Республиканец. Дилогия (СИ)

– Позже, сержант, позже.

– Вот так всегда! Все только обещают, – подвел итог механик.

Его душу грел новенький топливный насос, незаметно экспроприированный со склада базы. Много ли человеку нужно для счастья?

* * *

– Не могу больше! – Сержант Валер с удовольствием швырнул бы карты на стол, но карты были виртуальные, а в рубке царила невесомость. – Слушай, командир. Может, учения какие проведем?

– Было уже, – отозвался младший лейтенант Дескин. – Ляг, поспи, и все пройдет.

– Да не могу я уже спать! Лучше бы мы тогда, у Леды, по этому сторожевику врезали! Хуже, чем здесь, уже не будет.

Третий месяц «Сокол» № 4 сторожил безымянный астероид, на котором добывали какую‑то редкоземельную гадость. Основной задачей «Сокола» считалась охрана шахты на астероиде, но шахте этой решительно никто не угрожал. А если бы действительно кто‑нибудь напал, то как ее мог защитить маленький старый сторожевик? Скорее всего, никак. Он мог только героически погибнуть или трусливо удрать, что с учетом характера командира абсолютно исключалось. А пока гибели не ожидалось, десять мужчин, загнанных в ограниченный объем старого космического корабля, маялись от безделья. Только механик с двумя своими подчиненными развлекался перебором металлических и пластмассовых потрохов корабля, остальным делать было нечего. Уже провели все, какие смогли придумать, учения. Даже выучили свои должностные инструкции. Но все разумные занятия уже были исчерпаны.

Раз в две недели прилетал грузовик, привозил кислород, воду и продовольствие, увозил добытую руду. Встреча и сопровождение транспорта были единственными доступными развлечениями, но доступны они были один раз за четырнадцать стандартных суток. А потом электронщик закончил программу, над которой работал с самого начала их ссылки. Программа представляла собой довольно простую карточную игру, зато она могла работать на бортовом компьютере «Сокола». Немедленно был устроен общекорабельный турнир, играли каждый со своего терминала. Автор был быстро отстранен от участия по подозрению в подглядывании за чужими картами, несмотря на все клятвы и уверения в том, что его программа таких возможностей не имеет. Победителем стал командир.

Однако и карточная игра уже успела приесться.

– Когда должен прибыть транспорт? – вопрос младшего лейтенанта Дескина был адресован всем находившимся в рубке и никому конкретно.

– Через три часа, – первым ответил сержант Валер.

– Тогда приготовиться к встрече.

– А чего к ней готовиться? – удивился электронщик.

– Разговорчики в строю! – огрызнулся Вольдемар. – Дисциплина ниже плинтуса. Пространство вокруг проверь, может, на подходе кто‑нибудь есть.

– Да кому этот рудовоз нужен? И мы вместе с ним… – проворчал оператор электронных систем, но приказ выполнил.

В рубке началось шевеление, проверяли исправность и настройку лазерной пушки, проводили тесты ракет и аппаратуры связи – словом, каждый занялся своим делом. Но все неожиданно прервалось.

– Справа десять, ниже пять, удаление триста сорок! Одиночная цель!

– Для транспорта рано, – сказал командир.

– Да и маловат он для транспорта, – согласился электронщик.

– К бою!

Короткая команда подстегнула экипаж, от недавней расхлябанности не осталось и следа. Получив доклады о готовности, командир вывел «Сокол» на курс перехвата.

– Что это может быть? – обратился Вольдемар к оператору электронных систем. – Хотя бы класс определить можешь?

– Судя по величине отметки и характеру маневра – крейсер, небольшой, тысяч на пятнадцать.

Пятнадцать, двадцать. Один черт, разница в массе, вооружении и защищенности на порядок. У сторожевика есть некоторое преимущество в маневренности, такую махину на новый курс повернуть труднее, но использовать его не удастся. Пока выйдешь на расстояние, с которого можно прожечь броню крейсера, в сторожевик попадут раз десять, а старому корпусу и двух‑трех попаданий хватит. Полутонный снаряд, выпущенный из электромагнитной пушки крейсера, пробил бы корпус «Сокола» насквозь. Вот именно пробил бы, у снаряда есть идиотская привычка взрываться после попадания, а это для здоровья экипажа уже совсем не полезно.

Но до артиллерии может и не дойти. Пуск четырех ракет, а на крейсеры меньше не ставят, это одно гарантированное попадание в сторожевик, но только если сторожевику фантастически повезет. Наиболее вероятно, что таких попаданий будет два, может быть, и три.

«Без разницы, нам и одного хватит… Правда, есть шанс, что командир крейсера пожадничает и решит уничтожить старое корыто только артиллерийским огнем, тогда и у нас будет шанс. У нас тоже четыре ракеты есть, мощность их на фоне толщины крейсерской брони, конечно, несерьезная, но вдруг попадут удачно?»

– Экипажу надеть скафандры!

Оставалось постараться сделать так, чтобы к моменту, когда республиканский сторожевик превратится в груду искореженного железа, крейсер получил повреждения, несовместимые с продолжением операции.

Это трудно, очень трудно, но тогда хоть у кого‑то будет шанс спастись. Может помочь экипаж транспорта, могут выслать спасательный катер шахтеры. Если крейсер уничтожит и транспорт, и шахту, то погибнут все.

– А если сымитировать бегство и увести его от транспорта? – предложил сержант Валер.

– Он здесь нарисовался за два с половиной часа до появления транспорта. И ты думаешь, он о нем ничего не знает? – отверг предложение Вольдемар. – А вот нас он здесь увидеть, похоже, не ожидал.

На экране тактического компьютера стало видно, что крейсер начал замедлять ход.

– Мы в зоне досягаемости ракет крейсера, – доложил электронщик.

Словно в подтверждение его слов, на экране радара появились два небольших зеленоватых всплеска.

– Наблюдаю пуск двух ракет!

– Курс на ракеты! – отреагировал младший лейтенант Дескин, а потом удивился: – Но почему только две?

От двух есть шанс увернуться, и не совсем нулевой, кстати…

– Валер, что ты говорил о противоракетных возможностях нового лазера?

– Можно попробовать, господин младший лейтенант.

– Вот и давай, пробуй.

– Крейсер отворачивает! – доложил электронщик.

«Куда его понесло? Ему сейчас на сближение идти надо, сторожевик добивать, а он под ответный пуск подставляется. Ничего не понимаю».

– Ракеты на подходе!

– Приготовиться к противоракетному маневру! Валер, огонь по готовности, без команды.

– Есть!

Артиллерист успел дважды нажать на красную кнопку. Первый луч ушел к ракетам, но ни одну не задел.

– Вниз!

Сторожевик начал уходить с траектории ракет, приводы наведения не успели отработать смещение цели, и баллистический компьютер заблокировал выстрел, направленный куда‑то в район альфы Центавра. Правая ракета не отреагировала на маневр «Сокола» и унеслась в космическую бездну. Левая дернулась вниз, вслед за сторожевиком.

– Вверх! Ловушки!

У ракеты нет экипажа, ускорение ее поворота ограничено только прочностью корпуса, которая у длинной тонкой трубы была меньше, чем хотелось конструкторам. Сторожевик выскочил из захвата головки самонаведения, отстрелив тепловые и электромагнитные ловушки. От третьей ракеты было бы уже не увернуться, но ракет‑то было всего две.

– Крейсер в зоне досягаемости, целеуказание принято, к стрельбе готов! – доложил артиллерист.

– Пуск двух ракет! – скомандовал Дескин.

– Почему двух?

– Потому, что я приказал, – рявкнул на подчиненного младший лейтенант.

Когда две ракеты из четырех имевшихся ушли к крейсеру, командир решил снизойти до объяснений:

– А если он не один? Против второго мы с одним лазером останемся. На догонном курсе из двух ракет хоть одна попадет, авось ему не до нас будет. Но как‑то странно он себя ведет.