В поисках человечности (СИ)

— Почти, — усмехнулся Носферату. В приёмном зале, куда проводили их слуги Изабеллы, он снял свой плащ, и Тори старалась даже не поворачиваться к вампиру. Лицо, шея, руки Грегориса были изрезаны глубокими гниющими ранами, губы распороты, из-под них торчали четыре клыка, напоминающие звериные зубы.

— А что ты рассказал Робину про меня?

— Много интересного, детка, — в дверях появился бледный мужчина, и он быстрым шагом прошёл в комнату и сел напротив, не мигая, уставившись на девушку.

— Доброй ночи, — произнесла Тори растеряно.

— Сказал, ты просидела в тюрьме Густава месяц. Теорон неудачно выкупил тебя оттуда, и Принц решил вернуть тебя в клетку. Но Бэнджамин Груневальд вступился за тебя, и взамен ты стала спать с ним, — ответил на её вопрос Робин.

— Что? — возмутилась Тори.

— И в чём же я ошибся? — поинтересовался Грегорис.

— Это было не взамен, — Тори расстроено опустила голову. Вот поэтому Бэн и просил её помалкивать. Вампиры любили перемывать косточки друг другу, распуская грязные сплетни. — Я соблазнила его дисциплиной. Он до сих пор очень зол.

— Тебе повезло, что он тебя не прикончил. Наверно, ты смогла его удовлетворить, — хитро улыбаясь, прокомментировал Грегорис, и Тори сделала в его сторону неприличный жест.

Вслед за Робином в комнату вошла красивая невысокая женщина с длинными русыми волосами. Причёска была закреплена тонким обручем, и её локоны спадали по платью странного покроя почти до колен.

— Приветствую Грегорис, — сказала она, а затем повернулась к Тори и представилась: — меня зовут Изабелла Красимира, и я хозяйка этого дома.

— Доброй ночи, — поднялась Тори, — Я – Виктория Грейс. Грегорис пригласил меня к вам. Сказал, что Робину есть, о чём со мной поговорить.

— Мне кажется, это ты хотела поговорить с ним, — улыбнулась Изабелла и села напротив Робина. Трое Бруджа и Носферату сидели в образованном кругу, и Тори чувствовала себя очень неловко.

— Тори недовольна своим положением. Тори ищет свободы, — с улыбкой сказал Робин, пристально смотря на женщину.

— Да, — подтвердила вампирша. Стараясь не встречаться с ним взглядом, она металась от одного лица к другому, — мне не нравится, что у меня нет права голоса, что все мною потакают!

— Что ты живёшь в доме, который тебе не принадлежит, что ты не можешь дневать за границей стены, что ты не можешь просто перекусить без контроля Петра, что будучи бессмертной тебе приходится преклоняться перед Анжело? — продолжила за неё Изабелла.

Тори кивнула и посмотрела на Грегориса.

— Я не знаю, почему Носферату привёл меня сюда. Законы Густава неоспоримы.

— Дело в том, что недовольных режимом в Берлине много. Даже больше, чем ты думаешь. И если найти правильный подход, если верно подтолкнуть нужных людей к нужному решению, мы можем обрести свободу, — за Робина говорила Изабелла.

— Свободу? — Тори фыркнула. — Для этого надо переделать не только устои Густава, но и вывернуть мозги простым смертным. Думаете, крестьяне знают, что такое свобода? Или мы, женщины? Думаете, у нас есть право выбора?

— Я родилась на Руси, где у меня были права. Всё, что происходит в Европе, является результатом тирании Вентру. Сейчас, когда Римская империя пала, Вильгельм пытается либо наладить новое правительство, либо сохранить старое, так что у нас есть шанс подвинуть его с пьедестала или же надавить так, чтобы он прислушался к большинству.

— Думаете, Вильгельм в ответе за весь этот беспредел?

— Вильгельм сын своего отца. Он никогда не пойдёт против Принца и старается угодить ему во всём, так же, как и все остальные дети Густава. Но если мы лишим его точек опоры, ему придётся искать поддержки у тех, кто властен.

— И что ты предлагаешь? — Тори свела брови.

— Древо свободы должно время от времени удобряться кровью патриотов и тиранов[1], — громко произнёс Робин.

— Революция? Как мы вчетвером справимся с такой задачей?

— Не вчетвером, — улыбнулась Изабелла. — Я пытаюсь отыскать поддержку у других кланов, веду переговоры с Российскими Бруджа. Когда Густав решит-таки уступить Марселю, то нам останется лишь дёрнуть за свои ниточки, и, лишённый поддержки своих детей, Густав будет обязан принять слова Примогенов.

— Изабелла хочет создать совет в Берлине, — пояснил Грегорис. — И создать ситуацию, в которой Густаву потребуется поддержка других кланов.

— Я слышала, что Париж требует от Принца убийства шестерых Детей. Но я сомневаюсь, что он пойдёт на это, — вставила Тори.

— Рано или поздно ему придётся согласиться. Наполеон держит позиции, Берлин в тяжёлом положении: из-за войн город ждёт голод, а крах Римской Империи привёл к политическому кризису, что заставил действовать простых смертных. Разозлившаяся толпа может намного больше, чем Каиниты всего Бранденбурга.

— И всё же – бунт?

— Когда люди в отчаянье. Достаточно небольшого толчка, и они рванут на улицы, требуя справедливости.

— Если другие узнают, что мы стоим за бунтом, нас ждут большие неприятности! — Тори явно испугалась.

— Тот, кто жертвует свободой ради спокойствия, не достоин иметь ни того, ни другого! — вставил Робин и опять замолчал.

— Тори, дорогая, никто не будет делать ничего, не уверившись, что нам ничего не грозит. Сначала мы хотим надавить на Париж, таким образом заставив действовать Густава. Когда он лишится поддержки других Вентру, у нас будет свобода действий, и мы предложим ему помощь. Мы поплывём по течению событий, лишь немного подтолкнув реку в нужном нам направлении.

— Я поняла, — Тори покорно опустила голову, — но что требуется от меня?

— Ты молода, хорошо понимаешь людей. Просто послушай их, узнай их настрои. А мы пока рассмотрим пути для подготовки нашего плана.

— Ну что ж. Это не сложно, — Тори кивнула, — я постараюсь быть вам полезной. Надеюсь, вам удастся добиться результатов, ведь тирания этого безумца лишает меня права на счастье!

— Прибереги громкие слова, детка, тебе они пригодятся на баррикадах, — сказал Робин и поднялся. — До встречи, —не оборачиваясь к гостям, он ушёл.

За ним поднялась Изабелла. Она попрощалась более вежливо и написала свой точный адрес, на который Тори может писать в любой момент. Так же Изабелла предложила свой дом Новообращённой, если ей вдруг потребуется защищённый ночлег не под крылом брата.

Выбравшись из огромного поместья Бруджей, Тори расправила плечи. Рядом с Робином она чувствовала гнетущее пугающее желание сбежать. Чтобы Грегорис про Робина не написал, от него веяло нескрываемой агрессией и злобой.

— Не хочу сюда больше ходить, — призналась она Носферату, пока они шли к конюшням за своими лошадьми.

— Робин напугал тебя? — уловил он настрой женщины.

— Не то слово. Он неприятный, и смотрит на всех, словно хочет съесть.

— Поживи с его, может такой же будешь.

— Брр, — Тори дёрнула головой, — иногда вечность пугает меня сильнее, чем смерть.

Грегорис рассмеялся и, обняв женщину за талию, наклонился к её лицу:

— Ты очень забавна, Виктория. И, мне кажется, у нас много схожего.

— Фу! — она оттолкнула его. — Хватить уже липнуть ко мне!

— Глупая женщина! Я не ищу с тобой интимности! — Грегорис рассмеялся, а Виктория обижено свела брови и ускорила шаг. — У нас много общего, и мы могли бы стать отличными напарниками, Тори. Я жажду избавиться от власти надо мной не меньше, чем ты. И если мы будем работать вместе, то добьёмся намного большего.

— Я посмотрю за работягами, послушаю сплетни людишек, как и советовала мне Изабелла.

— Старые вампиры имеют нехорошую тенденцию долгого планирования. Если ты не хочешь, чтобы планы Робина утянули нас в столетнюю борьбу против Густава, нам нужно действовать самим и быстро.

— И что ты предлагаешь?

— Посеем слухи. Они пустят корни, и дерево вырастит своды само прямо под нашими ногами.

— Хватит идиом. Я не понимала ни слова из того, что говорил Робин, а теперь ещё и ты путаешь меня.