Тысячелетний сокол (ЛП)

Джеймс Лусено

ЗВЕЗДНЫЕ ВОЙНЫ: ТЫСЯЧЕЛЕТНИЙ СОКОЛ

Вступление

Впервые Хан положил на него глаз, когда стоял вместе с Лэндо Калриссианом на одной из пермакритовых посадочных платформ на Нар-Шаддаа за несколько лет до того, как присоединился к Альянсу повстанцев. И уже тогда кореллианину отчетливо виделось не только то, что представлял собой этот старый потрепанный фрахтовик, но и то, чем он мог стать впоследствии.

Как влюбленный подросток, он не мог оторвать глаз. Его зрачки расширились, челюсть свесилась вниз. Как можно скорее Соло постарался взять себя в руки, пока Лэндо не догадался, о чем он думает, и отвернулся от корабля, как от старого хлама. Но Калриссиан не был дураком, и уже по тем временам знал все повадки Хана. Будучи одним из самых удачливых игроков по обе стороны от Корусканта, он сразу распознавал блеф. «Быстрая машинка», — заметил Лэндо с искоркой в глазах.

Хан и не сомневался.

Даже в те стародавние времена у Лэндо было чему позавидовать, и для начала — его непомерному богатству. Вот только удача имела к этому мало отношения. Лэндо не заслуживал такого корабля. Он едва справлялся со скиммером, не говоря уже о быстром, как свет, звездолете, на котором сподручнее летать паре маститых пилотов. Он был совершенно недостоин такой летуньи.

Хан никогда не считал себя жадным или завистливым, но вдруг захотел этот корабль сильнее, чем что-либо еще в своей жизни. Долгие годы он служил и скитался по Галактике, рисковал и терял друзей, бывал любим и брошен, учился в имперской Академии, обманывал и сам становился жертвой махинаций… Возможно, в этом корабле он увидел шанс начать новую жизнь — жизнь, в которой наконец будет место постоянству.

Выписывая круги вокруг корабля, как по орбите, Хан лелеял зловещие замыслы. Старый фрахтовик, словно светило, притянул его, как, вне всяких сомнений, притягивал всех, кто летал на нем раньше и приложил руку к обводам этих жвал, корпуса и прочих техночудес на обшивке. Он даже втянул ноздрями его запах.

Присматриваясь, кореллианин почти всюду видел следы попыток уберечь корабль от разрушительного воздействия времени и космических перелетов. Выправлялись вмятины, заполнялись эпокзаталом трещины, закрашивались следы въевшихся продуктов горения на обшивке. «Неродные» запчасти были присоединены нештатными креплениями, а то и вовсе непрофессионально приварены к корпусу. Фрахтовик был поражен ржавчиной, испещрен дюрастальными заплатками, весь в разводах от потекшей смазки. Он стал ветераном еще до того, как попал в собственность к Лэндо по прихоти тасующей карты сабакка фортуны. Но где и кому он служил, Хану было неведомо. Бандитам, контрабандистам, пиратам, наемникам… определенно, всем им и даже сверх того.

Когда Лэндо завел двигатель для проверки, сердце Хана пропустило удар. Минутой позже, сидя у пульта, прислушиваясь к мерному гулу досветовых, заложив лихой вираж и чуть не до смерти напугав этим Лэндо, Хан уже знал, что этот корабль — его судьба. Можно устроить так, что хатты купят его для Хана, а то и попросту угнать, если придется. Он установит выпрямительную антенну военного образца и заменит легкую лазерную пушку на счетверенную. Встроит под брюхо выдвижной скорострельный бластер, чтобы отбиваться при побеге. А между квадратными жвалами поставит ракетную установку…

Он и помыслить не мог, что выиграет корабль у Лэндо в карты. И уж точно ему не приходило в голову, что Калриссиан проколется на блефе.

Летая на модифицированном «СороСуубе», который они с Чуи взяли в долг у Лэндо, Хан только еще больше распалялся в своей тоске по фрахтовику. Он рисовал в уме приключения, в которых тот побывал с первого дня на этом свете. Однажды до кореллианина дошло, что он с самого начала так сроднился с кораблем, что даже не поинтересовался у Лэндо, когда и при каких обстоятельствах фрахтовик получил имя «Тысячелетний сокол»…

Глава 1

Ближе к концу смены Соли Кентт только и делал, что лениво переводил взгляд с прикрепленного к стене хронометра на новостной канал ГолоСети. Вчерашний матч по шокболу между Куатом и Комменором закончился вничью, да что-то не поделили между собой космические бродяги, некие мандалорцы. Кентт, долговязый человек, осевший с семьей на Кореллии и посвятивший десять лет жизни нынешней работе в «КИК» на Орбитальной-7, развалился в кресле, заложив мягкие руки за голову и закинув скрещенные ноги на пульт, который находился в его нераздельном владении. На коленях у него лежал раскрытый голожурнал, а в держателях для стаканов на пару с двумя пустыми контейнерами стоял один полупустой с остывшим кафом. За транспаристальным куполом, венчавшим мерцающий наблюдательный отсек, двигался равномерный поток свеженьких, еще не окрашенных фрахтовиков ИТ-1300 — только с конвейера. Их направляла стайка ориентационных буев, которые были подчинены кибернетическому контроллеру станции.

Модель ИТ длиной тридцать пять метров и грузоподъемностью в сотню тонн была в производстве меньше года, но уже зарекомендовала себя как живая классика. Спроектированная при участии Нарро Синара, владельца главного конкурента «Кореллианской инженерной» в кораблестроении, модель позиционировалась как экономичная и легко модифицируемая альтернатива серии крепких фрахтовиков ИГ. По сравнению с большинством звездолетов производства «КИК», которые никто не посчитал бы изысканными, ИТ-1300 отличалась своеобразной функциональной стильностью. Уникальным корабль делала форма блюдца, позволявшая разместить множество различных агрегатов, включая выносную кабину и сенсорные матрицы. В базовой комплектации он был оборудован фронтальными жвалами и электроникой нового поколения, которая контролировала мощные досветовые двигатели и гиперпривод корабля.

Кентт потерял счет изделиям, прошедшим мимо него с той минуты, как он шагнул через охранный турникет седьмой станции в начале восьмичасовой смены, однако количество их должно было превысить аналогичный показатель за прошлый месяц раза в два. Но даже при таких темпах роста производства корабли распродавались столь быстро, что предложение не могло удовлетворить спрос. Спустив ноги с пульта на пол, Кентт вытянул руки над головой и уже готов был сладко зевнуть, когда пульт издал резкий сигнал, который мгновенно придал оператору бодрости. Пока Кентт пробегал взглядом покрасневших глаз по многочисленным экранам, из смежного отсека примчался молодой техник в пестром комбинезоне и с гарнитурой комлинка на голове.