше времени ему хотелось с ним проводить. Разница в возрасте между ними в целых двенадцать лет совершенно не ощущалась. По своему мышлению парень был намного старше. Может, этому поспособствовали обстоятельства, может, от природы был таким. И теперь Никита не удивлялся тому факту, что он окончил школу на два года раньше сверстников. Саша имел блестящий острый ум, неплохие аналитические способности и был начитан. Он пытался себя сдерживать, но по огоньку в глазах было видно, насколько соскучился по нормальному общению. Счастье Петра Корнилова, что был очень далеко, ибо Никита очень хотелось почесать об его физиономию свои кулаки.

Больших трудов стоило Анюте с Никитой уговорить своего неожиданного гостя принять их помощь. Саша наотрез отказывался от того, чтобы Князев оплачивал его занятия с физиотерапевтом. Пришлось пообещать вычитать эту сумму из его будущей зарплаты. Хорошо, что восемнадцать парню исполнится уже в середине августа. Потом Никита оформит его на полную ставку стажером при своём главном бухгалтере. Этот товарищ сначала заартачился было, узнав, что к нему прикрепят зелёного пацана, а потом, после личного знакомства, соловьём пел дифирамбы. У Саши цифры от зубов, можно сказать, отскакивали, и ловил он новые знания на лету. Это была Сашина будущая официальная должность, а вот по факту у него будет ещё одна, неофициальная, но хорошо оплачиваемая. Вторая вменяемая ему в будущем обязанность ‒ это посильная помощь Климову в проверке неблагонадёжных сотрудников и клиентов.

Никиту всё ещё поражала способность Саши, лишь подержав в руках вещь нужного человека, многое рассказать о нём. А вот Игорь Климов вообще стал преданным фанатом их юного гения. Он на целый месяц почти пропал и на работе появлялся крайне редко, да и то не больше чем на каких-то полчаса. Зато своего друга с помощью финансовой помощи Князева он вытащил из плена. Сейчас Стас проходил курс реабилитации в военном госпитале. Он, по настоятельной просьбе матери и совету Игоря, подал рапорт об отставке. Навоевался, пора и о мирной жизни подумать. Климов умел напирать и уговаривать, тем более что терять единственного оставшегося в живых боевого товарища он не собирался.