Восьмая посадка

ет? - сказал он с надеждой.

Рахметов не успел ответить.

- Конечно, нет, - сказал Левин. - Ничего, половину выбросим - половина останется. Закон природы, не отменишь.

На круглом лице Бузенко отразилось смятение.

- Успокойтесь, - сказал Рахметов. - Он шутит. Как-нибудь справимся.

Улыбка вернулась к Бузенко.

- Это не планета, а клад, - сказал он. - Какая фауна! Какая флора! Настоящий биологический рай. А мы еще не были на островах. Но ведь мы туда слетаем?..

- Нет, - сказал Рахметов. - Мы перевезли слишком много груза. Ресурс исчерпан.

Бузенко вновь остался без улыбки.

- Но мы планировали восемь посадок, - недоверчиво сказал он. - А это только седьмая.

- Скажи спасибо за семь.

- Горючего не осталось даже для посадки на Элл, - сказал Рахметов. - На одну-единственную высадку. А ее мы тоже планировали.

Система, которую исследовала экспедиция, состояла из двух планет, почти одинаковых по величине. На этом сходство кончалось. Вторая планета, Элл, была обычным безатмосферным шаром, испещренным шрамами кратеров. Таких во Вселенной мириады, она мертвая, - сказал Бузенко. - Садиться туда бесполезно.

- Правильно, - сказал Левин. - И сюда, бесполезно.

На круглом лице Бузенко появилось негодование.

- Как можно сравнивать? Ведь жизнь - это... Или ты шутишь?

- Шучу, шучу, - быстро сказал Левин. - Успокойся.

- Тоже мне юморист, - сказал Бузенко. Рахметов посмотрел на часы.

- Конец споров, время работы, - сказал он. - Нас ждут. Подгоняйте машину к катеру, и займемся погрузкой. Взлет через два часа. Или придется просидеть здесь еще сутки.

- Некоторые умрут от счастья, - сказал Левин.

Бузенко опять улыбался.

- Привязаться, - приказал Рахметов.

Сквозь прозрачный фонарь кабины пейзаж казался творением великого мастера. Полностью загруженный катер стоял под отвесной каменной стеной. Под стеной, над обрывом, на узком карнизе, готовый к взлету. Пассажиры затянули ремни.

- Дерево, - сказал Левин. - Подпалим, жалко. Лучше бы ты упаковал его в один из своих чемоданов.

Бузенко вопросительно посмотрел на Рахметова.

- Нет, - сказал Рахметов. - Старт.

Его ладони легли на клавиатуру. По корпусу катера прошла дрожь. Снаружи шипела голубая плесень, обугливаясь под фотонным лучом.

- Старт, - повторил Рахметов.

На белом световом столбе катер приподнялся над почвой. Его пошатывало. Световой столб удлинялся. Словно кабина лифта, катер плавно поднимался вдоль отвесной скалы. Камни внизу плавились, шлифовались, превращаясь в жидкое зеркало, озаряющее небо. Облака стали ослепительными.

- В такие моменты кажешься себе богом, - сказал Рахметов. - Когда я работал на лунных трассах, я этого не чувствовал.

- Почему же? - возразил Левин. - Когда я был там на практике...

Облака взвизгнули по обшивке. Пейзаж провалился. Набирая скорость, катер уходил в небо. Планета запрокидывалась, становясь вертикальной стеной.

Катер уже вынырнул из атмосферы и двигался почти без ускорения,