Музыкальный Дом (СИ)

— Как потенциальный друг доктора Лектера он вряд ли захочет поделиться с вами его адресом.

— А с тобой?

— Мне казалось, на это вы и ставите, сэр.

Джек долго молчал, иногда перекладывая бумажки, а затем тяжело вздохнул. Он выглядел усталым, высохшим, как старая, пергаментная бумага, будто он давно и изнуряюще работал на внутренних резервах.

— Если Грэм не даст результата, я его уберу с линии огня. Тебя я жду после экзаменов в своем отделе, в кадры отправлено прошение. Что касается твоей матери, ее адрес до конца дела буду знать только я. Пойдет?

Эбигейл коротко кивнула.

— Разрешите идти, сэр.

— Разрешаю. И последний вопрос, — донесся голос ей в спину, и она обернулась. — Почему ты не выстрелила?

Эбигейл поняла, что он спрашивает про тот момент на рынке.

— Я испугалась, сэр. Он был безоружен. На него нет улик, и если мы ошиблись — все мы, я стала бы, как мой отец. Убийцей невинного.

Джек нахмурился и поджал губы.

— Он кто угодно, но не невинная жертва, Хоббс. В следующий раз, если выйдешь с ним напрямую, стреляй не раздумывая. Скажешь, что это был мой прямой приказ. Этот ублюдок не уйдет, даже если будет стоить мне карьеры.

Эбигейл еще раз кивнул и ушла, довольная собой и будто обретя второе дыхание. Ей не нужен Рендалл, чтобы справиться с Джеком. Он слаб, у него больше нет стаи, которая бы его защитила. Скоро придет и его время идти на водопой, ей нужно только подождать.

Она приехала к дому Лектера поздним вечером, рядом стоял синий фургон с агентами на ночной смене, на боку огромными буквами было написано «ЭлПи Электрикс». Вокруг царила летние густые сумерки, пахнущие сладковатыми цветами, и шелестел теплый ветер. Если бы не обстоятельства, она, может, и назвала это место довольно милым.

Эбигейл поднялась по ступеням и постучалась. Спустя некоторое время дверь открылась, и было видно, что Уилл только встал: медленно моргая, стоял, привалившись плечом на дверной проем. От него веяло сонной негой, движения были вялыми, взгляд с темными, широкими зрачками чуть расфокусирован. Тусклый свет фойе смягчал черты и накладывал легкие тени. Он молча и с готовностью распахнул для нее объятия, и Эбигейл, зайдя и прикрыв за собой дверь, уткнулась ему в шею, чувствуя, как его тело под одеждой дарит ей покой и горячечное тепло.

Его тело пахло потом и мужским жаром. Большие ладони легли на плечи, будто заземляя ее.

— Привет.

— Привет, — его голос и дыхание взъерошили ей волосы на макушке. — Я думал, ты уже сегодня не придешь.

— Я тоже так думала, — она пожала плечами, стоя все еще в фойе в куртке и перебирая одной рукой брелок от машины в кармане.

Что-то ее насторожило, его тон и запах. Уилл выглядел спокойным, размеренным и даже жестким, будто у него появились углы. Это точно был Уилл, в этом она была уверена на все сто. Не Лектер, не тысяча и один призрак, не тот, чья тень отдувалась перед миром, а настоящий Уилл. Взглянув на него снизу вверх, Эбигейл улыбнулась. Смешно подумать, ей казалось, что он выглядит как будто трезвее и, хотя она знала его всего неделю, но могла поклясться, что между тем Уиллом в первый день их знакомства и сегодняшним была такая же разница, как между фигурой из дыма и настоящим человеком.

— Ты просил устроить тебе экскурсию к трупам Потрошителя, Брайан все организовал. Можем поехать прямо сейчас.

— Хорошо, я сейчас оденусь, — он коснулся губами ее лба и выпустил из объятий, задержав ладонь в своей руке. — Хочешь есть или в душ, пока я собираюсь?

— Нет, все впорядке, я о себе позабочусь.

Уилл поднялся наверх, а Эбигейл прошла на кухню, чтобы заварить чай. Наверное, они звучали как любовники. Кому она докажет, что они друзья? Уилл — не агент ФБР, его проблемы с юрисдикцией не коснуться, однако ей, скорее всего, не избежать внутреннего расследования. Статья «неуставные отношения». Во времена просвещенности и двадцать первого века за них судили и мужчин, и женщин. А вдруг она принудила Уилла ей подчиняться, запугала или сексуально домогалась? Эбигейл хмыкнула над горячей кружкой. Ну-ну, пусть попробуют.

ФБР издавна пользовалась различными шпионскими программами как для гражданских, так и для собственных сотрудников. Что у них есть? Данные из подсистемы Карнивор — что значило с латинского «Хищник» — о ее электронной переписке в общежитии, перечень сайтов, которые она посещала, с кем общалась. Гигабайты чуши, заказов натуральной косметики и подготовки к домашним заданиям. Кто это будет шерстить? Да нахер никому не упало.

С Пакитиром и Кулмайнером куда интереснее. Этими программами в составе системы ДрагонВейр занимались только те студенты, которые в будущем собирались работать на разведку или по кибер преступлениям. С них брали договор о молчании, и, как по секрету поделилась с ней Арделия с курса «Борьбы с Терроризмом», им показывали лишь азы — данные об обычных жителях, их удостоверения, банковские счета, не подпуская к серьезному оборудованию.

Ее мобильный? Редкие звонки матери и Уиллу. Ничего крамольного. Даже фургон у дома — признак отчаянных мер со стороны Кроуфорда: ни один судья не позволил бы на одних слухах поставить полное видеонаблюдение в доме. Станет ли начальство тратить ресурсы на пустующий дом? Даже фургон, скорее всего, выделен по большому одолжению для Кроуфорда, когда-то лучшему профайлеру ФБР.

Не то чтобы она его ненавидела. Чувства, которые она испытывала к Джеку, напоминали те, что она до сих пор хранила к отцу. После его смерти она долго тосковала, однако облегчение было таким же сильным. Больше не надо было врать за него, можно было не бояться смены его настроений, или что мама узнает и решит сдать его полиции. Он бы убил маму, не раздумывая.

Джек умен, в этом она не могла ему отказать. Когда-нибудь в будущем она хотела быть такой же сильной, внимательной, жесткой, и при необходимости добиваться цели во чтобы то ни стало. Он вдохновил ее, поддержал, стал примером. И все же Эбигейл иногда баловала себя мыслью по ночам, как убьет его собственными руками и, наконец, вздохнет с облегчением. Без Кроуфорда у ФБР нет ни единого шанса поймать ни ее, ни Уилла. Он должен умереть или будет всегда идти по пятам, как одержимая ищейка.

Она давала ему шанс. Даже несколько. Эбигейл старалась из года в год, чтобы заслужить его похвалу и одобрение, а натыкалась лишь на стену из его предубеждений. Убийца всегда останется убийцей, и Джек будто ждал, когда у нее поедет кукушка и она начнет размахивать ножом направо и налево. Он использовал ее без зазрения совести, рассматривая лишь как инструмент или полезный ресурс. Джек не хотел ее понимать. Не хотел думать, что ею двигало, что ей тяжело или что у нее тоже есть чувства. Что жить под гнетом отца-убийцы — не та участь, которую она выбрала добровольно. Он судил ее заранее и приговор не подлежал пересмотру.

Об этом и Джек пожалеет.

Отец рассказывал, что в молодости умудрился поохотиться на самый экзотических животных в разных уголках мира: ездил на козерогов в горные массивы Пиренеев, чуть позже выслеживал маралов в Новой Зеландии, отстреливал кондора в Южной Америке и конечно был в Африке в составе группы от Ассоциации Американских стрелков и охотников, которая под прикрытием контроля оружия, разъезжала за деньги спонсоров по всей планете. Африка — лакомый кусочек, ведь именно в ЮАР обитала легендарная пятерка для трофеев: слон, леопард, лев, носорог и буйвол.

Последнего, — рассказывал отец, — редко встретишь в одиночку. Буйволы стадные животные, в каждом стаде от тридцати особей, а иногда в сезон засухи больше тысячи голов. Самые старые и сильные быки всегда стоят на страже, и просто так к ним не подобраться.

Но были и исключения. Мбого — вот кто их интересовал, или «бык-одиночкана» с языке местных. Настолько старый и сильный, что уже не уживался в стаде и в основном обитал на своей территории. С другими буйволами мбого не сражались без надобности, запросто примыкая к мимо проходящему стаду на пути к водопою или во время гона. Главным врагом мбого оставался человек.