Попрыгунчик (СИ)

«Хотя нет, — ухмыльнулся Иванченко своим планам. — Последнее явно нереально».

Через полчаса за капитаном пришли и повели его в Большой Зал.

Народ активно собирался на утреннее показательное «шоу». Порядка половины зрительных мест, то есть около ста, уже были заполнены. Но для офицера было предусмотрено отдельное место — за решеткой в правом углу зала. Конечно, ему было очень некомфортно находиться здесь, словно обезьяне в вольере зоопарка, где каждый, кто оставался снаружи, не скрывая смотрел на него, тыкал пальцем или оживленно обсуждал со своими друзьями и товарищами возможные исходы сегодняшнего трибунала. Однако понимание того, что весь процесс затянется не более, чем на полчаса, ибо у военных разговор, по традиции, короткий, да и людям нужно идти работать, приободрял — быть объектом всеобщего внимания оставалось недолго.

К клетке периодически подходили знакомые Иванченко. Кто сочувственно кивал, делая вид, что крайне опечален, кто нарочито весело старался поддержать своего товарища шуткой и заверениями, что все закончится благополучно. Но капитану от этих слов было ни горячо, ни холодно. Пришел и Варнавский, приветственно махнув рукой и врезавшись по невнимательности в какого-то мужчину, чем вызвал у подсудимого офицера улыбку. Однако подойти он не успел — вслед за ним в зал вошла судебная коллегия из трех человек во главе с генералом Бадыгиным, и двери с гулким хлопком закрылись, как бы призывая всех занять свои места и прекратить всяческие обсуждения. Действительно, стало тише, но перешептываться зрители начали только активнее — совсем не часто сам генерал соглашался судить своих подчиненных, и раз он здесь, то слушание обещает быть вдвойне интереснее.

Не сказать, что появление Бадыгина стало сюрпризом для капитана, но Иванченко все равно напрягся. «Видать, этого упыря вчера вечером сильно задело», — подумал он.

— Слушается дело капитана третьей роты Южной базы Армии Сопротивления Иванченко Сергея Васильевича от тринадцатого апреля 2127 года, — зачастила маленькая женщина из судей, когда они заняли свои места, а зал окончательно затих. — Главный Судья — генерал Армии Сопротивления, командующий Южной базой Бадыгин Валерий Александрович. Обвиняемому Иванченко вменяется совершение преступления согласно статье 36 пункта 1 Кодекса Армии Сопротивления, — зал ахнул, а у самого капитана по спине пробежал крайне неприятный холодок, — предумышленное убийство, то есть осознанное лишение жизни человека, постоянно проживающего или несущего службу на территории базы. Подсудимый, вы согласны с предъявленными вам обвинениями? Суд напоминает, что добровольное признание своей вины может смягчить наказание.

— Нет! Не было такого! Это ложь! — Иванченко просто кипел от ярости — на него хотели повесить преступление, которое он не совершал. — Когда это я убил человека?!

— По данным дела убийство произошло в ночь с одиннадцатого на двенадцатое апреля. Вами был убит сторож агросектора «D» Петр Семенович Светлый.

— Да не я его убил, говорю же, это… — и тут до офицера дошло, что происходит. — Бадыгин, ну ты и сука!

— Подсудимый, не смейте оскорблять Главного Судью! — маленькая женщина грозно посмотрела на капитана. Зал, как это ни странно, хранил молчание, с огромным интересом наблюдая за происходящим и боясь пропустить что-то важное. Генерал лишь подчеркнуто отстраненно смотрел впереди себя на закрытые двери, словно на них было нарисовано что-то необыкновенное и крайне красивое.

— Правда не есть оскорбление, — выкрутился Иванченко. — Я требую просмотреть запись с камеры видеонаблюдения, сделанную в ту ночь. Там же не я! Или вам слабо? Сразу же все обвинение развалится?

— Ваш запрос может быть исполнен прямо сейчас — в распоряжении суда имеется запись с камеры видеонаблюдения «SH-2597», установленной в секторе «D».

Свет в зале погас, и над судьями на большом экране возникло изображение. На видео было четко видно, как сторож хватает Иванченко за руку и в ответ получает мощный удар слева, а затем падает без чувств прямо в помидоры.

Подделка была сделана невероятно качественно, но ее создатель забыл об одной маленькой, но существенной детали.

— Заметьте, у человека на видео — погоны старшего лейтенанта! — капитан громко обратил внимание всех зрителей на эту оплошность видеомонтажа, но не прошло и двух секунд, как видео выключилось и в зале снова зажегся свет. Собравшиеся в зале зашушукались, пытаясь узнать у соседей, успели ли они это заметить или тоже нет. — Ну же, включите еще раз!

— Подсудимый, у нас крайне мало времени, — в игру вступил сам генерал, пытаясь прикрыть техническую ошибку, способную разрушить все его планы. — Суд уже до этого подробно изучил данную видеозапись. На ней отчетливо видно ваше лицо. А в чьей форме вы были на момент совершения преступления, своей или какой-то чужой, к делу не имеет никакого отношения. К тому же, у суда имеется заключение патологоанатома Бориса Ивановича Зильберштейна, из которого ясно, что смерть Петра Семеновича Светлого наступила от насильственных действий, что прекрасно согласуется с данной записью.

— А он может лично подтвердить это? Здесь, перед всем залом? — Иванченко не сдавался.

— Нет. Борис Иванович в данный момент отсутствует на базе, — Бадыгин слегка прищурился, глядя на капитана, гадая, сам ли он догадался, что бумага тоже подделана, или кто-то рассказал. — Но суду достаточно и официального протокола вскрытия и медицинского освидетельствования, заверенного его личными печатью и подписью. Имеются ли у вас другие доказательства вашей невиновности?

— Никак нет, — процедил Иванченко, понимая, что генерал хорошенько позаботился о прикрытии своей лжи.

— Имеются ли у вас свидетели, способные выступить в защиту вас?

— Никак нет.

— Желаете ли вы что-то добавить к своим показаниям? — Бадыгин слегка наклонил голову и приподнял брови, как бы намекая, что еще не поздно все исправить, если стать чуточку сговорчивее.

— Никак. Нет. Даже если бы и знал — ни за что бы не сказал, — офицер понял намек, но решил до конца стоять на своем.

— В таком случае суд отправляется в комнату совещаний для обсуждения и вынесения приговора.

========== 244 ==========

Судейская коллегия вернулась подозрительно быстро, заставив своим появлением прекратить бурные обсуждения и споры, царившие в зале во время ее отсутствия. Все внимание теперь было приковано к оставшемуся стоять Главному Судье.

— Рассмотрев дело капитана третьей роты Южной базы Армии Сопротивления Иванченко Сергея Васильевича от тринадцатого апреля 2127 года, — генерал громко начал зачитывать приговор, — изучив предоставленные суду материалы и вещественные доказательства, судебная коллегия в лице полковника Жарова Александра Леонидовича, подполковника Сениной Тамары Львовны и генерала Бадыгина Валерия Александровича постановила: признать Иванченко Сергея Васильевича виновным в совершении преступления, предусмотренного статьей 36 пункта 1 Кодекса Армии Сопротивления, предумышленное убийство, и назначить ему наказание в виде разжалования до звания рядового и незамедлительного пожизненного изгнания с территории базы, — новоиспеченный рядовой выдохнул — все могло закончиться куда хуже. — Также признать его виновным в совершении преступления, предусмотренного статьей 284 Кодекса Армии Сопротивления, оскорбление Главного Судьи, и назначить наказание в виде десяти ударов электрическими розгами прилюдно.

Зал начал обсуждать вынесенное решение, не понимая, будут сначала розги, а затем изгнание, или телесное наказание не будет исполнено вовсе. Сам же преступник сел на скамью, вполне довольный приговором: «Иметь в командирах чмо», как выразился один молодой человек, повстречавшийся ему совсем недавно, действительно было крайне неприятно. Оставалось только придумать, как добраться до друга, живущего в Пятигорске, а дальше… «Дальше уж как-нибудь, пожалуй, разберусь по ситуации», — решил он.

— Однако, принимая во внимание приказ №32/27 от двенадцатого апреля 2127 года, — Бадыгин внезапно продолжил зачитывать приговор, выдержав прямо-таки МХАТовскую паузу, — «О персональном изменении наказания убийце Петра Семеновича Светлого», суд принял решение: заменить вышеозвученную меру пресечения для Иванченко Сергея Васильевича на смертную казнь. Приговор военного трибунала обжалованию не подлежит. Наказание привести в исполнение незамедлительно, — зал встретил вынесенный приговор недовольным гулом — никто не понимал, откуда взялся этот странный приказ, и что вообще здесь происходит. Никто, кроме Иванченко. — Осужденный, у вас есть последнее слово?