Смерть планам не помеха.Часть первая: Человеческое лицо (СИ)

- Ну, вообще-то да. Но капитан разрешил делать тут что захочу! Здорово?

- Угу. И что же ты будешь делать?

- Ой, не знаю. Много чего! Я уже года четыре на Земле не была. Ну, как померла, с тех пор и не была.

Ичиго несколько опешил – Рингоноки как-то поведала, что померла на месяц раньше Донохане, а они были одного возраста...

- Так тебе семнадцать лет?

- Агась.

- Ты выглядишь моложе.

- Ну да. Я и раньше выглядела младше Рин, а ведь она была младше меня на целый месяц!

“Если учесть, что под словом раньше имеется в виду жизнь, то они прекрасно помнят прошлое.” Ичиго ошибался – одной смерть вправила мозги, другая же помнила жизнь весьма приблизительно. Наверное, поэтому Донохане быстрее адаптировалась в Руконгае. Рингоноки же до сих пор стремится в мир людей. Пусть в последнее время это случается всё реже и реже.

Люппи получил долгожданное повышение. Теперь он – Шестой Эспада. К неудовольствию Гриммджоу и некоторых других. Впрочем, Рингоноки была вполне довольна...другом? Да, наверное. Антенор не был её врагом, это уж точно. Хотя повышение возвысило его, испортить его ещё больше было тяжело. Так что двое – синигами и Пустой- спокойно продолжали занятия немецким. Хотя Рингоноки уже тяжело было назвать синигами. Заэльапорро очень заинтересовался ею, а в особенности её кровью. Как оказалось, Маюри сделал её кровь своеобразной регенеративной сывороткой (наподобие той, что он сделал уже давно). То, что Рингоноки назвала наноассемблерами, восстанавливали в кратчайшие сроки все повреждения. Когда Заэльапорро оторвал Рингоноки руку, новая отросла менее чем за час. Регенерация выглядела жутко – случайно зашедшего Айзена чуть не вырвало. Рингоноки была умнее – она не смотрела на свою руку, она слушала лекцию Заэльапорро на тему: “Мои эксперименты над братом.”

- ...таким образом он и стал пятнадцатым, а вместо благодарности он меня избил! Синяки неделю не сходили, между прочим. Но ничего, я тоже его покалечил.- Заэльапорро показывает банку, где в спирте плавали длинные золотые волосы.

- Ильфорте – это из фракции Гриммджоу?

- Именно. Мой глупый, глупый старший брат. Природа дала мозги мне, а не ему, поэтому он мне завидует. Но постой – твоя рука уже восстановилась. Хм, такая же, как была. Как ты позволила так над собой издеваться?

- Издеваться? Нет, он не издевался. Он ставил опыты. А я хотела быть полезной.

- Ну, мне ты точно пригодилась. Ты хоть знала о наличии в твоей крови регенерационной сыворотки?

- Да. Но я не называла её так. Наноассемблеры. Это название кажется мне более правильным.

- Может быть, вполне может быть. Странно...после той дозы препаратов, которую я тебе ввёл, твоё тело уже должно было мутировать. А, вот.- Гранц нашёл что-то интересное у Рингоноки между ног. Рингоноки отодвинулась и тихо, но твёрдо сказала:

- Попрошу без домогательств.

- Какие ещё домогательства? Меня не интересуют женщины, если помнишь. Ты мне интересна лишь как удачный эксперимент моего коллеги из Готея. А ещё ты моя подопытная. Так что дай проверить твоё состояние и не дёргайся.

Заэльапорро пришёл к выводу, что его сыворотки работают – просто проявляется это в форме Пустого. И велел Рингоноки трансформироваться.

- Об этом никто не должен знать.

- Никто и не узнает.

- Ну...хорошо. Кинушикую, давай маску.

Обруч появился в руке Рингоноки по первому же вызову. Как бы не было страшно Рингоноки, она этого не показывала. И решительно (как ей казалось) надела маску на голову. Ой, не стоило...

Реацу Рингоноки резко расширилась. Заэльапорро успел нырнуть под стол, всё со стола было сметено и...растворено? Сила была настолько...густой, если это применимо к понятию “энергия”, что растворила в себе пробирки, перегонный аппарат, оплавила крышку стола, и только через несколько секунд сжалась обратно. Никто ещё не видел настолько страшной и страшно красивой трансформации – тело растворялось в энергии, а в момент сжатия приняло новую форму, абсолютно отличную от изначальной.

- Ты прекрасна. Это тело совершенно, никакой вайзард не может добиться такой синхронизации с Пустым. Айзен-сама сделал невозможное – не арранкара, не вайзарда, а гибрид...пятьдесят на пятьдесят...

- Я...прекрасна? Этот сплав...прекрасен?

- Разумеется. А вот и моя работа...что ты чувствуешь? Какие запахи?

- Ммм...жареная рыба...свежие фрукты...овощи...зелёный чай...Орихиме? Орихиме?! Что она делает...здесь? И почему мне....так трудно говорить?

- Голосовые связки изменились, вероятно. Скоро привыкнешь. Обоняние прекрасно. Орган Якобсона работает. Превращайся обратно, Айзен-сама скоро тебя вызовет, если ты не ошиблась насчёт Орихиме...она человек?

- Да. Ты ведь...не собираешься сделать...её такой-же...как и я?

- Ты почти угадала мои мысли. Но если ты так просишь, то я могу немного повременить со своим решением. Денька два-три, пока буду выбирать животное-донора.

- Не смей! Она человек...она не выдержит! НЕ СМЕЙ!!!- реацу вновь начинает увеличиваться. И принимает форму чудовища. Морда чудовища выражала страх...за эту человеческую девушку, а не за себя. Рингоноки умеет скрывать эмоции, но её глаза всегда выдавали её. Как и сила, очевидно. Заэльапорро не знает, не знал и никогда уже, очевидно, не узнает, но чудовище реацу Рингоноки было точной копией чудовища реацу Ичиго. Совпадение, не более.

Не более...

Не более?

Орихиме прекрасно помнила Рингоноки Куротсучи – на её свадьбе Иное впервые в жизни напилась. После третьего тоста одежда рыжей начала постепенно исчезать. Неизвестно, что Орихиме делала до утра, но утром она проснулась почти голой (трусы, чулки и туфли) в обнимку с пустой бутылкой саке, в трусах обнаружились несколько тысяч йен и карамелька, а лифчик вернул ближе к часу дня очень и очень смущённый Джууширо. Ничего пошлого – он любезно согласился поискать его. Учитывая, что нашёл он его на дереве, на самом верху...Добрый капитан, очень добрый.

А когда Орихиме узнала о настоящих предпочтениях пятой капитан...ведь Иное попадала в список девушек, которые могли заинтересовать Рингоноки, как минимум грудью. Поэтому её испугал не Улькиорра, а Рингоноки – её тяжёлый взгляд был куда опасней тяжелого взгляда Улькиорры...Орихиме знала, чего ждать от Куротсучи Рингоноки. И справедливо считала, что она опасней, чем Улькиорра. Правда, они похожи, причём очень. Но яркие, сочного зелёного оттенка глаза Шиффера не выражали эмоций. А в самом центре тусклых оливковых очей горело живое, человеческое тепло.

- Приветствую, Иное Орихиме.- лёгкий кивок головы – символ приветствия. Орихиме поспешно кивает – Рингоноки не выглядит подчинённой Айзену – она в своей синей юкате, волосы убраны за воротник, занпакто висит на поясе. Капитанское хаори, правда, Рингоноки не носила – незачем. И, к тому же, хаори белого цвета сливается со стенами, а Рингоноки не любит лишний раз быть незамеченной – если она захочет, она это сделает и без одежды вообще – проверено опытом. Да и тяжёлый он, халат этот. А Рингоноки хрупкая, слабая...ну, когда-то она такой была, по крайней мере. Когда-то очень давно, когда ещё была живой.

- Рингоноки, ты ведь не будешь мешать Улькиорре присматривать за нашей пленницей?

- Нет. Если мне разрешат беспрепятственно заходить в её комнату. Обещаю, выводить её оттуда я не буду.

Айзен подумал – Рингоноки держит обещания, ей можно верить. Но ведь вдвоём эти девушки могут сделать всё, что только можно...

- Нет-нет, пожалуйста, только не пускайте её ко мне! Она ведь меня замучает!

- Решено. В любое время суток, на любое время. Главное, не убей её – она ведь МОЯ пленница.

Орихиме посерела. ” Ичиго-кун, поторопись и спаси меня, ну пожалуйста! Ну хорошо, не Ичиго-кун – ну хоть кто-нибудь! Или уберите ЕЁ, хотя-бы! Мне страшно! Я ведь знаю, чего от неё ожидать...”

====== V значит Vинегрет. ======

Рингоноки зашла на следующий день. Улькиорре пришлось внять крикам и мольбам Иное и запереть на ночь дверь, а уж Орихиме со своей стороны придвинула диван к двери и приклеила ножки к полу. Что, впрочем, не помешало Шифферу отодвинуть диван вместе с лежащей на нём девушкой (минимум пятьдесят килограмм живого веса) и принести завтрак. После завтрака Рингоноки и явилась. Села рядом и несколько минут сидела спокойно, руки не распускала, молчала, дышала редко и глубоко. И только когда Орихиме перестала опасаться поползновений со стороны Рингоноки, та начала говорить.