Дикари Ойкумены.Трилогия

Змей и Ведьма дышали ему в затылок. Марк и не заметил, когда они подошли. Еще не до конца сообразив, что происходит, почуяв угрозу, что называется, задницей, абордажная пехота подтянулась ближе: прикрыть, помочь, вступить в безнадежный, последний бой «Дикаря».

«А я их бросил, – с тоской подумал Марк, сжимая кулаки. – Там, в деревне. Я их бросил, а они меня – нет. Давай, командир, твоя очередь лезть на рожон…»

Подчиниться? Забраться в кузов вместе с тузиками? Ледяное бешенство копилось в груди. Похрустывало, шло трещинами, искало выхода. И когда ледник уже был готов сойти вниз, круша все на своем пути, тишину – кокон вокруг трех помпилианцев – разорвал требовательный сигнал.

Он длился и длился.

Марк разжал кулаки. Шея занемела, как от анестезии. С огромным трудом он заставил себя повернуться на звук – поволчьи, всем телом. Загонщики тоже обернулись. Похоже, они так и не поняли, что стояли – стоят до сих пор! – на волосок от смерти. Изза поворота дороги, визжа тормозами, вывернула приземистая машина: параллелепипед на шести колесах, со скошенным передом. По лаковочерному борту тянулись две цепочки яркожелтых символов. Разглядеть, кто сидит в машине, мешали тонированные стекла с зеркальным отливом.

Автомобиль умолк, остановился, просигналил еще раз. В резком электрическом звуке явственно сквозило раздражение. Скривившись, как от оскомины, старший выругался; во всяком случае, так понял Марк его реплику. Вояки, считай, провоцировали нападение: кинуться, пока не ждут, завладеть оружием, укрыться за грузовиками…

Марк медлил.

Обе передние дверцы машины распахнулись. Секундой позже открылась третья, задняя. Наружу выбрались двое мужчин и женщина. Вся троица – в одеждах яркоохристого цвета: линии строгие, прямые, без украшений. На груди у каждого – слева, где сердце – было вышито изображение круга со сложным орнаментом внутри. Следом за людьми из салона выпрыгнули два оцелота и мелкий ягуарсамка. Мужчины с оцелотами остались возле машины, а женщина направилась к загонщикам. Ягуар неотступно следовал за ней, держась у левого бедра хозяйки.

Женщина сразу привлекала к себе внимание. Таких воспевают поэты; такие снятся по ночам курсантам военных училищ. Кожа, покрытая бархатистым пушком, словно зрелый персик. Точеные, высоко расположенные скулы. Чуть раскосый разрез миндалевидных глаз под тонкими, выгнутыми аркой бровями. Темные до синевы волосы, уложенные в замысловатую прическу, стягивала тончайшая золотая сетка, скрадывая непривычную форму головы. Изпод сетки выбивалась пара упрямых локонов, свисая вдоль ушей.

Фигуру царицы не могла скрыть даже строгая форменная одежда.

Двигалась женщина подстать своему ягуару: с вкрадчивой мягкостью, таившей угрозу. Или это ягуар двигался подстать хозяйке? Марк мимо воли залюбовался, несмотря на отчаянное положение. Воспоминание о Н'доли, черной пантере расы Вудун – и то померкло в его памяти. Словно почувствовав его восхищение, женщина, игнорируя загонщиков, прикипела взглядом к молодому пришельцу. Лицо красавицы озарилось радостью; да что там радостью – восторгом! Казалось, она нашла редкую драгоценность, которую уже считала потерянной.

«Очнись! – Марк мысленно наградил себя пощечиной. – Ты бредишь наяву! Ты для нее – ботва, говорящая обезьяна. Она смотрит на когото за твоей спиной…»

За моей спиной, ответил другой Марк – тот, кто едва не отгрыз ухо ягуару – стоят Змей и Ведьма. Больше никого. Вот и старший загонщик со мной согласен. Нечего так пялиться на ботву, считает он. Нечего мешать чужой работе. Слышишь? Он брюзжит, упрекает, противоречит. Надо ли знать язык, чтобы понять: красотка старшему не по нутру?

Лицо женщины исказила дикая гримаса. Казалось, вотвот хозяйка ягуарихи вцепится дерзкому в глотку. Но нет, почти сразу черты ее застыли маской яростного высокомерия. Начался монолог, подобный буре в пустыне. Это был не просто разнос. Гроза, ураган, самум, громы и молнии обрушились на голову старшего. Марк ждал, что пятнистая кошка растерзает беднягу в клочья после первой же тирады хозяйки, но ягуариха зевала во всю пасть.

Урагана старшему показалось мало. Вклинившись в краткую паузу, вояка чтото вякнул в ответ. Остальные загонщики прикидывались деталями пейзажа, не желая угодить под раздачу. Молча черноволосая фурия ткнула в физиономию наглецу жетон, сверкнувший на солнце. Старший увял окончательно. В последний раз глаза женщины метнули молнии, испепеляя собеседника, и старший превратился для нее в пустое место.

В ботву, с надеждой предположил Марк.

Грозный лик вновь обратился к пришельцам. На губах женщины словно по волшебству расцвела улыбка. Черноволосая сделала недвусмысленный жест: прошу за мной, в машину. «Что бы здесь ни происходило, – решил Марк, – от этого приглашения лучше не отказываться.» Глядя женщине в лицо, он приложил руку к сердцу и кивнул: «Спасибо, оценили. Согласны следовать за вами».

Дождавшись ответного кивка, Марк обернулся к своим:

– За мной! Есть контакт.

Ненависть никуда не делась. Бывают чувства, которые навсегда, хоть тресни. Загонщик, жующий жвачку, красавица, улыбающаяся тебе – без разницы. Унтерцентурион Кнут разобрал ненависть на части, как сборной шамберьер, сложил в футляр и спрятал до поры.

– Alles! – приказал он.

– Что? – не поняла Ведьма.

IV

За поворотом ждала еще одна машина. С виду автомобили казались родными братьями: шесть колес, черный лак, желтые символы по борту. Задняя часть второго представляла собой тентованный кузов, превращая машину в гибридный минигрузовик. Кузов, судя по всему, не пустовал. Заметив любопытство Марка, красавица поманила либурнариев за собой и плавным движением отдернула полог тента.

Внутри обнаружилась замысловатая конструкция из пружин и рессор. Она служила амортизатором для композитного ложа, занимавшего две трети кузова. На ложе, аккуратно пристегнут широкими ремнями, лежал центурион Скок. Рядом скучал охранник в комбинезоне цвета яичного желтка, с кургузым автоматом на коленях. При виде госпожи начальницы он попытался вскочить, ткнулся макушкой в упругий тент – и, сконфузясь, вернулся обратно на сиденье.

– Наше оборудование, – сказала Ведьма. – Они забрали его.

Ливия была права. В глубине кузова тускло отблескивал диагностблок. Вокруг блока громоздились контейнеры с медикаментами, пайками и инструментарием. Практически все, что либурнарии принесли в деревню, за исключением оружия.

– Я должна осмотреть раненого.

Ведьма указала на центуриона, обращаясь к Марку и черноволосой. Марк кивнул. Втайне он был уверен, что красоткафурия категорически запретит Ливии приближаться к бесчувственному пленнику. Но нет, черноволосая не колебалась и секунды. Освободив дорогу, она жестом велела охраннику спрыгнуть вниз и пропустить Ведьму к Скоку.

С интересом проследив, как Ливия включает диагностблок и облепляет центуриона датчиками, красавица шагнула к Марку:

– Изэль.

Острый ноготь коснулся ямочки между ключицами: мол, Изэль – это я.

– Унтерцентурион Кнут!

Марк хлопнул себя по груди, затем – по лбу, и упростил ситуацию до минимума:

– Марк.

– Марчкх?

Изэль произнесла его имя в точности, как Ачкохтли. Марк не стал ее поправлять. К счастью, красавицу звали проще простого, и Марк освоил произношение с первого раза. Вот и познакомились, подумал он. Можно приглашать на свидание. Где тут ближайший приличный ресторан?

Ирония оказалась действенным лекарством. Чудовищное напряжение последних часов начало отпускать: чутьчуть, самую малость.

– Без изменений, – доложила Ведьма, выбираясь из кузова. – Поездку, думаю, выдержит. У них неплохая амортизация. А дальше…

Она развела руками.

Убедившись, что осмотр окончен, Изэль махнула рукой охраннику. Тот поспешил задернуть полог тента. Черноволосая окликнула сопровождающих, что скучали возле первого автомобиля, и мужчины нырнули в салон машины. Оцелоты последовали за хозяевами. Утробно заурчал, пробуждаясь, двигатель. Надсадно кашлянул – и смолк. Вторая попытка завести машину также не дала результата. В недрах шестиколесного механизма раздался стук, рык – и все затихло без видимых последствий.