Жестокая Земля: Соло-Рекс

— Это Оазисы? — спросил робот Панч, приникнув к иллюминатору.

— Да, — ответил Клов. — Наверное.

— Красиво.

Капитан усмехнулся:

— Не думал, что бездушные машины разбираются в красоте.

— Я могу оценить соразмерности и пропорции, могу зафиксировать и проанализировать яркость и чистоту цветов, могу…

— Все это не делает тебя доктором искусствоведения, — оборвал робота Клов. — Поэтому заткнись и лети молча.

— Как скажете, босс.

Панч послушно сомкнул губы.

Капитан Клов смотрел на приближающуюся Землю и чувствовал приятное волнение. Как ни странно, его почти не пугала предстоящая миссия. Вероятно, причина была в глубокой утренней медитации, которая освободила его от беспокойства. Когда Клов смотрел в иллюминатор, на проплывающие мимо материки, моря и реки планеты, которую его предки покинули четыреста лет назад, у него вдруг возникло предчувствие, что полет его будет полетом в один конец и что он никогда не вернется на Соло-Рекс. Но даже это капитана не слишком встревожило. Он жаждал посадки, жаждал увидеть Землю такой, какой она стала. Жаждал увидеть воссозданные улицы, дома и скверы и сравнить их с улицами, домами и скверами Соло-Рекса.

Похож ли был новый мир, созданный людьми, на тот, который они оставили в далеком прошлом?

Клов жаждал получить ответ на этот вопрос.

Рация, вмонтированная в его шлем, ожила, и звонкий женский голос проговорил:

— Я Птичка Тори! Клов, ты слышишь меня?

— Да, Тори! Я тебя слышу!

— Через пять минут ты будешь на Земле! Приготовься — может немного тряхнуть!

— Хорошо, Тори!

— Я подберу вас прямо у челнока! Удачного приземления, ребята!

Рация замолчала.

Прошла еще минута. Земля стала стремительно надвигаться на челнок, и вот уже Клов смог разглядеть круговые полосы улиц и нагромождения жилых районов — кое-где серых и бесцветных, кое-где — ярких, насыщенных живыми красками.

Сердце капитана учащенно забилось.

— Панч, закрепи ремень! — приказал он.

Робот быстро закрепил ремень. Еще несколько секунд — и челнок сильно дрогнул от прикосновения с землей.

Рация снова ожила.

— С приездом, ребята! — весело проговорил женский голос. — Выбирайтесь из челнока, я вас уже жду!

Тори протянула Клову руку и помогла спуститься по ступенькам челнока. Затем протянула руку Панчу, но тот проигнорировал ее жест доброй воли и неуклюже спустился сам.

Клов снял шлем и бросил его в челнок. Затем взглянул на Тори. Это была молодая женщина лет двадцати пяти, довольно красивая, с насмешливым взглядом и нежными губами. Одета она была в такую же куртку, как у Клова.

— Рад познакомиться! — сказал капитан.

— Я тоже.

Они пожали друг другу руки. Девушка взглянула на Панча.

— А этот угрюмый увалень — ваш слуга?

— Он только выглядит увальнем, — честно сказал Клов. — На самом деле, он ловок и услужлив.

— И хитер — судя по лукавым глазам и этой ускользающей полуухмылке.

Тут Панч стянул с головы шлем, сделал неуклюжий реверанс и проговорил, чуть утрируя:

— Панч Патиссон к вашим услугам, госпожа Такер!

— Не зови меня госпожой, Панч. И уж тем более не зови «госпожой Такер». Для тебя я просто Тори.

— Приятно это слышать, Тори, — проворковал Панч.

И так лукаво и панибратски улыбнулся девушке, что Клов нахмурился и едва не влепил наглому роботу подзатыльник.

— Как поживает старушка Гея-Регина? — спросила Тори.

— Вертится, — ответил Клов.

— Как все мы, — сказала Тори. Потом вздохнула и добавила: — Ну, ничего. Доведем Землю до ума и вернем людей на родную планету. И пускай они поселятся в тех домах, в которых жили их предки.

Клов оглядел улицу. На мгновение у него захватило дух от увиденного, но он тут же напомнил себе, что все здесь — ненастоящее. Эти дома, магазины, кофейни и деревья — всего лишь имитация того, что серая мантия проглотила и переварила четыреста лет назад, а теперь вдруг решила «воспроизвести по памяти».

Капитан снова взглянул на Тори.

— Серая мантия воспроизводит облик Земли таким, каким он был в момент катастрофы? — спросил Клов.

— Она воспроизводит его таким, каким видела и запомнила, — ответила девушка. — Телеоники сами ничего не выдумывают, они лишь стимулируют ее память.

— Ты говоришь о серой мантии, словно о разумном существе.

Тори улыбнулась:

— Знаю. У нас, «землян», так принято. Пожил бы ты здесь месяцок, стал бы таким же.

— Земляне… — повторил Клов и усмехнулся. — Звучит как-то архаично.

— Только для тех, кто не покидал пределов Геи-Регины. Но когда люди вернутся сюда, древние слова обретут свой прежний смысл, и Земля снова станет нашим общим домом.

— Сколько времени, по-твоему, на это уйдет? — уточнил Клов.

— Лет пять-шесть, — без колебаний ответила Тори.

Клов понял, что она много раз обдумывала это и, вероятно, с радостью представляла себе момент, когда люди начнут возвращаться на родную планету. Представляла удивление на их лицах, недоверие, переходящее в восторг…

— Сейчас солнце выйдет из-за тучи! — сказала Тори.

Клов зажмурился — не столько от яркого солнечного света, сколько от изумительного великолепия окружающего мира, омытого солнечными лучами.

— Боже! — выдохнул он.

Клов вдохнул полной грудью свежий воздух Земли, и душа его наполнилась ощущением невыразимого счастья. Ни один мем на Соло-Рексе не мог дать ничего подобного, хотя над программированием мемов работали лучшие геофизики и биометеорологи, применяя всю сохранившуюся информацию об атмосфере Земли.

— Ну, как? — весело спросила Тори.

— Чудесно! — искренно ответил Клов. — Я как будто заново родился!

Девушка засмеялась:

— Так и есть! С точки зрения коренных обитателей Земли, если бы таковые имелись, это твой «первый вдох», а значит, ты только что появился на свет.

Клов снова огляделся. Они стояли на безлюдной улице, в окружении деревьев с зеленой, шуршащей на ветру листвой, рядом с прудом, наполненным темной водой.

— Неужели все это создано из наноматерии?

— Да.

— Непостижимо!

— Знаю. Я сама испытала подобное чувство, когда прилетела на Землю впервые. Хотя тогда город еще не выглядел таким совершенным.

— Где заканчивается граница Оазиса?

— Возле Москвы-реки. Реку телеоники пока не могут воссоздать детально. Очень трудно передать подвижную фактуру воды.

Клов взглянул на Чистые пруды, вода в которых серебрилась в лучах солнца и отражала темно-зеленые кроны деревьев, и сказал:

— Эта вода им удалась на славу.

— Да, но на пруды ушла уйма времени. К тому же вода здесь стоячая, ее легче воспроизвести, а в реках вода течет.

— У нас на…

«У нас на Соло-Рексе нет настоящих внешних рек. Только несколько подземных», — чуть было не ляпнул Клов, но взглянул на мнемолинии Тори и вовремя остановился.

— Ты что-то сказал? — спросила девушка.

Он качнул головой:

— Нет.

Тори улыбнулась — было видно, что она гордится воссозданным районом города, словно произведением собственных рук.

— Знаешь, когда я прилетела, в Москве было готово всего четыре улицы. И в какую бы ты сторону ни пошел, через пару километров всегда натыкался на Область Незавершенного. Первое время я постоянно вздрагивала, когда видела ее.

— Что из себя представляют Области Незавершенного? — спросил Клов.

Тори посмотрела на него искоса и с сомнением в голосе произнесла:

— Тебе это правда интересно?

— Да, — кивнул Клов.

— Ну… — Она пожала плечами. — Даже не знаю, как можно их описать. В принципе, после обеда мы могли бы туда съездить.

— Правда?

Тут Тори о чем-то вспомнила и качнула головой.

— Нет, не получится. Бывать на границе воссозданного мира разрешено только телеоникам и нам, наблюдателям.

— Ты забыла, что меня делегировал Космоцентр, — напомнил Клов.

— А ты забыл, что не предъявлял мне никаких документов, — в свою очередь, напомнила Тори. — И за то, что твоя нога коснулась-таки поверхности Земли, ты должен благодарить только Джека и меня.