Ген Химеры Часть 1 (СИ)

Другое дело Кай — шестилетний гений, в три года получивший штамп лаврового венца. Он может нарисовать невероятно точный портрет любого человека, которого когда-либо видел. Или восьмилетняя Камала, которая знает о местонахождении любой пропавшей вещи. Семилетнего Лидо не случайно взяли в группу дознания: его невозможно обмануть. Лидо всегда знает: лжет человек или говорит правду. Таких, как он, называют «интуитами», одаренными, что чувствуют людей насквозь.

Будущее этих детей известно: в шестнадцать лет они улетят на Остров и присоединятся к группе таких же одаренных, как они: будут заниматься исследованиями и совершать научные открытия. Ну а всем остальным суждено будет остаться в Метрополе и распределиться туда, куда решит протекторий. Кому-то с будущей профессией повезет чуть больше, кому-то чуть меньше. Кто-то станет приверженцем умственного труда или даже знаменитостью, а кому-то всю жизнь придется вкалывать за станком или как Ойтуш, за “разделочным” столом.

Протекторий вкладывает огромные деньги во всех детей без исключения, но одаренность просыпается лишь в единицах. Те, в чьих руках лежат бразды правления, верят, что чем лучше удобрена почва, чем больше взойдет побегов. Возможно это и так; по крайней мере, не одно поколение людей выросло и состарилось с этой мыслью.

Урок окончился. Парни и девушки, все еще посмеиваясь над случаем с миссис Саланден, поспешили в столовую.

— Классно Уик ее подколол, да, Сати? — Катана взяла девушку под руку.

— Не то слово. Показал всем шикарные ножки, — Сати усмехнулась.

— Пойдешь с нами обедать?

— Да, конечно, вот только в туалет заскочу, — на самом деле Сати намеревалась прогуляться до кабинета школьного врача. Усыпить его бдительность, а затем стащить шприц-ручку с сывороткой для Ойтуша.

— О, тогда я с тобой, — сказала Катана и потащила Сати в сторону уборной.

“Вот чертова стерва”, — подумала та и озарила одноклассницу милейшей улыбкой.

Сати знала, что некоторые девочки из класса обсуждают ее. Мол, она не интересуется косметикой и парнями. Возможно, Сати выросла бы другой, если бы не повстречала Ойтуша совсем еще ребенком.

Они познакомились, когда ей было одиннадцать лет, а ему только стукнуло семнадцать. Сати возвращалась из школы, когда совершенно случайно наткнулась на человека, что рылся в мусорных баках в поисках еды. В то время Ойтуш учился на втором курсе и уже имел первые проблемы с протекторием. За ним неусыпно следили, то и дело урезая и без того маленькую стипендию.

Заметив, как шевелятся пакеты в баке, Сати остолбенела от страха. Вскоре показался и он сам: тощий, лохматый, заросший щетиной — поистине устрашающее зрелище.

— Где взяла такие волосы, мелкая? — спросил Ойтуш, заметив, что Сати смотрит на него.

«Неужели он хочет снять с меня скальп?!» — в ужасе подумала девочка, припоминая душещипательные страшилки про маньяков.

— Это парик, — придав голосу максимум уверенности, произнесла Сати.

— Ага. Так я и поверил, — усмехнулся парень, но заметив, что девушка напугана, поднял вверх ладони и тепло улыбнулся: — Да не бойся ты. Я сейчас не в том состоянии, чтобы нападать на маленьких девочек.

И действительно: Ойтуш еле стоял на ногах, а сил у него хватало лишь на то, чтобы разворошить очередной пакет с мусором, в надежде, что там будут объедки.

— Вот, держи, — неожиданно для самой себя, Сати протянула незнакомцу бумажный пакет с выпечкой из школы.

Ойтуш остолбенел от изумления, но через минуту горестно покачал головой:

— Я не могу взять это, милая, — сказал он, умоляюще глядя на Сати, — не хватало того, чтобы меня еще и расстреляли за то, что я «отобрал» у тебя обед.

О, да, протекторий любую историю может вывернуть наизнанку.

— Тогда я просто положу это здесь, — сказала девушка, кладя пакет к ногам молодого человека. — Будто бы кто-то потерял, а ты нашел.

— Как тебя зовут? — изумленно спросил Ойтуш, словно забыв, что находится в двух шагах от голодного обморока.

— Сати Лаллеман.

— Приятно познакомится, Сати, — вытерев руки о свои рваные джинсы, парень протянул ей свою ладонь. — А меня зовут Ойтуш Эвери.

Помедлив секунду, Сати взглянула в его глаза: карие, очерченные длинными ресницами. Несмотря на всю сопутствующую атмосферу, он производил впечатление вежливого и умного человека, которому можно было доверять.

— Приятно познакомится, Ойтуш, — улыбнулась девочка, крепко сжав его руку.

Эти двое быстро стали друзьями, а через год и вовсе стали жить под одной крышей, вместе деля всю боль и радость, что приходилась на их долю. И никогда за все это время Сати не думала, что Ойтуш не должен быть с ней, только потому что он гражданин Второго класса.

***

После уроков Сати была выжата, словно лимон, а вдобавок, сильно раздосадована тем, что ей так и не удалось выкрасть иммуноглобулины. Зато тренировка по кэндо прошла как нельзя лучше. Сати давно заметила, что ярость делает ее в разы сильнее; одержав десять побед подряд она получила “отлично”, похвалу от тренера, а также кучу болезненных синяков по всему телу.

За хорошие оценки Сати получила талон на дополнительный десерт, но вместо этого взяла с собой несколько порций обеда. Однако самого главного — лекарственной сыворотки — она таки не достала, а значит еще целые сутки Ойтушу придется бороться с болезнью самостоятельно.

Он пришел с работы немного раньше обычного, и, не раздеваясь, сразу же рухнул в постель. Стащив с него обувь и верхнюю одежду, промокшую от сырого снега, Сати накрыла парня несколькими одеялами. Ойтуша бил озноб; он задыхался от кашля, а в перерывах между приступами не мог связать и пары слов. Сати ничего не оставалось, как ввести экстазин ему внутривенно.

Девушка была в смятении; она ненавидела себя за то, что при всех своих возможностях, не сумела достать сыворотку для Ойтуша. Удалившись за перегородку, что условно делила их комнату на спальню и «кухню», Сати взяла нож и дрожащими от ярости руками полоснула себя по внутренней части бедра. Глубокий порез мгновенно начал кровоточить; она перебинтовала его первой попавшейся тряпкой и, привалившись к стене, осела на пол. Девушка наслаждалась этой болью, благодаря которой она могла наказывать себя за страдания Ойтуша. Эти приступы самобичевания случались с ней довольно часто, благо, что все порезы быстро затягивались, почти не оставляя шрамов.

— Сати, — хрипло позвал ее Ойтуш, когда экстазин наконец подействовал. Он ничего не знал об этой аутоагрессии — его подруга хорошо умела прятать следы.

— Лучше? — вернувшись в комнату, спросила она.

— Могу горы свернуть. Наверное, — Ойтуш улыбался, сидя в кровати, а его расширенные зрачки делали глаза почти черными.

— Я клянусь тебе, что завтра сыворотка… — начала было Сати.

— Помолчи, мелкая, — перебил ее парень. — Мне нужен только один вечер с тобой и все.

Его голос был спокойным, но глаза горели сумасшедшим огнем, отчего Сати стало немного не по себе. Присев на кровать рядом с ним, Сати убрала мокрые вьющиеся волосы с его лба. Перехватив руку девушки, Ойтуш жадно прижался губами к ее пальцам; он целовал их с наслаждением, закрыв глаза, а его сухие губы были невероятно горячими. Опьяняющая дрожь пробежала по телу Сати, заглушая острую боль в бедре, там, где она порезала себя. Неужели именно сегодня, после трех лет, прожитых вместе, они наконец-то перестанут быть просто друзьями?