Любовница Леонарда (СИ)

— Меня могут наказать? — не на шутку испугалась девушка.

— Пока нет! — успокоила ее Евдошка. — Ты мила Леонарду, и тебе будет многое сходить с рук. Но до поры, до времени! Так что, принимайся за работу — за деньги возвращай женам заблудших мужей, привораживай к девкам понравившихся им парней, колдовством добивайся власти и материальных благ, любви и почитания. Бедных ведьм не бывает, и быть не должно! Потому что при желании они могут получить очень многое. Бедными и несчастными ведьмы лишь прикидываются для отвода глаз.

Архелия растерянно слушала бабку, и ее сердечко ныло. Она даже не могла представить, как будет заниматься колдовством в своем родном селе. Ведь ее попросту поднимут на смех и перестанут уважать.

— А можно все это делать как-то скрытно, втайне от людей? — покусывая губы, осведомилась девушка.

Старушка посмотрела на нее с сочувствием, погладила по руке:

— Пока я жива, мы станем действовать в паре. Я буду принимать заказы, а ты — проводить обряды. А кроме этого, пробуй как-то воздействовать на людей в собственных интересах. К примеру, возьми да и обзаведись еще парочкой магазинов. Или сделай покорным своей воле этих наглых ревизоров из района, они ведь часто наезжают в хозяйство с проверками. И влюби в себя кого-нибудь! Ну, так, потехи ради…

— Я попробую, — вздохнув, пообещала Архелия.

— Вот и молодец! — обрадовалась бабка. — Помни, кто твой покровитель, пользуйся его расположением, но будь достойна его!

Они еще долго беседовали, делились переживаниями и планами да пили мятный чай с медом.

Попрощавшись, наконец, с Евдошкой, девушка не стала заходить домой, а сразу направилась в контору, чтобы узнать, все ли готово к похоронам Михайла Грицая.

Только вошла в кабинет Клавдии Васильевны, как та огорошила новостью:

— Похороны через час!

Архелия от удивления даже всплеснула руками:

— Так ведь тетя Даша говорила, что завтра!

— Сегодня утром неожиданно позвонили из милиции и сказали, что тело можно забирать из морга, экспертизу уже провели, — пояснила бухгалтерша. — Вот Дашка и решила, что хоронить Михайла надо сегодня, зачем же тянуть? Я тебе все утро звонила, звонила, а ты не отвечаешь. Уже хотела послать за тобой Костика Беспалого…

— Да я у Евдошки была, а телефон дома забыла, — горестно вздохнула девушка. И, взявшись за ручку двери, поинтересовалась: — Девчата хоть успеют приготовить поминальный обед?

— Не беспокойся! — вяло махнула рукой Клавдия Васильевна. — В столовой с утра этим заняты.

На похоронах Архелия не сумела совладать с обуревавшими ее эмоциями и разрыдалась. Плакала долго и безутешно. Микола и Дианка успокаивали ее, как могли. А дед Зиновий Воропай, сочувственно поглядывая на молодую фермершу, мял в руках свою облезлую ушанку, качал головой и все бормотал:

— Какая жалостливая дивчина, какая душевная…

На Рождество и еще два дня после него девушка сидела дома — приходила в себя, отдыхала, отсыпалась. А на третий решила съездить в райцентр да поискать там помещение под кафе. Вздумалось ей открыть собственную точку общепита, где люди могли бы сытно, вкусно и недорого покушать. Потому как нынче в райцентре хоть и полно забегаловок, но потчуют в них бутербродами, а если что и готовят, то только из полуфабрикатов, домашней кухни нет.

На мысль открыть кафе Архелию натолкнул минутный разговор с Петром Отечко, которого она накануне встретила на улице. Тот, расспросив о житье-бытье, посетовал, что по делам службы вынужден был два дня провести в райотделе милиции и все это время питался всухомятку.

— Что за времена настали? — сокрушался участковый. — В таком большом поселке борща негде похлебать! Если бы начальство задержало меня еще на денек, то я точно гастрит заработал бы…

О своей задумке девушка не стала говорить ни Клавдии Васильевне, ни Евдошке. Просто села поутру в "Ниву" и приказала Косте Беспалому ехать в райцентр.

Прибыв на место, часа полтора бродила по улицам поселка, но не увидела ни одного пустого здания, в котором можно было бы открыть заведение общественного питания.

Отчаявшись, молодая фермерша зашла в магазин, подаренный ей Платоном Невечерей, и стала расспрашивать юную продавщицу Женечку, не слышала ли та, чтобы кто-то из местных предпринимателей выражал желание продать торговую точку, парикмахерскую или аптеку — любое просторное помещение? Женечка, недолго думая, и подсказала:

— Архелия Павловна, вы видели рядом с районным домом культуры коробку из стекла и бетона? Там сейчас три бабы торгуют секонд-хендом, а раньше это был универсам. Хозяин этой коробки — Кившик Анатолий… кажется, Леонидович — давно и безуспешно пытается продать ее, да только ж кому она нужна?

— А как найти этого Кившика? — вмиг загорелась девушка.

— Кившик держит две бензозаправки — обе на выезде из поселка, — пояснила продавщица. — Отправляйтесь на любую, скажите девчатам, что у вас дело к хозяину. Они позвонят, и он примчит. Если, конечно, не уехал в Кременчуг, на нефтеперерабатывающий завод…

Повеселевшая Архелия благодарно чмокнула Женечку в щеку и хотела уже бежать, но на пороге магазине остановилась:

— Слушай, а Кившик он старый или не очень?

Продавщица прыснула смехом:

— Нет, не старый еще, ему лет сорок… Только он такой, знаете, дешевый фраер, весь на понтах! На шее килограммовая золотая цепь, все пальцы в перстнях, а на машине столько всяких прибамбасов, что хоть стой, хоть падай…

Молодой фермерше повезло — Анатолия Кившика она нашла на одной из бензозаправок.

Это был довольно упитанный мужчина невысокого роста, одетый в щегольскую коротенькую кожаную куртку, из-под которой выпирало круглое брюшко. Явно тесноватые джинсы дополнял пояс с диковинной пряжкой: голова льва с разинутой пастью, под ней — две перекрещенные сабли.

Не дослушав девушку до конца, Кившик окинул ее фигурку оценивающим взглядом и со слащавой ухмылочкой заявил:

— Слышь, курочка, сейчас завалим в мой кабачок, выпьем чего-нибудь, там и покалякаем!

Наглый тон и развязные манеры этого толстопуза покоробили Архелию, но она сдержалась. Молча прошла за ним к длиннющей черной иномарке, припаркованной под одной из бензоколонок.

Машина и вправду выглядела очень комично: двухметровая антенна, увенчанная красным бантиком; на капоте — огромная голова кобры из пластика; к зеркалам приделаны дополнительные фары в форме тюльпанов; к заднему бамперу присобачен плексигласовый кулак, пальцы — скручены в кукиш; на крышке багажника — огромная бутафорская какашка. Вместо номера — табличка с надписью "Большой босс".

Кившик широко распахнул переднюю дверцу:

— Прыгай в мою игрушку! А твой водила пусть едет за нами!

Отсутствие вкуса и чувства меры у хозяина в салоне проявлялось особенно — кругом какие-то пошлые наклейки и нашлепки, множество цепочек с крестиками и кулончиками, на панели приборов — разнокалиберные фигурки животных, куколки, иконки и фотографии звезд, на ручке переключения передач — красный набалдашник в форме фаллоса.

Заметив удивленный взгляд девушки, толстопуз с гордостью изрек:

— Тут у меня, как в церкви, все сияет и блестит!

Машину он вел совершенно по-дурацки — рванул с места, мгновенно развил высокую скорость и тут же, перед перекрестком, резко затормозил, потом опять газанул так, что Архелия чуть не перелетела через спинку кресла на задний диван. При этом, не смотря на холод, все боковые стекла были опущены, магнитола просто захлебывалась от рева, а фары, приделанные к зеркалам, беспрерывно мигали.

Они остановились перед какой-то металлической будкой с двумя окнами, над входом в которую красовалась огромная вывеска: "Версаль".

— Мы с тобой идем в бар, а водила пусть дожидается в драндулете! — вылезая из "игрушки", бросил Кившик.

В помещении, перегороженном барной стойкой, стояли четыре столика, за одним из которых пили пиво две девчушки и парень.