За право летать

пушер цепляет кораблик…

Теперь от него ничего не зависело. Что-то впереди раздвинулось и сдвинулось позади, изменился свет, Геловани хотел повернуть голову, но не смог. Сам собой откинулся фонарь, воздух был звонкий, холодный, чистый.

Само понятие имени привело котенка в безумный восторг. Он сделал стойку на спинке кровати и долго болтал ногами.

— Кешшша! — повторял он. — Кешшша! Хоррошшо-хоррошшо-хоррошшо! Хочу!

— Ну, ушастый, ты даешь! — хихикнул Санька. Котенок прыжком перевернулся в воздухе и прикрова-тился на четвереньки.

— Ты — шшшшастый. Я — Кешшша.

— А ведь он дразнится! — восхитилась Вита.

— Дразниса?

Вита, недолго думая, высунула язык и с помощью растопыренных пальцев изобразила уши.

— Шшшастый-шшастый-шшастый! — радостно повторил способный ученик и тоже показал язычок.

— Как он тебя понимает? — хватался за голову Адам. — Это же невозможно! Он же не человек.

— Сам ты не человек. — Вита совсем разрезвилась. — А он эмпат покруче меня.

— Эмпат? — тут же спросил Кеша.

Вита поймала его за передние лапки, посмотрела в глаза. Ее лицо стало серьезным… потом грустным… веселым… хитрым… Мимика котенка была беднее человеческой, но отразила ту же гамму чувств. Вита показала пальцем на себя и на него:

— Можем.

Потом на Саньку и Адама:

— Не могут.

— Тупые? — спросил котенок.

— Витка, ты его подучила! — возмутился Адам.

— Когда? Слово «тупые» сказал ты сам. Теперь будешь думать, что говоришь.

— Говоришш-говоришш-говоришш. Хочу говоришш! — выпалил Кеша. — Хочу много говоришш…

— …Теперь давай с ним. — Через несколько бесконечных часов Вита показала на напарника. — Не тупой. Хороший. Я устала. Есть че-нить попить?

Санька сорвался с кровати, налил соку и галантно поднес даме.

— А ты совсем ожил, — сказала Вита.

— Ожил! Я его ожил! Можешшь! — Котенок гордо застучал себя лапками в грудь.

Три человека в полном изумлении уставились на космическое чудо.

— А ведь и правда, — неуверенно подтвердил Санька, — Как я сам не допер, что это он?

— Он-он-он.

— Я таки тупой. — Адам взялся за голову. — Это же очевидно было… Два таких факта рядом — и не сумел сопоставить.

— Тупой или хорошший? — немедленно уточнил Кеша.

— Хороший, — твердо сказала Вита.

— Тогда — говоришш.

— Подожди, Кешенька. Надо подумать. Поговори с Санькой, ладно? Саня, объясни ему, что такое госпиталь.

Разговаривать с котенком было увлекательно и утомительно. Он переспрашивал каждое незнакомое слово — и, поняв, запоминал его с первого раза. Но поскольку незнакомых слов в каждом объяснении попадалось обычно больше, чем знакомых, процедура напоминала головоломный лабиринт.

Адам и Вита отошли к окну и немножко помолчали.

— Мы про одно и то же думаем? — неуверенно спросил Адам.

— Разумеется.

— Как я понял, он туда уже пролезал. Или рядом был. Его охранники чувствуют.

— Риск, — сказала Вита.

— Ничего другого не остается. В их нынешнем состоянии мы к ним даже прикоснуться не сможем, не то что