Каждое обятие (ЛП)

Он говорил очень быстро, и я сэкономил мимолетную секунду, чтобы подумать, сможет ли другой человек понять смысл его тирады.

— Я принимаю ваши извинения, капитан. Не беспокойтесь.

Плечи Джима, бывшие напряженными до этой секунды, заметно расслабились, и он глубоко вздохнул. Это действие заставило мышцы расслабиться, и напряжение вокруг его больших синих глаз исчезло.

— Отлично. Хорошо, — он улыбнулся пугающе яркой улыбкой, и я снова удивился эмоциям, которые люди позволяли себе открыто демонстрировать. Затем я отвернулся от него, думая, что разговор окончен, и наклонился над своим столом, чтобы потянуться к консоли и снова включить её.

Только небольшой толчок поверг меня в шок, когда я почувствовал, что руки Джима обвивают моё тело, его губы задевают мою скулу, ресницы лёгким взмахом касаются моей щеки, ладони прижимаются к моей груди, заставляя нас обоих наклониться в положение, которое было полностью… крайне… совершенно… чрезвычайно… неподходящим.

Однако это было так мгновенно, так быстротечно и стремительно, что мне едва хватило времени, чтобы изучить прикосновение, прежде чем он поспешно отошел от моей спины, и я снова повернулся к нему лицом, позволив некоторым своим спутанным эмоциям отразиться в моих чертах.

Он тяжело дышал, и я был поражён, обнаружив, что я тоже, не имея никакой причины для того, чтобы объяснить это себе.

Я не задавал вопрос вслух, но Джим часто, казалось, знал мои мысли, не требуя их озвучивать, и этот раз не стал исключением.

— Дерьмо, — Джим уставился в пол, как будто сам не понимал себя. — О, черт возьми, мне очень жаль, я не… Я… это больше не повторится, я обещаю. Я имею в виду, никогда больше после этого раза, который я даже не… дерьмо.

Разумеется, в конечном итоге это произойдёт, и эта фраза оказалась ложной, но я не смог обрести облегчение даже в то время, когда я считал ложь правдой.

— Я думаю, что это будет прекрасной идеей, если я уйду сейчас.

— Как пожелаете, капитан.

После этого он улыбнулся мне печальной улыбкой и быстро вышел из моей комнаты.

После того, как он ушёл, я остался смотреть на закрытую дверь. Его запах ещё цеплялся за мою кожу. Я пытался рационализировать поведение моего капитана.

Будет лишним говорить, что мне это не удалось.

Комментарий к Часть 2. Второй раз

П/а: Ребята, я думаю, что я объективирую Джима.

Либо он полуголый (или, хм, совершенно голый), или потный, или покрыт грязью, или, вы знаете, другие порно вещи, в каждом из моих фиков! *грозит кулаком Кирку*. Почему он такой горячий? Он выглядит слишком хорошо, а затем воображение… просто… дичает! Ну ладно, я надеюсь, что не так много возражений против такого обращения с этим удивительным, умным храбрым парнем? ;)

П/п: о, автор неподражаема в своих примечаниях))

========== Часть 3. Третий раз ==========

В третий раз я был в транспортерной, ожидая возвращения капитана из опасного и рискованного первого контакта с ранее неизвестным видом. Они не были мирным обществом, и Федерация попросила Энтерпрайз, как и другое судно Кеплер V, следить за ситуацией и пытаться избежать эскалации насилия. Однако мы не смогли предотвратить нападение, и я организовал быструю миссию спасения наших людей, всё ещё находящихся на планете.

Нам очень повезло, что все остальные уже были доставлены на борт, и Джим был последним человеком. Очевидно, он ждал, чтобы гарантировать безопасность каждого члена команды, прежде чем думать о себе.

Главный инженер не был на своём посту и, по сути, там не было никого: мы понесли серьёзные повреждения двигателя и мне удалось убедить мистера Скотта, что самым логичным решением будет забрать своих людей вниз, в машинное отделение и позволить мне взять командование его постом, так как я легко мог сделать несколько простых операций и телепортировать Джима в безопасное место.

Так что сейчас в комнате никого не было, но для меня, и, с надеждой на то (я бы никогда не признался в этом никому, но всё же почувствовал её в самой глубине души: я молчал, не смея надеяться), что Джим скоро прибудет.

При условии, что он был ещё жив, конечно.

Я смог запеленговать его сигнал, но с трудом сопротивлялся желанию вызвать мостик и попросить Нийоту проверить его жизненные показатели, зная, что лучше не отвлекать её в самый разгар кризиса с чем-то таким, что я и так в скором времени — и в любом случае — узнаю.

И поэтому я ждал.

Несколько секунд прошли без результатов, а потом появилось мерцание. Я сразу же увидел его и это означало, что он был здесь, а потом, по каким-то причинам, когда яркие лучи обрисовали форму Джима в воздухе, стало легче вдыхать и выдыхать.

— Джим?

Он шагнул вперед, покачиваясь, затем выпрямился. На ухе и шее была кровь, как будто от удара по голове, но это не казалась серьёзным. Я не могу предположить, почему тогда, учитывая, что Джим больше не был в опасности, мой быстрый пульс увеличивался ещё больше, огорченный этим зрелищем.

— Джим, — снова сказал я. Его взгляд сразу же упал на меня, когда он услышал звук моего голоса: — Капитан, вы..?

Но я не смог закончить свой запрос, когда Джим вздохнул, закрыл глаза и сказал только: — Спок.

И затем он бросился ко мне и не остановился, его и без того яркие глаза казались ещё более синими, пока его тело не врезалось в моё. В этот раз было иначе то, что я знал, что это произойдёт в тот момент, прежде чем это произошло.

У меня было время подумать, ведь секунда для вулканца — это достаточное время, чтобы обдумать сразу несколько мыслей, и у меня было более чем достаточно его, чтобы я понял, что делал Джим, и когда он на самом деле… сделал это.

Он бежал ко мне с явным намерением в своём уме, несмотря на то, что он ранее объявил о противоположном стремлении к таким действиям в нашем будущем. Я не мог отрицать непосредственную мысль, возникшую в моей голове; что у меня не было никаких негативных реакций на нарушение данного обещания Джимом, мне было всё равно. Он солгал, но я не был… разочарован.

То, что я мог отрицать — это мысль, следующую за этим; на самом деле я подавил и заглушил её так быстро, что едва вообще успел обратить внимание на неё. Мысль о том, что моя реакция пошла дальше, не разочаровывала.

Я мог бы сделать много вещей, и каждый результат, который я обработал, казался желательным с профессиональной точки зрения. Мы с Джимом должны поддерживать профессиональные отношения. Да, я согласился, что мы стали друзьями по человеческим меркам, и этот аспект в наших взаимодействиях принёс мне больше спокойствия и уверенности, чем я мог себе представить. Однако это было настолько, насколько я должен позволять себе чувствовать.

Чувство… такое простое слово.

Моя превосходящая сила подразумевала, что я не упаду, как любой другой человек, несомненно, сделал бы, когда он врезался в меня; вместо этого мы остались в вертикальном положении, и он обнял меня, прижимаясь ко мне грудью. Ещё раз он глубоко вздохнул в основание моей шеи, словно успокоившись, почувствовав мою кожу, что я действительно рядом, хотя вся эта конструкция была полностью и совершенно нелогична.

На этот раз между нами было гораздо больше соприкосновений; каждая линия наших тел не только выравнивалась, но и сминалась вместе. Это было… намного ближе. Всего казалось… больше. Больше его дыхания, такого спокойного и успокаивающего, вниз, по моей спине. Больше его тела, прижатого так сильно, что, если бы я был человеком, я вполне уверен, что у меня было бы серьезное повреждение мышечной ткани. Это было более необузданно, измученно, более кроваво, так как густая жидкость оставила яркий след на моих плече и ключице, что позже никто не будет подвергать сомнению, хотя я знал, что каждый человек легко бы понял, откуда она взялась.

Джим практически стоял над землей, так как его ноги были на цыпочках, и он полностью наклонился ко мне, на меня, со мной.

Один со мной.

Он снова молчал, но я чувствовал, как он тяжело дышит, потому что я чувствовал, как его лёгкие расширяются, и его сердцебиение громкое и быстрое оглушающе звучит для моего слуха.