Исправляя ошибки (СИ)

В душе Кайло стремительно разрастались уродливые, темные ветви страха — страха перед той мрачной неизвестностью, которую сулил ему такой поворот. Быть может, где-то в другой жизни, где они оба были бы не потерянными одаренными детьми, а счастливыми и состоявшимися личностями; где его не раздирали бы надвое Свет и Тьма; где он мог бы стать совершенно другим человеком — обычным человеком; открытым, немного застенчивым парнем в белой сорочке и кожаном жителе с внутренней кобурой для бластера, сыном своего отца, юным контрабандистом, каким иногда видел себя в детских мечтах, — в этой жизни любовь могла бы принести счастье ему, им обоим. Но сейчас его ожидали только новые сомнения, новые муки, новый соблазн. Опять бороться с собой, преодолевая слабость, торопливо твердя себе, куда может завести мужчину отчаянная страсть. Поочередно припоминая то деда, отдавшего себя в рабство Императору во имя любви, то Дэрриса, предательски поддавшегося жажде обладания и умершего в назидание другим рыцарям, то отца, который так и не сумел стать безмолвным слугой горделивой и деспотичной Леи Органы.

Страшно подумать, что будет, если учитель узнает о том, что еще один его ученик не сумел подавить в себе мужской инстинкт и возжелал запретного? А может быть, он уже знает? Может, он оказался куда прозорливее самого Кайло, и тот его упрек вовсе не ограничивался одной насмешкой?..

Если подумать, то Сноук вероятнее всего давно угадал, что происходит. Коль скоро даже этот хаттов слизняк Диггон без особого труда разглядел то, чего сам Кайло не заметил разве что потому, что не желал замечать.

Впрочем, даже если и так, что с того? Теперь, когда он крепко пойман. Ему пора, позабыв о гордости, признать раз и навсегда, что его сил не хватит, чтобы освободиться. На сделку с властями Республики он не пойдет, помощи от врагов не примет, а Верховный лидер, похоже, и вправду бросил его на произвол судьбы. Выходит, его смерть — лишь вопрос времени.

Рыцарю Силы полагается принять свой жребий достойно — не пытаясь вывернуться благодаря влиянию матери, и не прибегая к унизительным отговоркам, вроде помутнения рассудка. Кайло старательно подавлял боязнь, напоминая себе о том, что любой жизненный путь конечен. Тогда почему же ему кажется особенно обидным умирать сейчас? Почему воля к жизни заговорила в нем так неожиданно?

Проклятье!

***

Рейми Дэррис, внезапно ожившей дочерью которого Рей себя назвала, был знаком Кайло лишь опосредованно — со слов тех людей, которые знали покойного рыцаря, начиная с самого Верховного лидера и заканчивая служителями храма на Малакоре. Но поскольку и первого ученика Сноука, и его второго ученика окружали одни и те же личности, молодой магистр поневоле слыхивал о брате Д’ашоре довольно много.

Он знал, что Рейми родился на Кореллии и обладал, судя по всему, характером, типичным для этой сорвиголовой нации, где каждый второй — контрабандист, солдат удачи, жулик и романтик. Бен помнил единственное изображение, сохранившееся в архивах храма: моложавый, крепкий парень, короткие светлые кудри, уверенный, лукавый взгляд из-под широких, белесых бровей — изумительно не похожий на него самого.

Случалось, что Кайло ощущал туманный след, оставшийся в Силе от человека, чей жизненный путь сделался своего рода прелюдией к его собственному возвышению — невидимый шлейф былых его мыслей, чувств и воспоминаний, слишком маленький и нечеткий, чтобы преобразиться в призрака, но все же достаточно явственный, чтобы одаренный с продвинутыми телепатическими способностями и высоким внутренним чутьем мог его уловить. Кайло видел живой ум и отвагу, обаяние и немалую долю юношеского тщеславия. Рей всегда искал лучшей доли, разрывая то, что воспринималось им как мучительный вакуум однообразия. Это был человек весенней красоты и прелести, нахальный и очаровательный. Из тех людей, что ступают по жизни непринужденно и весело. Из тех, что искренне верят, будто они способны подчинить мироздание своим желаниям. Вероятно, это ему, Дэррису, следовало родиться сыном Хана Соло.

Когда и при каких обстоятельствах Рейми обнаружил в себе чувствительность к Силе и связался с преступной сектой, из которой позднее родился орден Рен — эти подробности так и остались скрытыми за пеленой неизвестности. Верховный лидер говорил, однако, что отыскал Дэрриса в одной из тюрем Коронет-сити, где тот отбывал очередной незначительный срок за мелкое хулиганство и разбой — похоже, что в жизни Рея проблемы с законом были обычным делом. Ходили слухи, что в то время, когда он оказался в тюрьме, молодой человек уже был посвящен в рыцари и имел собственный красный световой меч.

— Ты хочешь выбраться на свободу? — спросил тогда Сноук, и Рейми принял его помощь без дополнительных разъяснений; он с готовностью протянув неожиданному спасителю скованные руки, чтобы тот избавил его от цепей.

Случилось это незадолго до битвы при Акиве.

«Я вижу в тебе огромный потенциал. Вижу великую судьбу, которая тебе уготована, — эти слова Сноук говорил и самому Бену. Десятки раз. — У тебя большое будущее, мой юный ученик. Со мной ты обретешь цель и сумеешь исполнить свое предназначение».

Дэррис легко поддался искушению. Он не был связан, как Бен Соло, семейными узами и верностью кодексу джедаев. Его дорога к вере в Единую Силу и Избранного, как ее воплощение, оказалась с самого начала прямой и свободной.

Сейчас трудно судить, считал ли Сноук своего первого ученика тем же, чем считал второго — новым Избранным, идеальным воином Света и Тьмы. Даже если и считал, то здесь у Кайло, родного внука прежнего Избранника Силы, имелось несравненное преимущество. Наверняка же ему было известно лишь то, что Д’ашор занимал в ордене особую роль связующей нити между остатками Империи и непосредственно рыцарями Рен. Благодаря своему талантливому ученику Верховный лидер впервые обратил внимание на фанатичных приверженцев Вейдера; именно Сноук позволил им обосноваться в малакорском храме и заняться изучением ситхских голокронов. А со временем полностью подмял под себя орден, превратив его в подобие былого инквизитория.

Рей мог бы без труда сделаться магистром ордена, если бы стремился к этому. Однако он откровенно говорил, что считает должность магистра крайне скучной; а на самом деле, возможно, опасался взваливать на себя заботу о других, поскольку и о себе-то мог позаботиться с трудом. Куда проще оставаться человеком маленьким, человеком ведомым, ни за что на этом свете не отвечая.

Да, Рейми было свойственно легкомыслие, которое невероятным образом уживалось в одном человеке с упомянутым уже тщеславием, а иной раз даже перевешивало. Но эта черта никак не влияла на трудолюбие Рея, его активность, стремление к знаниям и способности в Силе. А учителю так и вовсе была только на руку, ведь не склонным к голосу разума учеником было намного проще управлять.

Что же произошло потом и что разрушило сложившуюся идиллию?

Кайло знал об этом доподлинно. Знали и другие, поскольку, как уже было сказано, Верховный лидер приложил максимум усилий, превратив расправу над Дэррисом в урок для непокорных, а из назидания не принято делать тайны.

Рио Веруна — так звали эту девочку с Набу. Как-то раз Кайло случилось увидеть ее имя, означающее название священного горного цветка, на покосившемся, наполовину ушедшем в землю надгробном камне посреди леса, рядом с Лианормскими болотами — имя, которое он, будучи с детства знакомым с набуанским диалектом, прочел без труда. Это было одно из воспоминаний Рей — украденных у нее и вот теперь постепенно возвращающихся. Воспоминаний, которые он подметил, сам того не желая.

Известно, что Палпатин в свое время полагал, будто старая аристократия на Набу себя изжила. А после того, как королева Апайлана была казнена за укрывательство джедая, Император начал притеснять знатные набуанские семейства. Нет, никаких явных репрессий не происходило. Глава Империи лишь создавал такие условия, чтобы набуанская знать понемногу уходила с внешнеполитической сцены и загнивала в своем крохотном мирке. Это и начало происходить в скором будущем. Год за годом век шика и помпезности уходил, оставляя после себя лишь легкий след былого аромата.