КИНФ БЛУЖДАЮЩИЕ ЗВЕЗДЫ. КНИГА ВТОРАЯ. СОЗВЕЗДИЕ ПАКЕФИДЫ (СИ)

Он сделает из тебя тупой компас. Я знаю, он хочет накачать тебя своим варевом, и сделать кустарным способом расчетчика из тебя… не соглашайся! Он может допустить ошибку, и изменения в твоем мозгу будут необратимы. Ты станешь работать на пределе своих возможностей – так же, как и все остальные, которые желают быть востребованы и которые предоставляют свои тела для любого эксперимента, который взбредет в голову Тому, Кто, – а потом, когда он с твоей помощью выпутается из того дерьма, в которое встрял по своей вине, он кинет тебя. И ты сломаешься, как любой кустарный компас. И погибнешь – так же, как и все остальные.

Выбор за тобой!

Я молчал; в голове моей откладывалась информация.

Я знал, что Ур нарочно дал выговориться этому человеку – и этот человек не врал. Он верил в то, о чем он говорит, хотя бы потому, что был причастен к большинству мерзостей, о которых так горячо рассуждал и к которым склонял меня. Ур, впрочем, тоже был причастен к ним же, и оба они знали манящий вкус неограниченной власти не понаслышке.

Но вот в чем соль: незнакомцу этот вкус не надоел, и был по-прежнему манящим. Ур же больше не желал его пробовать.

Не знаю, почему.

Возможно, оттого, что он хорошо знал так же и вкус боли, которую можно причинять подобными экспериментами.

О, да! Он же был врачом. И очень умным человеком – а значит, знал, куда надобно нажать в человеческой душе, чтобы оставит глубокую рану. Знал он и то, как доставить человеку неземное блаженство – а именно: подарить ему смысл жизни и иллюзию нужности обществу. И мог бы делать это, пребывая в любви и поклонении. Но и это его не прельщало – а может, ему просто было лень осчастливливать недалеких соплеменников таких нехитрым способом.

Но было в нем что-то от Дракона. От того существа, которое однажды отведало чужой страх и страдания, и ни за что не хотело их больше пробовать.

Ур все правильно рассчитал; сдается мне, он сам принимал эти препараты, чтобы хоть немного, но приблизиться к таланту расчетчика.

Я не поверил бы настолько в рассказ самого Ура, который в своем высокомерии предпочел бы гордо отмолчаться в ответ на язвительные вопросы, как я поверил в горячечный, полный соблазнов и роскошных предложений рассказ неизвестного.

Ур честно раскрывал карты и предлагал мне самому сделать выбор.

Бесспорно, он мог меня обманом или силой выпить свое снадобье – тут не спасли бы ни сила Черного, ни моя прозорливость, уж Ур-то придумал бы, как провернуть это дельце.

Но он не стал делать этого.

Он стремился к свободе – так отчего же ему лишать этой самой свободы кого-то другого?

Неизвестный лежал в траве, сверля меня умоляющим взглядом. Ур сидел рядом, сложив руки на коленях, и ждал. Черный таращился на меня – у него голова кругом пошла от той речи, что толкнул тут соблазнитель.

Все молчали и ждали, что я скажу.

И я сказал.

- Мы пойдем через Озеро, – сказал я. – С Уром. Иди, вари свое снадобье.

Неизвестный от злости заскрежетал зубами и завопил ругательства на своем языке, непонятном мне.

Ур поднялся, отряхнув штаны.

- Тогда мне нужен помощник, – он глянул на Черного, и тот подскочил, все так же удивленно таращась на меня. – Я научу тебя всему, что сам знаю. Не беспокойся; это займет немного времени благодаря тому, что и я, и твой друг кое-что смыслим в устройстве мозга. Теперь я точно уверен, что мы выйдем.

====== 1. ПУТЬ ДОМОЙ; СЫВОРОТКА УРА. ======

– Тебе не удастся сделать из него компас,- зло шипел неизвестный. – Не удастся! Ты можешь только погубить его, влив ему медиатор… а для синтеза стабилизатора у тебя нет условий! Ты, юный дурачок, – неизвестный вновь расхохотался, – дал согласие на то, чтобы этот негодяй искалечил тебя! Он вынесет тебе мозги, и ты останешься идиотом!

Ур снисходительно и спокойно смотрел на врага, связанного, корчащегося от боли, еле возящегося в траве.

На губах его играла спокойная улыбка.

- Ты уверен? – произнес он так высокомерно, что неизвестный расхохотался – так нелепо, напыщенно и жалко одновременно выглядел этот вопрос.

Затерянный в диком лесу человек, без инструментов, – что он мог сделать?!

- Уверен ли я?! Да, я уверен!

Незнакомец смотрел на Ура, скосив глаза, потому что повернуть голову у него не вышло бы. Но его взгляд был взглядом победителя – несмотря на плачевное положение.

- Я уверен! – шипел он сквозь стиснутые от боли зубы, яростно сверкая глазами. – О, я в этом абсолютно уверен! Что, ты хочешь сказать, что ты припрятал стабилизатор, когда удирал? Да брось ты! Ты же знаешь, что со временем он распадается! Ты осмелишься ввести его человеку?! Не зная наверняка, какие звенья уцелели? А какие нет? И ты доверишься расчетчику, который станет рассчитывать ситуацию, полагаясь лишь на частичные усиления?!

На лице Ура появилась улыбка – скорее, тень её. Кажется, Ур узнал этого человека, и воспоминания эти были не самыми добрыми.

Ур очень хотел убить этого человека.

Он не хотел причинить ему боль, чтобы в душе неизвестного поселился страх, и чтобы он больше не смел говорить все то, что говорил сейчас.

Ур не любил причинять боли. Для него пытки были противны, и он старался не делать боли ни как врач, ни как враг.

А вот убить…

Уничтожить, задушить, сжав горло в руке, чтобы вывалился язык, который мелет всю эту глупую веселенькую чепуху. Ничтожно, глупое создание, узколобое, ничего не смыслящее, и пытающееся чем-то напугать, что-то доказать…

Смешно; и противно – невыносимо слышать этот высокомерный треп. Да-а, мозгов-то, которые могли бы составлять хоть какую-то ценность, в этой голове нет, думал Ур с усмешкой. Бесполезное насекомое, которое ползает под ногами и мешается.

Ур, несомненно, знал этого человека.

Я почувствовал тени воспоминаний, пронесшиеся в голове Ура, которые он лишь слегка пригубил, чуть-чуть допустив в свои мысли, и пренебрежительно поморщился – а, так это же он!

Ур работал с ним вместе. И люди, на которых они работали, считали неизвестного достойным, ценным ученым. Самым лучшим.

Но Ур был иного мнения.

Ур смотрел на него свысока – и, думаю, у него были на то веские основания!

Ур глянул на меня – в конце концов, подумал он, вреда не будет. А расчетчик должен полностью доверять своему создателю.

И он раскрылся передо мной. А я присел, пораженный увиденным, благоговея перед мощью его интеллекта.

- Господи Боже, – только и смог промямлить я.

В мыслях Ура не было ни гордости – хотя ему было чем гордиться, – ни высокомерия – хотя он с презрением думал о своем недруге. Для Ура это было – обычно.

И из того нескончаемого потока информации, который тек из мозга Ура в мой, и расцвечивал мои мысли разноцветными вспышками, я все же сумел выхватить основное.

Ур работал врачом, и вся его деятельность сводилась именно к тому, чтобы синтезировать эти вещества – медиаторы и стабилизаторы, для самых различных применений.

Для ускорения регенерации; для усиления сигналов, которые шли от нервных окончаний к мозгу; для расширения возможностей самого мозга…

Те разработки, которые вел Ур, и которые он так блистательно спер, ударившись в бега – он подумал об этом с усмешкой – они были очень важными и настолько невероятными, что никто другой больше не смог повторить ни единого опыта из тех, которые делал он.

Он работал с наннерами – крохотными роботами, которые, собственно, и собирали медиаторы и стабилизаторы. И то, и другое по сути своей было белком, но таким, какой человеческое тело синтезировать не умеет. Наннеры собирали медиаторы в лабораторных условиях, вне человеческого тела. Потом их и медиаторы вливали в кровь к человеку, и они доставляли медиатор на место, где он делал свое дело, а сами наннеры погибали. Этого вещества было достаточно, чтобы либо разбудить, либо усилить имеющиеся в человеке способности, усовершенствовать функции тела, активизировать неиспользуемые части мозга.

Ур же хотел, чтобы эти процессы в организме человека шли непрерывно. Для этого наннеры, введенные в человеческий организм, не должны были умирать.