Дикое поле

обнажилась, закрывая ладонями срамные места, отдала одежду.

- Воды дай, - потребовала Юля. - И отвернитесь вы, охальники.

Она скинула штаны, кружевные трусики - последняя память о двадцатом веке, - торопливо подмылась и переоделась. Чужая одежда вызывала в ней меньше омерзения, чем своя, в которую пришлось испражняться несколько раз подряд. На душе стало немного легче. Руки и ноги, вроде бы, слушались. Тело хоть и ныло, но не отказывало. Жрать, правда, хотелось до безумия. Но теперь, когда она снова оказалась среди своих, голод несколько притупился.

- Лук мой никто не видел?

Один из воинов, описывающих круги вокруг пленников, отделился от остальных, снял колчан и налуч с холки коня и протянул женщине:

- Прими, боярыня. Твой черный лук ни с одним не перепутаешь. Тугой, однако! Я едва наполовину натянул.

Витязь вернулся в круг, а Юля извлекла свое оружие и придирчиво рассмотрела.

- Не волнуйся, боярыня, не повредили, - опять подал голос Храмцов. Хороший лук, как три молодые полонянки, стоит. Берегли, наверняка, как зеницу ока.

- Ремень мой с ножом где?

- А этого добра бесхозного ноне здесь сколько хочешь, - усмехнулся витязь. - Любой выбирай, никто слова поперек не скажет.

- Мне татарского не надо, -- брезгливо поморщилась Юля, не желая мародерничать среди трупов.

- Так откуда у них татарское? - усмехнулся местный боярин. - У них все ворованное, своего ничего нет. Бери любой, не бойся.

К жене Варлама подскакали почти одновременно Анатолий и Николай Батовы, протянули ножи. Один - длинный остроконечный кинжал в костяных ножнах, второй слегка изогнутый турецкий нож в шитой золотом кожаной оправе. Юля секунду поколебалась, а потом, не желая никого обидеть, забрала оба.

- Ты же говорил, осенью татары не приходят, Сергей Михайлович? несколько успокаиваясь, спросила боярыня. - Так откуда эти козлы вонючие приперлись?

- То не османы, - покачал головой витязь. - Крымчане только летом приходят, и без обозов. Это с Астраханского ханства изменники бегут, власти государевой признавать не желая. Ничейные разбойники. Одного не понимаю. В Кочегури они пять баб поймали и двух смердов. В Снегиревке еще четырех, одного мужика и троих детей. Куда снегиревский полон делся?

- Там еще орда была! - услышала его слова одна из женщин. - Они вчера в сторону Донца от этих отвернули.

- А-а, вот оно как... - натянул поводья воин.

- Цыганской тропой пошли. Ну что, бояре, нагонять надо?!

- Разве угонишь? - покачал головой Григорий.

- Они нас ужо, почитай, на два дня обгоняют. Да еще завтра вперед уйдут...

- Да куда эти кочевники-обозники от нас денутся? - презрительно сплюнул в сторону татар Храмцов - Они же с отарами ползут, с кибитками, с полоном. Как ни гони, а больше десятка верст за день не пройдешь. А у нас с собой только кони заводные! Впятеро быстрее помчимся.

Григорий Батов оглядел разгромленное кочевье и понимающе кивнул.

- Эй, Степан! - окликнул своего смерда Храмцов. - Пройдитесь по