За право летать

принцип, почти в раздражении подумала Вита, а вслух сказала:

— Попробуйте его позвать. Он совсем рядом.

Оба кота, стремительно зыркнув друг на друга, переместились в угол палаты и там замерли, полуприкрыв глаза. В движениях их почти человеческих фигур (совсем чуть-чуть отличаются пропорции головы, туловища и конечностей, в пружинистой осанке читается готовность припасть на все четыре лапы…) вдруг возникла странная неуверенность.

Сначала вообще ничего не происходило. Только Ким, осознав вдруг, что его больше никто не поддевает когтями под ребра, опустился, как стоял, на пол — и, закрыв глаза, привалился к стене.

А потом коты вздрогнули и обернулись к Вите, а спустя несколько секунд из вентиляционного хода послышалось стремительное шебуршание и неясный урчащий рокот, он накатывал все ближе, ближе и вдруг выплеснулся наружу (решетка сорвалась и грохнулась на пол) — «хорошшо-хо-рошшо-хорошшо!» — вместе с чумазым, покрытым пылью и штукатуркой котенком. «Бам — хрлясь» — Кеша сиганул на спинку кровати, перепрыгнул на окно, рухнул вниз вместе с занавесками и карнизом — «Ишщем — жждем! Ишщем — жждем!» — и заходил колесом по стенкам, оставляя глубокие царапины.

— Хорошшо-хорошшо-хорошшо…

— Кеша! — ахнула Вита. — Ты что творишь?! Иди сюда! Котенок послушно метнулся к ней, обхватил всеми четырьмя лапками, спрятал мордочку под мышкой и уже умиротворенно забубнил свое «хорошшо…». Коты вышли из столбняка.

— Что есть «Кеша»? — спросил тот, кто все это время говорил. Кот, Кот с большой буквы, Кот как имя, Вита в конце концов назвала его — до выяснения обстоятельств. Тот, который молчал, получил номер — Второй.

— Кеша — это он, — пояснила Вита, поглаживая малыша по голове. — Мы его так назвали. Кешенька. Имя такое. Ему понравилось.

— Хочу такого же хомячка, — чуть слышно, не открывая глаз, пробормотал Ким.

Коты сдвинули головы и возбужденно заговорили между собой на гортанно-урчащем языке. Потом Кот чуть возвысил голос, и Кеша перепрыгнул к нему. Тут настала Витина очередь удивляться: после короткой паузы котенок без усилий заговорил на том же языке, что и взрослые. Странное совещание продолжалось недолго, минут пять—семь, и за это время Ким успел оклематься, встать на четвереньки и перебраться в противоположный от совещающихся уголок. Вита взглядом спросила его: как? Он взялся за голову, чем-то напомнив одну из четырех даосских обезьянок.

Взрослые коты, словно зеркальные двойники, повернулись к Вите, выставив перед собой малыша, прижали кулаки к головам, поклонились. Кеша, не заморачиваясь формальностями, запрыгнул на кровать и обнял Биту сзади за шею.

— Мы есть крайне признательны и удивлены, — заговорил Кот. — Мы есть обязаны. Это небывало-ново-невозможно. Маленькая пара. Единый воздух, единый свет, единая мысль, единая жизнь. Невозможно порознь. Потом, большие — иногда. Маленькие — никогда. Глазам верить ли? Один, маленький, полный, единый. Дышит. Носит имя. Значит, есть второй единый. Большой — родитель. Два родитель? Два давали