В поисках человечности (СИ)

— Разрешения ломать мой дом я вам не давал, — сказал Бруджа, складывая свои здоровенные ручищи на груди.

— Мне оно и не нужно, — запыхавшись, Бэн говорил тихо.

— Если ты ищешь проход в моё логово, то это сюда, — Джетт указал рукой вверх и, пройдя пару шагов по коридору, провёл пальцами по выступу на потолке. Камень толщиной минимум в двадцать дюймов отошёл в сторону.

Бэн от обиды чуть не взвыл. Пират был столь высок, что легко доставал до потолка, Бэну же пришлось попрыгать. Но его расстраивало, что он об этом не подумал. Стараясь не смотреть на Бруджа, он подошёл к проходу и сделал шаг в тёмный лаз. Почти мгновенно он упёрся в каменную чёрную стену и, испугавшись, что пират его закроет, быстро выпрыгнул назад в коридор.

— Да, забыл сказать, что посторонним в моё убежище попасть невозможно. Лишь тот, в чьих венах бежит моя кровь, способен войти в подземелье!

Бэн медленно кивнул. Его лицо всё так же выражало презрение и раздражение, но внутри он ликовал. Глупый пират только что раскрыл секрет, как можно попасть в его тайное убежище. А так же подтвердил подозрение, что Дита пьёт его кровь. И очевидно, она делала это не просто для развлечения. Принцесса осталась гулем Бруджа.

— Только мои гули и дети способны войти сюда, — Джетт кинул последний, торжествующий взгляд на Бэна и прошёл сквозь камень.

— Учту, — проговорил юноша и, оставив осмотр, быстро поднялся на поверхность. Катерина наверняка уже ищет его, но Бэну было, чем оправдать своё отсутствие.

(Берлин, Prenzlauer Tor, военные казармы. 9 сентября 1808 год. День).Четверг (Бэн)

Катерину информация о Джетте и Дите немного позабавила, но в целом госпожа была довольна. За хорошую службу она дала гулю вите и даже немного переборщила с этим, да так, что Бэн до самого утра работал в приподнятом настроении, чувствуя, как всё тело распирает от желания действовать. Вернувшись в казармы, Бэн попросил Ангелину разбудить его до двенадцати, так как ему не терпелось заехать к Дите, чтобы выплеснуть на неё накопившуюся энергию.

Вчера принцесса выглядела очень расстроено, и немного Бэн переживал за неё. Также его ждала тренировка с Ангелиной. Он занимался с ней минимум раз в неделю, но с тех пор, как появилась Дита, тренировки становились всё реже и короче, потому что Бэн предпочитал тратить время на подружку. Договорившись с сестрой, что они встретятся в два часа дня около запруды в районе Темпельхофа, Бэн направился в тремерскую капеллу.

Дита не спала: зачитавшись, она сидела в своей каморке с книгой. Бэну девушка обрадовалась и, отложив чтение, запрыгнула ему на шею.

— Я думала, ты ещё спишь! — сказала она, прижимаясь к его губам. — Даже обед для вас не заказывала.

— Ничего, сейчас запрошу, и перекусим на природе, — только прижав её Бэну стало легче, хотя избыточная кровь вампиров всё так же толкала к активным действиям.

— Холодно, — поморщилась девушка, — а в постельке тепло!

Бэн рассмеялася и, прижав её к себе посильнее, провёл пальцами по шее девушки, с удовольствием рассматривая сквозь тонкую кожу струящуюся кровь. Вите Катерины толкало его на глупости, и он с трудом сдержался чтоб не укусить смертную.

— Не честно! Не щекочись! — задёргалась Дита.

— Собирайся. Одень что потеплее, я обещал Ангелине позаниматься с ней. Может, тоже чему-то полезному научишься. Да и пообедаем у реки.

— Ладно, только обещай, что не будем купаться. А то я простыну!

— Ты не болеешь, плутовка. Но ладно. Обещаю, — Бэн улыбнулся и, поцеловав её, отпустил.

Быстро дав распоряжение на кухне об обеде для троих гулей, он спустился в покои к девицам, чтобы подобрать для Диты тёплых вещей. Почти все девушки спали, света в комнате не было, и Бэн с трудом отыскал свечу.

Среди тряпок тёплых вещей не обнаружилось, как будто Пётр не планировал выпускать своих девиц на улицу зимой, зато в углу Бэн нашёл огромную стопку тёплых пледов, которыми как раз и должны были греться жительницы капеллы в стужу.

Взяв пару одеял, Бэн поднялся на первый этаж.

Обед был готов. Дита собралась, накинула тонкую шаль, которая не особо помогла бы на холоде, но на солнце всё ещё было очень тепло. На ногах девушка носила сандалии, что Бэн ей сшил, и гуль про себя отметил, что не мешало бы сделать для неё более закрытую обувь, а также похлопотать по поводу тальмы.

В Темпельхоф они приехали ровно к двум. Ангелина уже прибыла и, разложив на траве пистолеты, устанавливала мишень. Дита сразу выбрала самый светлый участок поляны и, расстелив одно из одеял, развалилась на солнышке, раскладывая вокруг себя съестное.

Бэн периодически к ней подсаживался, наблюдая за работой сестрицы со стороны.

— Светишься, — отметил он, смотря на довольное личико подружки.

— Я счастлива! — сказала она. — Ты, Ангелина рядом, столько вкусной еды, солнышко меня греет, чего ещё желать?

Бэн улыбнулся, смотря на неё. Захотелось прижать её посильнее, утянуть в горячие поцелуи и, подмяв под себя, забыть про Ангелину. Смутившись своих чувств, он сбежал к сестрице, поправляя и без того идеальную технику женщины. За тридцать с лишним лет Бэн научил сестрицу многим приёмам. Ангелина хорошо перенимала его навыки боя.

Гули несколько раз перекусили, и вскоре еда была вся съедена, весь порох отстрелен. Ангелина сидела рядом с Дитой, говоря о женских глупостях. Бэн смотрел на них с лёгкой завистью. Как бы много девушка не проводила с ним времени, только с Ангелиной была видна её настоящая натура. Две женщины, совершенно не похожие друг на друга, оказались так близки. Дита, нуждающаяся в физическом контакте, как в психологической поддержке, цеплялась за подругу, переплетаясь с ней пальцами и, потираясь о её плечо, казалось брошенным котёнком, нуждающемся в ласках и заботе. И Бэну очень хотелось эту заботу ей подарить.

Устав сидеть в сторонке Бэн прогнал сестрицу якобы по делам и лёг рядом с девушкой. Дита радостно прижалась к нему, и Бэну сразу стало хорошо, забыв все печали, он прижал её к себе.

— А поесть ничего больше не осталось? — спросила вечно голодная девчонка.

— Боюсь, что нет, — Бэн поглаживал её волосы, вдыхая приятный аромат какого-то цветка. — Но я мог бы накормить тебя собой.

Дита попыталась что-то сказать, но юноша толкнул её на землю, наконец заключая в свои объятья, и со страстью впился в её мягкие губы. Девушка тут же податливо расслабилась, раздвинула для него ноги, словно приглашая, и Бэн почувствовал, как напрягается желанием тело. Усиленное вите, оно жаждало большего, чем просто нежные лобзания.

Перехватив её руки, сняв с неё тонкое платье, он прижал её бёдра к своему паху. Лишь несколько прикосновений – и Дита возбуждённо застонала, потянулась за ним, открываясь и готовая на всё. От накатившего желания шумело в ушах. Бэн понимал, что нужно избавиться от лишней крови в своём теле, но страсть лишала рассудка. Девушка в его руках была мокрой, горячей, притягательно пахнущей страстью.

— Хочу тебя, неудержимо, — повторял Бэн, — всё горит внутри, я в тебе, и мне этого мало! Не знаю, как удовлетворить своё желание. Хочу всю тебя, без остатка.

Он вдыхал запах её волос, тонкими струйками рассыпавшимися по её груди, рассматривал красивое тело. Идеальные соски, безупречной формы и манящего цвета. Грудь немного больше, чем у Катерины, но аккуратная и маленькая. Он прижался к её соскам, осторожно покусывая, подтягивая к себе всё ближе, всасывал её грудь, облизывая и целуя. Спускаясь поцелуями вниз по её телу, он провёл языком по животу, коснулся лобка и прижался губами к её половым губам. Она пахла горьким ароматом любви, была липкая, вязкая, манящая и беспомощная в его руках. Бэн прижался к её клитору, вдавливая в него язык и высасывая её соки. Девушка кончила с громким криком. Бэн скинул с себя одежду и вошёл в неё. Его тело дрожало от нетерпения и желания. Ослеплённый своим желанием, гулю хотелось вжаться в неё, пробить своим членом. Он хотел быть всё глубже и глубже, хотел схватить её, сжать.