Земля – Паладос

Михаил Костин

Алексей Гравицкий

ЗЕМЛЯ — ПАЛАДОС

Глава 1

Работа на дробилке была не из самых интересных, но Грон не жаловался на судьбу. Многие на Паладосе не имели и такой работы. Он же помогал Мастеру Элиоту превращать куски горной породы в мелкий красный песок и получал за это несколько кредитов в неделю.

Вот удивительно: кому нужно столько песка? И зачем? Тоже невидаль! Да этого добра вокруг полным-полно. Хотя…

Как-то раз он увидел у Мастера Элиота на картинках звезды — удивительные и непонятные штуки. Он спросил Мастера, что это. Тот попытался объяснить, но Грон, всю жизнь наблюдавший трехцветное, не меняющееся ни днем, ни ночью небо, толком ничего не понял, кроме того, что если подняться в космос, то там этого добра видимо-невидимо. А Мастер Элиот еще непонятно добавил: «Если звезды зажигаются, значит, это кому-нибудь нужно».

Видать, с песком как с теми звездами: он тоже кому-то нужен. Не зря же каждую неделю из космопорта прибывали четыре грузовых флаера и забирали все до последней песчинки, освобождая хранилища для новых запасов.

Грон наблюдал за этим процессом с трепетом. Каждый раз, когда вереница тяжелых перегруженных машин тянулась от хранилищ к массивным воротам, внутри у него все замирало. Иногда ему даже хотелось бросить все к черту и рвануть с флаерами в космопорт, что обосновался на окраине планетарной столицы Арубус. Грон отвлекся от созерцания погрузочных процессов, стянул с головы шапочку и вытащил из-за отворота картинку. На изображении виднелись просторные дома, оживленные улицы — другая жизнь. Он видел столицу и космопорт только на картинках, у Мастера их было много. Одну Грон даже ухитрился стянуть. Хотя почему стянуть? Она валялась на полу, и он ее украдкой подобрал. Можно сказать — нашел.

Мир на этой картинке казался нереальным, словно вырванным из какой-то сказки. Впрочем, для Грона он и был сказкой. Парень знал другой Паладос с бесконечными песками, трехцветным небом и Дробилкой. О том, что однажды он отправится в столицу и войдет в единственный на планете космический порт Лапус Хоул, Грон мог только мечтать. Но юноша понимал, что такие дальние путешествия не для него. Арубус находился на расстоянии трех тысяч километров, и самый дешевый билет туда стоил более сотни кредитов. Такую сумму Грон не заработал бы даже за две жизни. Кроме того, в Распределительном Центре рассказали, что ехать туда не стоит, поскольку делать там ему все равно нечего — работы не найти, зато неприятностей — сколько угодно. К тому же с самого рождения Грон являлся практически собственностью дробилки. Вся его жизнь была известна заранее на много лет вперед. Утром, после того как колокол возвещал о начале дня, он покидал свой спальный куб и отправлялся на работу. В середине дня он уходил на перерыв, обедал, а вечером спешил в местный бар на кружечку пива, после чего возвращался домой и ложился спать. И все доступные ему радости заключались в картинке, спрятанной за отворотом шапочки, и мечтах о столице и мирах за пределами Паладоса.

— Грон, — недовольный голос Мастера вернул юношу к реальности, — сириусянский выкормыш! Где тебя носит?!!

Грон вспомнил, что отпросился по нужде. А Мастер Элиот сидит возле машины вместо него уже, наверное, с полчаса, пока он тут прохлаждается и наблюдает за флаерами. Парень торопливо спрятал картинку, натянул шапочку и поспешил обратно. Неприятности ему не нужны, а они обычно возникали у того, кто вместо работы следил за отгрузкой.

Проблем Грону хватало и без этого. Паладос был миром суровым, с тяжелой и серой жизнью, хотя когда-то третья планета системы Сириуса, хоть и находилась на задворках Млечного Пути, считалась одним из немногих райских уголков вселенной. Сейчас уже никто не вспомнит, кто и в честь чего или кого дали планете имя Паладос. Но достоверно известно, что раньше планету покрывали океаны и густые изумрудные леса. Здесь был яркий животный мир, но, к несчастью для него, на Паладосе находились еще и крупные месторождения черной руды — редкого и дорогого сырья, используемого для строительства космических аппаратов. Именно этот немаловажный факт и погубил изумрудно-голубую планету.

Первыми разработкой месторождений занялись зордиане. Вырубив леса, они построили на планете несколько городов, соорудили шахты. Красивости ландшафтов и природные заповедники их не волновали, ведь речь шла о крупных доходах от добычи ископаемых. Несколько веков спустя в результате небольшой заварушки с пархианцами, громко названной военным конфликтом, зордиане потеряли планету. Новые хозяева не стали вкладываться в разработки, а просто продали Паладос со всеми потрохами людям. Человечество же по старой привычке постаралось отобрать у планеты все, что можно, высосав из многострадального шарика последние соки. В итоге Паладос лишился не только содержимого недр, но и неразумных коренных жителей, которых люди благополучно продали все тем же пархианцам в качестве деликатеса.

К тому времени, когда рудные месторождения истощились и хозяева перенесли свои предприятия в другие места, Паладос остался пустым и мертвым. Не было здесь больше ни растительности, ни исконных форм жизни, ни наземных водоемов. Бесподобная некогда по своей красоте планета мало что могла предложить случайным путешественникам. Все, что здесь сохранилось, — немного грунтовой воды и разреженная, но пригодная для дыхания атмосфера, которую поддерживали два старых генератора, построенные первыми поселенцами. Кроме этого, тут имелся древний космический порт и одна действующая шахта с громким названием «Распределительный Центр», где тысячи поселенцев вынуждены были драться из-за редких остатков черной руды, которую все еще можно было найти в глубоких туннелях подземных сооружений.

Те, кому выпало несчастье жить здесь, ненавидели родную планету. И их можно было понять: грязный, затерянный на задворках вселенной Паладос не располагал к любви. И они ненавидели. Ненавидели судьбу, ненавидели свою работу, но больше всего они ненавидели пришлых, явившихся сюда после них. К слову, таких искателей приключений было много. Слухи о черно-рудном клондайке все еще гуляли по галактике и привлекали достаточное количество романтиков и неудачников, чьи мечты о тайных сокровищах и неоткрытых месторождениях могли рассеяться лишь в туннелях Шахты.

В этом смысле Грону повезло. В отличие от большинства паладонийцев, он не был приезжим. Он не проигрывал в карты свой обратный билет, не скрывался от властей и бывших жен. Грон родился на Паладосе и мог смело назвать себя местным жителем. Конечно, не коренным, а скорее, потомком тех шахтеров, что прилетели на планету около трех веков назад. Как и другие аборигены, Грон никогда не покидал родную планету. За всю свою сравнительно недолгую жизнь он ни разу не выходил даже за пределы Распределительного Центра.

К своим двадцати годам Грон уже завершил три этапа обучения. Через два года он мог стать первым подмастерьем Мастера Элиота. Эта должность лучше оплачивалась и давала возможность получить лучшее жилье. Может быть, даже комнату с отдельной ванной. От одной идеи Грона бросало в дрожь. О, собственная комната с отдельной ванной и, возможно, даже с кухонной стойкой. Мысль об этом грела даже больше, чем мечты о космопорте.

Грон пытался представить себе новую обстановку, слепо глядя через маленькое круглое оконце. Вдали виднелись расплывчатые очертания гор Лироса, нависавшие над долиной и отбрасывавшие длинные тени на качающиеся дюны. Утреннее небо над ними оставалось неизменным, бледно-серым снизу, желто-красным в центре и темно-синим далеко наверху.

Колокол ударил второй раз. Трудовой день подходил к концу. Грон огляделся. До рабочего места у машины, где продолжал пыхтеть Мастер Элиот, он так и не добрался… ну и ладно, завтра всё доделает.

Парень тряхнул головой, развернулся и поспешил в общий транспортный туннель, который представлял собой прозрачную трубу метров триста в диаметре. Обычно туннель выглядел довольно оживленным, во всяком случае, в те часы, когда в него попадал Грон. Так было и сейчас. Сотни рабочих, по большей части такие же дробильщики, заполняли автоматизированные тротуары, которые вели сразу в несколько точек. Например, в Диспетчерский отсек — огромное сорокаэтажное здание. Эту серую махину называли сердцем всей Добычи. Именно туда по утрам приходили рабочие и шахтеры, и именно оттуда они возвращались по вечерам. Здесь же собирали песок и загружали его на транспортные суда.