Звёздные Войны. Катализатор. Изгой-Один. Предыстория

Сев за пульт, она вошла в систему и вызвала базу данных комплексов, участвующих в проекте «Небесная мощь». Список состоял из тысяч имен, и Лира велела системе найти Хайпори, которая тут же появилась на экране вместе с кнопкой комлинка. Но когда она попыталась связаться с комплексом, ответа не последовало, даже сигнала «занято». Компьютерный голос сообщил, что связь отсутствует или неактивна. Неужели комплекс закрыли? Сперва Малпаз, теперь Хайпори? И где сейчас Рива? Та пообещала при возможности с ней связаться, но Лира так больше ее и не слышала. Она ввела запрос на поиск Ривы в базе данных.

Поиск результатов не дал.

Ривы больше не было в системе.

С отчаянно бьющимся сердцем Лира вспомнила, что Рива беспокоилась о судьбе Дагио Белькоза. А теперь сама Лира тревожилась о судьбе Ривы. Неужели оба они покинули программу?

А может, их отправили в отставку, предупредив, чтобы они прекратили все контакты с сотрудниками «Небесной мощи»?

Лира откинулась на спинку кресла, чувствуя, как ее пробирает смертельный холод. Еще раз все обдумав, она взяла свой личный комлинк и ввела номер. Ей не хотелось втягивать во все это Нари, но обе они были сделаны из одного теста, и Нари наверняка бы ее поняла.

Над комлинком возникло маленькое голографическое изображение улыбающейся Нари.

   — Привет, я только что о тебе думала.

Нари спросила про Галена, Джин, даже о том, поддерживает ли Лира какие-то контакты с Хасом Обиттом. Лира коротко отвечала, стараясь говорить как можно спокойнее, а затем перешла к делу:

   — Случилось нечто странное, и мне нужна твоя помощь. Корабль геологоразведочной компании все еще в твоем распоряжении?

   — Я сейчас на его борту, — ответила Нари. — Это как-то связано с нашей экспедицией?

Лира ничего не рассказывала Нари ни о разговоре с Галеном, ни о его тайном путешествии с Кренником, ни тем более об угрозе со стороны Кренника.

   — Косвенно. Можешь организовать прыжок к Малпазу, а потом к Хайпори?

   — Возможно, — нахмурилась Нари. — Но сперва тебе придется мне объяснить, где эта самая Хайпори. Никогда о ней не слышала.

Лира склонилась над клавиатурой.

   — Пересылаю координаты.

Нари перевела взгляд куда-то в сторону, а затем несколько мгновений молчала, словно пытаясь осмыслить полученную информацию.

   — Ого. Я даже в окрестностях того сектора не бывала.

   — Как думаешь — сумеешь? — спросила Лира.

   — Могут быть сложности. Есть множество рекомендаций не посещать те гипертрассы. Придется сочинить какой-нибудь убедительный повод. — Она помедлила. — Не могу сказать точно, когда появится такая возможность.

   — Извини, что спросила.

   — Не за что. Но могу я поинтересоваться, что тебе понадобилось на тех планетах? Их тоже захватили, как Самовар и Вади-Раффу?

   — Пожалуй, будет лучше, если я не стану ничего объяснять.

   — В таком случае приму необходимые меры, — посерьезнев, кивнула Нари.

25

НЕПОДВИЖНАЯ ТОЧКА ВО ВРАЩАЮЩЕМСЯ МИРЕ

ТАРКИН РАСХАЖИВАЛ по мостику «Исполнительницы». В сотне тысяч километров от висящего на орбите звездного разрушителя пылал Салиент-2. Планета внизу медленно поворачивалась, и с каждым ее оборотом открывались все новые зоны разрушений, расцветающие в верхних слоях атмосферы взрывы, посеревший и почерневший от клубящегося дыма горизонт.

   — Большая часть инфраструктуры уничтожена, — доложил стоявший рядом адъютант Таркина. — Плотины разрушены, плавильные комплексы догорают, водоемы отравлены, города разгромлены и в огне.

   — Удивлен, что они не попытались растопить полярные шапки.

   — Еще могут. Многие, прежде чем сбежать, даже расколотили все имущество в собственных домах, следуя призыву правительства к «полному уничтожению всего и вся».

   — Надеюсь, домашних животных они забрали, — буркнул Таркин, продолжая расхаживать по мостику.

   — Судя по всему — да, так же как и скот.

   — В самом деле? — остановившись, рассмеялся Таркин. — Великолепный миф на многие поколения. Времена, когда на Салиент прибыл Таркин!

   — Легенда о вас ширится, сэр.

   — И куда же направляются все эти пережившие апокалипсис толпы? — усмехнулся Таркин.

   — Вглубь сектора. Дальше от имперских систем. Их бегству легко будет помешать.

Таркин подошел к передним иллюминаторам, глядя на летящие прочь конвои из древних транспортников, яхт и едва способного летать железа всех разновидностей.

   — Пусть летят, — помолчав, сказал он. — Чем меньше населения, тем меньше нам понадобится войск, чтобы обеспечить оккупацию. — Он снова развернулся к адъютанту. — А что на Эпифани?

   — Ситуация продолжает ухудшаться, сэр.

Адъютант вывел голографическое изображение спутника, поверхность которого испещряли кратеры от бомбардировок, а многие купола жизнеобеспечения были расколоты словно яичная скорлупа. От огня имперских кораблей и истребителей обрушились здания, в окружающем пространстве парили облака обломков.

   — Подрывникам ополченцев удалось проникнуть в комплекс «Зерпена» и взорвать его, — добавил адъютант. — Корпорация заявляет, что намерена судиться с Империей.

«Какова цена славы?» — подумал Таркин.

   — Уберите это, — сказал он, показывая на голограмму. — Что еще?

   — Хорошая новость — началась атака на Салиент-один.

   — Мне ни к чему, чтобы войска Юту впустую тратили время, — бросил Таркин. — Прикажите коммандерам начать наземную операцию, прежде чем местные тоже станут крушить все подряд.

   — Есть, сэр.

Таркин снова начал расхаживать по мостику.

   — К ополченцам до сих пор поступает подкрепление?

   — Контрабандистов поддерживают группы хайшиан, тиннан, кобоков и других рас этого сектора, — кивнул адъютант.

Таркин приподнял бровь и задумчиво взялся за подбородок.

   — Несмотря на то, что те проигрывают?

   — Похоже на то.

   — Что ж, пусть получают, что хотят. У нас есть разведданные, где они пополняют запасы?

Сверившись с инфопланшетом, адъютант вывел голограмму широкой долины с отвесными стенами, усеянной маленькими озерами и рощицами. На сделанном имперскими разведывательными кораблями видео были запечатлены два корабля контрабандистов, исчезавших за массивным каменным выступом.

   — Значит, они нашли укрытие под горной стеной? — проговорил Таркин.

Адъютант снова сверился с инфопланшетом.

   — У нас есть несколько эскадрилий истребителей в том районе, — сказал он. — Можем направить туда одну.

   — А есть ли «Венаторы» в пределах досягаемости? — спросил Таркин после секундного раздумья.

   — Ближайший в том полушарии — корабль адмирала Юту.

   — Тогда зачем тратить время на воздушные налеты? Передайте ей мой приказ — пусть обрушит своими турболазерами весь утес им на головы. — Таркин едва заметно улыбнулся. — Хотя мы всегда можем сказать, что контрабандисты обвалили его на себя сами.

Сгорбившийся на диване в их квартире внутри комплекса, Гален поднял взгляд от блокнота, только теперь осознав, что в одном помещении с ним находится Джин — это после возобновившейся напряженности между ним и Лирой случалось нечасто. Держа на коленях планшет для рисования, она сосредоточенно трудилась над какой-то картинкой, крутя ручки и водя пальцем по экрану, одновременно негромко, но оживленно бормоча себе под нос.

Гален работал над уравнением, с которым сражался уже несколько недель. Теперь, когда он нашел способ изменять внутреннюю структуру кристаллов, кайберы, казалось, точно так же нашли способ изменять его самого. Несмотря на то что от Орсона не было никаких известий, его одолевала потребность поспешить, словно кто-то или что-то шептало ему: «Скорее, скорее...»

С тех пор как он передал данные по огранке Орсону и его команде, он чувствовал себя словно в лихорадке — некая часть сознания как будто вела собственные расчеты, независимо от разума. Он не сомневался, что расчеты эти имеют отношение к кайберам, но сама суть проблемы все еще оставалась недоступна. И тем не менее он документировал в блокноте даже собственные сновидения. Он уже давно составил карту своего подсознания и обычно мог интерпретировать, что подсказывали ему сны, но, похоже, недавние сновидения оказались за пределами карты, в неведомых областях его разума. Дневник сновидений тянулся на несколько страниц — многие записи были сделаны посреди ночи или сразу же после пробуждения, и время от времени прерывались набросками расчетов, посторонними мыслями и микроскопическими заметками, которые он сам с трудом мог разобрать.