Люди меча

лось невместно. Вотолу давай!

Боярин сам расстегнул изрядно попачканный и поношенный налатник, кинул его в снег, накинул на плечи поданный холопом плащ, подбитый дорогим горностаем, дал шпоры коню. Слава Богу, дядюшка догадался устремиться с несколькими своими боярами следом, и к мосту Петр Шуйский примчался не один, а с грозной свитой.

- Я есть милостью Божией епископ города Дерпта и окрестных земель, вышедший вперед худощавый мужчина в красной рясе, четырехугольной баррете на голове и большим медным крестом на груди перекрестился и слегка поклонился. Для меня великая честь приветствовать в доверенном мне городе великого русского воина и соратников его. Рады мы безмерно, что взор великого государя российского наконец-то обратился в нашу сторону и он пожелал принять нас под руку свою на вечные времена.

- Сла-авься, сла-авься русский царь! - прокатилось, заставив коня испуганно попятиться, над дорогой оглушительная здравница.

Епископ обернулся к одному из знатных горожан,. взял у того шелковую подушечку с лежащим на нем небольшим золотым ключом и поднял ее над головой, протягивая Шуйскому:

- Мы умоляем тебя, воевода, от имени государя твоего принять ключи от нашего города и войти в него полноправным владетелем! Для доблестного русского воинства уже накрыты на площади перед ратушей праздничные столы. Все мы желаем поднять тосты за величие и непобедимость русского оружия.

- Слава! Слава! Слава! - опять оглушил всех присутствующих женский голос.

Петр Шуйский, все еще не веря в происходящее, принял ключи от города, растерянно оглянулся на дядьку.

- Я сейчас, стрельцов созову, - понимающе кивнул тот, поворачивая коня.

Въезжать во вражеский город в одиночку, без мощной охраны, боярин не решился и еще довольно долго гарцевал перед воротами, ожидая подхода ратников, и слушая восторженное песнопение, изливаемое словно божьими архангелами.

* * *

Наконец, выстроившись в длинную колонну, с бердышами на плечах, подтянулись стрельцы. Петр Шуйский ткнул коленями коня, и белоснежный жеребец медленно двинулся вперед.

В городе, прижимаясь спинами к стенам домов, высыпав на балконы, толпились горожане, размахивая еловыми ветками и выкрикивая громкие приветствия. Казалось - не захватчики и грабители пришли в эти земли, но освободители от иноземного рабства. Даже в казанских и астраханских ханствах не видели ратники столь восторженного приема! А на площади перед ратушей полыхали высокие костры, над которыми крутились на вертелах бараньи и козьи туши, на накрытых скатертями длинных столах возвышались горки пирогов и сладких булочек, стояли блюда с рыбой, мясом, кашами, глубокие миски с капустой и грибами. И, разумеется - кувшины, кувшины, кувшины с ароматным вином.

На ступенях ратуши стоял отдельный стол, накрытый для русского воеводы, его ближайших помощников, епископа и знатных горожан. Священник пригласил гостя туда и снова повторил:

- Радость для нас сегодня великая, воевода. Под руку русскую мы вступаем. Пусть