На грани человечности (СИ)

   - Леди Виальда давно не являлась мне, - с детской непосредственностью посетовала Сиарам. - Верно, важные у неё дела в Чертогах Горних.

   - Да, несомненно, - отозвалась Суламифь рассеянно.

   Какое-то время старалась она честно припомнить, чем именно поглощена сейчас Виальда фер Эксли в "Чертогах Горних", то бишь в Конфедерации. Затем попытки оставила: не суть важно. В любом случае, Сиарам поймёт и простит "леди Виальду", которая значит для неё больше, чем сестра единокровная.

   - Когда-нибудь и отец Одольдо станет ангелом в Чертогах Горних, - продолжала Сиарам убеждённо. - И брат Эрихью, и сестра Иммер. И всякий человек. И всё... человечество. - Она произнесла слово на галакто, когда-то слышанное, видимо, от наблюдательницы.

   - В свой почётный список вы меня не внесли, - пошутила Суламифь.

   - А вы - по рождению ангел, сестра Вайрика.

   Позванивали сбруя Тэнграла и кольчуга Суламифи. Охотничий домик регента приветливо светился огнями впереди. И умиротворенье снисходило на душу: словно то был путь домой с лучшим другом, которого сызмала знаешь.

   Да, Сиарам, - соглашалась Суламифь мысленно. Всё так и будет. Ты проницательна, как и подобает Гению Человечности.

   Об одном упомянуть забыла: что и ты - ангел по рождению.

   - "...Прошу вниманье обратить, сестра Бариола: вот тот самый святой источник, в коем святая Аризия мыла свои святые ножки. А святой Эрихью в то время любовался...

   - Брат Одольдо, что вы себе?!..

   - Закатом, сестра моя. Закатом!"

   Грохнуло смехом всё собрание; даже угрюмая Сиарам улыбнулась.

   - Единый свидетель, отче: эти байки вы на досуге измышляете! - выговорил Миста, переводя дух.

   Одольдо лишь бровь приподнял лукаво. Один Высший Разум ведает, чего стоит ему подобная ирония над невозвратным, - подумалось Суламифи. Над самой зарёю их с Бариолой любви, ещё ничем не омрачённой.

   Как сказать, впрочем. Тогда уже были и ханжество, и ревность, зёрна грядущего расставанья, может и неизбежного. "В плоде таится червь, в дремоте - пробужденье..." Тогда уже не мог Одольдо над нею не подтрунивать, прямо в лицо. И теперь отзывается - памфлетами-куплетами-анекдотами...

   Пользуясь спадом во всеобщем веселье, Суламифь аккуратно выложила на стол кипу исписанных листов пергамента.

   - Вот ваш заказ, отче. Полный перевод Откровений святой Аризии.

   - Пророчица да вознаградит тебя за труды праведные, дитя моё - Одольдо улыбался ласково. - Кто лучше, чем ты, способен отделить в Её Откровениях зёрна истины от плевел суесловия.

   Отмолчалась наблюдательница с Земли. Не её в том заслуга, что знает она достоверно: где тут подлинные слова Пророчицы, а где - мелочные апокрифические нападки далуорской Церкви на эршенскую.

   С детских лет к её услугам вся мощь конфедеративной исторической науки, да и живой свидетель тех стародавних времён - Старейшина Вахишта.

   - Счастливая ты, Вайрика. - Эрихью вздохнул, впрочем без зависти особой. - Свой вклад вносишь в миссию. Быть может, отче, в новое плаванье все вместе отправимся?

   - Грядущее в руце Единого, о пылкий сын мой, - не то отшутился, а не то укорил Одольдо.

   - Дипломаты столь "умудрённые", как мы, не станут ли миссии лишь помехою? - вступилась и благоразумная Иммер. - У батюшки же забота нешуточная: до войны не допустить.

   - Да я что... Меран бы повидать.

   С надеждой Эрихью обернулся к Суламифи, и та поддержала его улыбкой. Наверняка, в Конфедерации быть её непоседе-возлюбленному - исследователем Глубокого Космоса.

   Огоньки множества свечей неярко мерцали на серебре кубков; теплотой зажигали глаза трапезничающих. Уют, покой, защищённость, участие близких: всё как дома, в Большой Галактике. Дружеское застолье: ученики провожают Учителя в странствие. С рассветом отбудет преподобный отец в земли Меранские - творить мир, обмениваться познаньями. Отплывёт на корабле сарнийском, что уже бросил якорь тут же, в Тимильской бухте.

   После Второго Рождения, может статься, позовут и Одольдо неоткрытые звёздные миры.

   - Леди Сиарам вот тоже - только-только из краёв отдалённых, - заметил Миста. - И, как сулила нам Вайрика, не с пустыми руками.

   Из затрёпанной, запылённой котомки явились два редкостных фолианта; следом - с десяток свитков пергамента. Признавала Сиарам, по рожденью простая крестьянка из приграничных земель, только один род сокровищ - сокровища духа.

   - Изен Иджел... что-то доселе миру неведомое, - определил Эрихью; с восхищением всмотрелся в причудливую вязь старинного ширденского письма.

   - Изученье доскональное прибережём до вашего прибытия, отче, - обещала Иммер.

   - Доведётся мне ответный дар привезти из Мерана. Что-либо из тайных учений тамошних. - Одольдо кивнул Сиарам. - Тебя, дочь моя, тоже рад буду к диспуту пригласить.

   - Едва ли так надолго здесь останусь. Положенье моё... - Лицо Побродяжки было непроницаемо-строго.

   - Что ж - добрый путь, и храни тебя Священное Пламя. - Склонив голову, Одольдо тронул амулет. - Но знай: у нашего очага ты всегда тепло найдёшь.

   - И бьюсь об заклад: кошель с золотом уже в котомке вашей, леди Сиарам. Не нужно и Пророком быть. Поймал я тебя за руку, Вайрика, и запирательства тщетны. - Весельчак Миста вдруг в лице изменился, потряс локоть землянки. - Вайрика... ты ещё с нами?

   Вовремя очнулась Суламифь. На какую-то минуту впрямь ушла она из обычного теченья времени; касаясь пальцами переплёта, прочитывала - по сотне страниц в секунду - одну книгу, затем вторую; и тут же мысленно заносила тексты на инфокристалл.

   "...Мир наш - пылинка в пучине Мирозданья; но не одиноки мы в безднах вселенной. Всякая искра небесная, из числа тех, что зрим мы ночами - такая же пылинка, драгоценная Жизнью, подобная миру нашему. И там, как здесь, вперяется во мрак ночи ищущий Разум... Настанет время - Разум преодолеет бездну; и встретятся взгляды, и встретятся руки..."

   Пусть простят её друзья за это прочтенье тайное, краже подобное. И ангелов в Чертогах Горних весьма интересует Изен Иджел, одна из Опередивших Время, с наследьем её. Звездочёт Изен Иджел - на Элкорне. Астрофизик Изен Иджел - в Конфедерации. Крамольница Изен Иджел, на старости лет каменьями забитая. ("Доколе станем терпеть над верой надругательство?! Солнце для неё не божество, а раскалённая скала!..")

   Очнувшись вовремя, уловила землянка все речи Мисты, шутливое обвиненье. Глазами нашла лицо Сиарам: сплошь борозды морщин, глубокие, суровые, раздумьями и лишеньями пропаханные, но мерцаньем свеч и теплотою душ смягчённые. Обменялись понимающими взглядами. Дары наблюдательницы принимала Сиарам, не чванясь. Ибо знала: от чистого сердца.

   - Надлежит доброго пути пожелать и вам, отче, - молвила Иммер.

   - Тост за удачную миссию! - поддержал Миста, приподнял чашу.

   - Почему, отче, ваших друзей сарнийцев нет за столом? - обеспокоилась Суламифь.

   - Каумер-капитан так порешил: негоже навязываться жрецам, тем паче иноземным. - Глаза Одольдо смеялись. - Однако бочонок реватского, пятнадцати лет выдержки, охотно в дар принял. Полагаю, ныне у них свой пир горой.

   Сомкнулись, зазвенели драгоценные чаши.

   - Дозвольте, отче, детям вашим благословить вас, вопреки канону, - проговорил Эрихью смиренно.

   - Да пребудет Единый с вами в пути; и да хранит вас сарнийская Кедда-Праматерь. - И, уже не благочестьем и не ересью - просто тревогой любящего сердца сорвалось у Иммер: - Берегите себя, отче.

   - Что уж там, дитя моё. При попутном ветре - два, три дня плаванья... - Смешался преподобный; может, просто слова участья отозвались в его сердце как должно?

   - Выпьем за пониманье взаимное, - негромко предложила Сиарам. - За добрую волю народов нашего и меранского.