Республиканец. Дилогия (СИ)

– Вольдемар, жив?! – ворвался в наушники чей‑то голос.

– Жив пока, – Вольдемар никак не мог сообразить, кто из командиров крейсеров может называть его по имени.

– Когда Рахман поведал мне, кого мы идем спасать, я приказал прекратить подготовку и идти как есть. Как вижу, мы вовремя.

– Ну, час‑другой мы бы еще продержались. Диксон?!

– Можешь называть меня просто – господин контр‑адмирал, командир четвертой дивизии крейсеров.

– Рад за тебя.

– А уж как я рад, что застал тебя живым. Сейчас подойдет твоя лохань, загоняй в нее свою колымагу, и жду тебя на борту своего флагмана.

Вольдемар переключился на внутреннюю связь звена:

– Все, сворачиваемся. Мы свое дело сделали, дальше пусть дипломаты разбираются.

Эпилог

Внезапно на базу пожаловали Эскалера с Вогелейном. Внезапные визиты начальства ни к чему хорошему не ведут. Это Вольдемар успел усвоить четко, поэтому решил приготовиться к неприятностям, но все оказалось намного хуже.

– Какой сегодня вылет? – поинтересовался генерал после взаимных приветствий.

– Второй. Идем всей четверкой.

– Учебные стрельбы будут?

– Так ведь учебные ракеты на базу до сих пор не прибыли, сегодня идем с боевыми.

– Разгильдяи! – обругал генерал службу материального обеспечения. – А как сама машина?

– Отлично, – улыбнулся капитан. – Не сравнить с тем хламом, который нам спихивали до сих пор. С чего это Республика так расщедрилась?

– Не Республика, а наше правительство, – поправил генерал.

– Подписали концессию? – догадался Вольдемар.

– Подписали, – подтвердил догадку Эскалера. – Но у нас для тебя есть плохая новость, точнее, просто поганая. – Они… Ну, ты сам понял кто, потребовали убрать тебя с Сагитториуса. Это было их условием.

На несколько секунд Вольдемар выпал из реальности, такая ситуация стала полной неожиданностью для него. Только все наладилось…

– Не ожидал от людей, ворочающих миллиардами, такой мелочной мстительности.

– Они всего лишь люди. И от количества нулей на их банковских счетах они не перестают быть людьми, мелкими и мстительными. Ты сильно разозлил их, Вольдемар.

– Что будете делать? – спросил генерал.

– Пока не знаю, – взял себя в руки Вольдемар. – Если бы был сам по себе, то просто тихо исчез, но теперь у меня семья.

В отсеке повисла тяжелая пауза.

– Ладно. Разрешите идти, господин генерал? Вылет скоро.

– Идите, – разрешил генерал. – Мы остаемся на базе, вечером еще поговорим.

Вольдемар поймал плавающий по отсеку летный шлем и направился к ангару. Забравшись в кабину, он проверил готовность всех систем истребителя и доложил руководителю полетов:

– К взлету готов!

– Взлет разрешаю! – откликнулся руководитель.

– Как обстановка?

– Только что ушел лайнер со школьниками, – ответил руководитель, – больше никого в космосе нет.

– Принял.

Створки внешних ворот поползли в стороны. Вольдемар вызвал остальных:

– Готовы?

– Так точно! – трижды прозвучало в наушниках.

– Тогда – поехали! Проводим транспорт.

* * *

Стайка школьников младших классов во главе с учителем шла по центральной аллее кладбища. Кладбище находилось недалеко от центра столицы, и здесь уже давно никого не хоронили, самые последние могилы относились ко времени войны за независимость. Центральная аллея носила название Аллеи героев. Здесь были похоронены те, кто действительно заслужил эту честь. Впрочем, некоторые могилы были символическими: на последнем этапе войны, когда боевые действия уже были перенесены в космос, удавалось подобрать далеко не всех погибших. Например, на предпоследнем в ряду массивном блоке из черного гранита были выбиты сразу десять имен – экипаж «Беркута» № 114 в полном составе. Первым в списке был младший лейтенант Коллач.

Учитель рассказывал о погибших героях и о том, какую роль сыграли они в освобождении родной планеты. Это было не трудно сделать: на бронзовых досках, закрепленных на черном граните могильных плит, были коротко изложены биографии героев и их подвиги. Постепенно школьники добрались до конца аллеи. Последним стоял памятник, выделявшийся в ряду остальных: бронзовый человек в противоперегрузочном скафандре, держа в руке летный шлем, делал решительный шаг вперед, глядя на ему одному известную цель. На невысоком постаменте были выбиты четыре фамилии: капитан Дескин, лейтенант Рахман, сержант Пак, сержант Тулли. Под фамилиями стояли даты. Даты рождения были разными, а дата смерти была у всех одна – завтрашний день, но почти на полвека раньше.

Гомонящие школьники окружили памятник.

– Тише, дети, тише, – призвал их к порядку учитель. – Кто может сказать, почему дата их гибели приходится на уже послевоенное время?

Поднялся лес рук. На этот раз отвечал мальчик, по виду – типичный зубрила‑отличник:

– После окончания войны независимость нашей планеты была признана республиканским правительством, и выпускники наших школ получили возможность продолжить свое образование в университетах Республики. Астенцы решили отомстить нам и убить тех, кто отправлялся на учебу в первой партии. Они хотели уничтожить транспорт, но были случайно обнаружены звеном капитана Дескина, которое выполняло учебный полет на новых истребителях. Несмотря на большое численное преимущество астенцев, звено Дескина сумело отсечь их от транспорта, и он успел уйти, а они все погибли.

– Очень хорошо.

Учитель даже погладил мальчика по голове.

– Мой дедушка тоже был среди спасенных. Мы каждый год сюда приходим и завтра тоже придем. А дедушка говорил, что они не все здесь похоронены, – неожиданно добавил мальчик.

– Да, это так, – подтвердил учитель. – Здесь похоронены только лейтенант Рахман и сержант Тулли. Капитана Дескина и сержанта Пака так и не нашли.

Учитель оглядел притихших ребятишек.

– Все усвоили сегодняшний материал? Прочитайте в учебнике одиннадцатый параграф, завтра на уроке спрошу. А на сегодня все.

Когда школьники покинули аллею и она полностью обезлюдела, со скамейки тяжело поднялся высокий, казалось, еще крепкий старик. Опираясь на палку, он медленно подошел к последнему в ряду памятнику и, осторожно нагнувшись, положил цветы к его постаменту. Молча постоял пару минут и так же медленно направился к выходу. Их не забыли, каждый год еще живые спасенные, их дети и внуки, а также дети и внуки тех, кого уже нет, приходят почтить память пилотов в годовщину их гибели. Завтра здесь будет многолюдно. Старик всегда приходил на день раньше, чтобы ему никто не мешал. Сегодня, видимо, он пришел в последний раз, ноги подводили, особенно правая. Передвигаться становилось все труднее и труднее. Он неоднократно обманывал смерть, но время не обманешь, и в этот раз старуха возьмет свое. Старческие ноги шаркали по дорожке, неторопливо постукивала палка. Уходящий с кладбища старик ни о чем не жалел и думал, что, может быть, еще сюда вернется.

^{note 2}

Сотрудники военной контрразведки.

(Прим. авт.)

notes

Note1

1

Note2

1