Земля – Паладос

Там просто не знают, где я, попытался утешить себя Габриель, иначе бы спасли. Но память отчего-то подкидывала истории про священников-следователей, героически погибших или пропавших без вести, и ни одной истории про спасенных Церковью.

Летели они и впрямь недолго. Посадка произошла даже раньше, чем предполагал Габриель. Якки болтал всю дорогу. И хотя священник-следователь очень быстро перестал прислушиваться к его болтовне, голубоглазого пирата это ничуть не беспокоило.

Как только звуки и встряхивания, привычные для приземления, прекратились, наступило затишье. Никто нигде не топал, ничего не происходило. Во всяком случае, не происходило рядом с пленниками. Это настораживало.

Габриель попытался расспросить об этом светловолосого пирата, но тот вместо ответа понесся в какие-то странные рассуждения. Очень скоро священник-следователь поймал себя на том, что все эти рассуждения текут мимо ушей. Общение со спутом научило отфильтровывать и не воспринимать лишнюю информацию.

Вспомнив о 100 градусах по Цельсию, Габриель снова затосковал и отключился от окружающей действительности, погружаясь в воспоминания.

Из раздумий его выдернул звук открывающейся двери. В трюме мгновенно стало тихо. Даже Якки замолчал, уставившись на вход. В гробовой тишине отпираемая дверь издавала громоподобные звуки.

В дверях возник красномордый свин и двое оборванцев с плазменным оружием на изготовку.

— Вот уроды, — усмехнулся Якки. — И арсенал уже выпотрошили. А там замок стоял, второго такого замка поискать. И ведь наверняка не вскрывали, а просто дверь вынесли. Уроды. А дверь знаешь сколько стоит?

— Ты, мелкий, — обратился красномордый к Якки. — Самый говорливый, да? Вот первым и пойдешь. И церковника с собой прихвати. Ненавижу святых ублюдков.

Якки пихнул Габриеля плечом и подмигнул, пошли, мол. Священник-следователь, не торопясь, заковылял следом. Обещанной подмоги в лице капитана черного корабля и его основных сил, кажется, пока не предвиделось.

Из трюма их вывели по одному. В дверях под прицелом заковали в кандалы и поволокли дальше уже связанными. Первым в цепочке, как и было обещано, оказался неунывающий Якки. Второе место стараниями голубоглазого балабола и красномордого беглого раба досталось Габриелю.

За ним из трюма выходили и попадали в оковы все новые и новые пираты. Бежать никто не пытался. Не то не видели смысла, не то и впрямь верили в своего капитана. Цепочкой их тащили по коридорам. Чем дальше продвигалась колонна, тем больше возникало рядом охраны. Наконец переходы черного корабля стали узнаваемыми. В этой части Габриель уже был. А вскоре появился и выход.

Космопорт планеты, на которую они опустились, оказался открытым. Никаких ангаров, таможенных терминалов или еще чего-то подобного. Чистое поле под открытым небом, вдалеке вышка диспетчера да какие-то приземистые строения с провисшими крышами.

— Где мы? — тихо поинтересовался Габриель.

— Риманос, — так же негромко откликнулся Якки. — Гнилая планетка. Ничего хорошего, кроме невольничьего рынка, здесь нет и отродясь не было. Хотя, если подумать, в этом рынке для нас сейчас тоже нет ничего хорошего.

— А далеко рынок?

— Сейчас узнаешь, — рявкнул конвоир. — Ну-ка закрывай варежку, а то до торжища не дойдешь, здесь пристрелю.

— Да, — зашептал Якки. — Тех, кто не продастся сегодня, они дальше не повезут.

— Отпустят? — удивился священник.

— Зачем? — не к месту беззаботно разулыбался Якки. — Убьют.

Охранник слов не расслышал, но, увидев шевелящиеся губы, рыкнул:

— Всех касается.

Дальше испытывать на прочность нервы конвоиров священник и пират не решились, потому дружно умолкли.

Пространство перед черным кораблем постепенно заполнялось людьми в кандалах и людьми с оружием.

Следователь глубоко вздохнул. Легкие наполнил холодный свежий воздух. Значит, рабство или смерть ближе к вечеру. Хорошая перспектива. Он запрокинул голову и посмотрел на небо.

Небо гнилой планетки Риманоса было тяжелым, как судьба невольника, и мрачным, словно рожа охранника ранним утром. Но Габриель углядел в этих беспросветных хлябях нечто приятное.

Над черным кораблем зависло несколько огромных тяжелых космолетов-катероносцев. Вокруг них в боевой порядок выстраивались вооруженные катера: мелкие, легкие однопилотные — они плохо подходили для дальних космических перелетов или перевозки грузов, но для сражений были незаменимы. Маневренные, развивающие огромные скорости — катера могли продержаться в открытом космосе не более полутора часов. Потом требовалась заправка топливных и кислородных баков. Но в эти полтора часа оснащенные плазменными пушками малышки могли успеть очень и очень многое.

Черный капитан держал слово.

Габриель замер с открытым ртом и запрокинутой головой. Заметив подобную странность в поведении священника, Якки посмотрел наверх и не удержался от радостного вопля:

— Йа-ху-у-у-у!

— Пристрелю, — вскинул ружье охранник.

— Не сегодня, — весело рассмеялся Якки. — Лучше беги. Свиньи не умеют смотреть в небо, но поверь мне, там тебя ждет сюрприз, боров.

Охранник рефлекторно вскинул голову. Лицо его исказилось, а изо рта полилась грязная брань. Слыхавший всякое Габриель с удивлением узнал несколько новых выражений.

Катера волной ринулись вниз. Один за другим они камнем падали на космопорт Риманоса, выпускали несколько смертоносных плазменных сгустков и уходили на вираж.

— Ложись! — крикнул Якки.

Габриель послушно упал. Мир вокруг преобразился в мгновение ока, становясь похожим на царство хаоса в один из праздничных дней. С неба падали плазменные шары, вокруг что-то горело, с дикими криками бегали люди. Кто-то бесполезно пытался стрелять в небо. Кто-то уже подстреленный падал замертво.

Черный капитан работал с удивительной четкостью и методичностью. Катера не стремились стрелять как можно больше, заходя на маневр, отпускали по одному-два выстрела, но хотя бы один из них достигал цели.

Стреляли точно, прицельно, избирательно — так, словно наверху сидела сама смерть и выкашивала не всех подряд, а избранных по списку. Сегодня в этот список к старухе с косой попали беглые рабы, возомнившие себя работорговцами.

Катера не стреляли ни по людям в кандалах, ни по местным. Кроме того, капитан старался не попасть в черный корабль. В подобной тактике виделась некая бережливость и педантичность.

Габриель повернулся к лежащему рядом Якки, тот помахал ему освободившейся рукой.

— Не боись, святоша, — весело крикнул он. — Наш капитан по своим не стреляет. Он такой, наш капитан, аккуратный.

— Ты как освободился? — спросил Габриель, кивнув на валяющиеся рядом кандалы.

— Долго ли умеючи? Хочешь, и тебя отопру? Нет, серьезно. Хочешь, святой отец?

Габриель кивнул. Против свободных рук и ног священник-следователь ничего не имел. Пальцы Якки с удивительным проворством затеребили замки на кандалах и наручниках, и уже через несколько минут железо безвольно валялось рядом.

— Давай за мной, — распорядился Якки. — Поищем место поспокойнее, здесь небезопасно.

Габриель кивнул и по-пластунски пополз за голубоглазым пиратом. Сама идея подыскать место побезопаснее была неплохая. Только понимание тихого места у Якки и Габриеля разнилось.

За пиратом он полз метров пятьсот, не больше. Когда впереди показался чей-то посторонний корабль, Габриель резко сменил направление. Голубоглазый двигался, не оборачиваясь, и это было на руку. Сейчас главное — отползти к кораблю и остаться незамеченным. Это не так трудно. Важно только поспешить.

Плазменный ад остался позади. Здесь никто не бегал, не кричал и не стрелял. Нравы на дикой планетке, похоже, были малоцивилизованными и попадали под старое дикое правило: двое дерутся, третий не мешай. Стычку между пиратами и рабами видели и те, кто находился в ближайших кораблях, и службы космопорта. Не могли не видеть. Но при этом никто не спешил вмешаться или помочь, руководствуясь, видимо, логикой «пока на нас не нападают, мы никого не трогаем».