Свобода (СИ)

====== Глава 23 ======

Все постепенно входило на круги своя. Кайл и Мирт проводили все больше времени вдвоем, пытаясь рассказать друг другу всю свою жизнь, прожитую в одиночестве. Несмотря на фантастическое доверие, которое витало в воздухе Даунхерста, Реймонд продолжал носить иллюзию, говоря, что так себя спокойнее чувствует. Только по просьбе Кайла он становился настоящим. Самим собой. Николас с супругом потихоньку готовились к весне. Ричард сьездил в город и договорился о закупке семян. Уговорил Ника попробовать вырастить какую-то мифическую картошку. Ник долго не соглашался, но затем сдался под доводами мужа. Ричард долго не мог найти поставщика, но в конце концов договорился с каким-то купцом и тот должен был привести с юга несколько мешков этой неведомой картошки. Картошку везли морем и Ричард уехал на несколько дней в Ричмонд порт, чтобы встретить и привезти груз. Удивительно, но Ник очень скучал по мужу. Жутко, дико, до одури, до тянущей тоски, которая зарождалась где-то внутри, в самой глубине души. Омеге не хватало его сонных обьятий, его манеры целоваться, от которой выносило любые мысли, того, как он усмехается. Даже этого дурацкого сокращения своего собственного имени, в виде этого ” Ники”, тоже не хватало. Это короткое нежное имя теперь прочно ассоциировалось с бесконечно долгим занятием любовью. Рик так умел заниматься с Ником любовью, что они оба потом не могли пошевелиться. Даже разговаривать не могли. Ник занимался своими обычными делами, стараясь перестать считать дни до возвращения супруга. Омега понимал, что это глупо и очень по-омежьи, но ничего поделать с собой не мог. Наверное, пора признаться, хотябы самому себе, что любишь этого невозможного альфу? Возможно, это было бы самым простым обьяснением состоянию Ника. За эти несколько месяцев Ричард стал бесконечно дорог Николасу, так дорог, что мысль о том, чтобы провести с мужем ночь, наполняла омегу каким-то болезненным счастьем. От этого чувства екало в животе, а все внутри сворачиволось тугим узлом, который раскрутить мог только Рик. Его единственный в своем роде муж. Рик должен был вернуться завтра, а у Ника и так уже все сводило внутри от предвкушения встречи. Да и течка вот-вот должна начаться. В общем, состояние омеги нетрудно понять. Ник решил лечь спать пораньше. Он переделал все возможные дела, даже самые скучные и нудные, самые неприятные, даже те, которые откладывал бесконечное количество времени. Осталось только безделье, которое неизменно приводило к тоске по Рику. Поэтому омега решил, что мудрее будет лечь спать. А завтра утром он проснется, а рядом с ним будет его муж. Но проснулся Ник гораздо раньше, чем наступило утро. Он проснулся из-за того, как прогнулась кровать под весом Ричарда. Он лег близко-близко и по обыкновению обнял Ника одной рукой, на ходу проваливаясь в сон. Ник извернулся и поцеловал его в щеку. Рик открыл на половину сонные глаза и взглянул на омегу из-под опущенных ресниц. – Чего не спишь, любовь моя? – хрипло едва слышно спросил альфа. – Тебя жду, – прошептал Ник, покрывая лицо супруга ленивыми поцелуями. Рик вздохнул и прикрыл глаза, тогда Ник переместился на шею и слегка прикусил ее, а затем провел языком по маленькой выступающей венке. – Не думал что скажу такое когда-нибудь, но... – снова вздох, – я жутко устал, любовь моя и... – Тшшшшш... – приложил палец к губам омега, – я все сделаю сам... – и тут же нежно, невесомо поцеловал альфу. Этот восхитительный поцелуй был нежным приветствием давно не видевшихся любовников. Нежное, ласковое, практически лишенное страсти, оно походило на тлеющий крохотный уголек. Ник целовал супруга неспешно, наслаждаясь каждым мгновением. Со временем поцелуй стал более страстным, пылким, жаждущим. Они боролись за первенство, перехватывали инициативу как эстафетную палочку. Рик попытался развернуться, подмять мужа под себя но тот удержал его на месте. – Я же сказал, я сам... – лукаво упрекнул он Ричарда. Затем снял с него рубашку, обнажив мускулистую грудь и кубики пресса. Омега спустился поцелуями по шее, а затем начал медленно, будто лениво целовать, покусывать темные плоские соски. Рик охнул и откинулся на подушки. Ник самозабвенно целовал грудь супруга, прикусывая солоноватую кожу, гладя ее. Затем спустился к низу живота, туда, где черные волоски сбегали дорожкой к паху. – Ты же не собираешься... – охнул Ричард, поняв замысел мужа и привстав на локтях. – Собираюсь, – мурлыкнул Ник, слегка толкнув альфу в грудь, от чего тот снова опал на подушки. Ник медленно лизнул головку поднявшегося члена, из-за чего Рик сжал ткань простыней. Омега осторожно вобрал член целиком в рот, хотя чуть не поперхнулся. Расслабил небо и попробовал еще раз. Затем стал неспешно посасывать, словно сладкий леденец. Рик замотал головой из стороны в сторону. Ник заскользил головой вниз и вверх, вниз и вверх, постепенно ускоряя темп. Ричард едва не задохнулся. – Притормози...ох... Ники, – почти простонал он, чувствовая приближающуюся волну оргазма. Ник все понял прекратил занятие, столь увлекательное для обоих. Ричард поддержал супруга за бедра, помогая сесть на стоящий член. Он опускал его медленно и очень осторожно. Но Ник не хотел ждать ни секунды и стразу с размаху насадился на детородный орган супруга, громко протяжно застонав. – Ники, что ты делаешь? – выдохнул альфа, – Больно же... Но омега его уже не слышал. Божественные ощущения наполнили его до краев, лишив остатков разума. Рик сел, обняв Ника как можно крепче, и омега начал двигаться. Он был прекрасен в этот момент. Серые глаза, поменявшие цвет на изумрудный в момент наивысшей страсти, закатились, шоколадные пряди взмокли под пальцами Ричарда. Дыхание вырывалось со свистом сквозь сжатые зубы. Рик подмахивал ему бедрами из всех сил. Вскоре они оба сорвались с темпа. Движения стали рваными, резкими. Цунами разрядки накрыло любовников с головой, лишив на несколько мгновений слуха, зрения. Всего кроме чувств, переполняших их. Рик не стал выходить из Николаса, и тот немного поерзал, почувствовав, как узел на члене альфы разбухает внутри маленькой дырочки. Альфа сменил положение так, чтобы обнять Ника покрепче. Омега охнул и вновь вздрогнул от судорог оргазма. Ричард с хриплым рыком последовал за ним. – Ники, ты ... фантастический, – выдохнул альфа в шею Нику. Омега только кивнул, так как все еще не мог отдышаться.

====== Глава 24 ======

Днем гонец доставил письмо от Хоуксворта. Эрик писал в своей обычной манере. Ироничной, суховатой. Альфа писал обо всем и ни о чем. Здравствуй Кайл. Как твои дела? Надеюсь, что ты не писал мне по забывчивости. Я пытаюсь уговорить короля отпустить меня. Пока что безуспешно. Наверное, мне стоит сделать какую-нибудь глупость. Как думаешь, если я пробегу в полдень по королевскому саду абсолютно обнаженным, меня выгонят? Думаю, да. Надеюсь, до этого не дойдет, хотя и близок к этому. Хотел бы увидеть тебя. P.S. Напиши мне. Хотя, если я тебе надоел, не пиши. Э. Х. Кайл усмехнулся. Хоуксворт в своем репертуаре. Но написать надо было срочно, иначе альфа действительно решит, что Кайл им больше не интересуется. Где-то в самом потаенном уголке души этого взрослого альфы сидел маленький ранимый ребенок, который отчаянно хотел быть кому-то нужным. Хоть кому-нибудь. Особенно сейчас, когда Эрик буквально учился жить заново. Это похоже на то, когда разрабатываешь сломанную ногу. Сначала очень больно, непривычно, долго и мучительно. Но потом становится все легче и легче, и в конце концов о переломе вам напоминает только шрам, который вы будете носить всю оставшуюся жизнь. Кайл взял перо и чистый лист плотной бумаги и принялся писать. Доброе утро, Эрик. Прости, что не написал тебе раньше. Действительно забылся. Что касается твоей предполагаемой выходки... Когда решишься – позови меня. Уж очень хочется увидеть лицо второго советника. Уверен, после полуденной пробежки он тебя разжалует не только из свиты Его Величества, но и из мира живых, причем сделает это с большим удовольствием. Твой К. Паренек запечатал письмо, спустился в кухню, где его ждал отдохнувший гонец, и отдал послание. Затем вновь поднялся по лестнице на третий этаж, миновал картинную галерею и оказался перед комнатой Мирта. Паренек постучал и, дождавшись приглашения, вошел. Реймонд сидел в большой чугунной ванне и от души поливал себя теплой водой из кувшина, смывая душистую мыльную пену. – Прости, я думал ты будешь попозже, – извинился омега. – Я могу подождать, когда ты освободишься. – Не надо, что ты. Я уже выхожу, – тут омега и вправду приподнялся в ванне, Кайл увидел узкую длинную спину с просвечивающими позвонками почти целиком, – Ты не подашь полотенце? Кайл подал большое толстое пушистое полотенце отцу, деликатно отвернувшись. Мирт проворно выскочил из ванны, вытерся и оделся. Затем позвал слуг и попросил принести завтрак на двоих. Паренек внимательно смотрел на омегу. Хоть на нем как и всегда была иллюзия, с мокрыми растрепанными волосами он казался моложе и ужасно был похож на Кайла. И как паренек раньше его не узнал? Как вообще можно не догадаться об их родстве? – Ты голоден? – спросил Мирт. – Есть немного, – пожал плечами Кайл, беря ломоть теплого белого хлеба, намазанного маслом, и садясь на средних размеров кровать. Мирт взял такой же ломоть, налил себе травяного чая и сел рядом с сыном, вытянув ноги на всю их немаленькую длину. Затем откусил большой кусок хлеба. Несколько минут парни ели молча, сосредоточившись на еде. – Сними с себя морок, пожалуйста, – внезапно попросил Кайл. – Зачем? – немного напрягся омега. – Просто... даже не знаю, как сказать, – замялся Кайл, – умом я понимаю, что ты – это ты. Но когда я вижу тебя настоящего, мне не надо убеждать себя, что ты мой отец. Понимаешь? – Да, я... конечно,....прости. Просто я так привык к мороку, что не замечаю его, – тут Мирт замолчал, меняя внешность. На паренька уставились почти синие глаза, – Так лучше? – Да, спасибо, – кивнул паренек, – А сколько тебе лет? – Двадцать девять. – А мне значит четырнадцать? – быстро подсчитал Кайл. – Верно. – А каким я был до того, как Гил меня забрал? – Ты был чудесным, – улыбнулся Реймонд, – Наверное, каждый родитель говорит так о своем ребенке, но ты и вправду таким был. Ты сейчас такой. Ты был очень ласковым, добрым. Ластился ко мне как котенок. Ты мне букетики из полевых цветов делал. Ты всегда улыбался, даже когда было грустно. Когда мне было совсем плохо, ты так трогательно меня успокаивал и с чисто детской уверенностью говорил, что все будет хорошо. И знаешь, я тебе верил. – Знаешь, я до сих пор не могу понять, как ты полюбил Гила, – вздохнул Кайл, глядя на отца, чьи глаза сияли от воспоминаний. – О, – грустно усмехнулся омега, и его глаза потухли, – Гил тогда был совсем другим. Он был ласковым, понимающим, грубоватым и прямолинейным, как и все деревенские, но он любил меня, а затем стал любить и тебя. Первые пару лет нашей совместной жизни были самыми светлыми. Это потом он начал пить. – Интересно почему? – словно спрашивая у самого себя, сказал Кайл. – Не знаю, – Мирт пожал плечами, – возможно он разочаровался во мне как в супруге. Может, я не оправдал его надежд. – Не говори так, – покачал головой паренек и легко прикоснулся губами к щеке отца, – Я уверен, ты был самым лучшим супругом и отцом. Просто ты любил Гила и не замечал каких-то его недостатков. А они с годами становились все больше и страшнее. – Какой ты у меня умный, – поцеловал Мирт Кайла в макушку, – Скажи-ка мне мой умный сын, что у тебя творится с Эриком Хоуксвортом? – Ничего у меня не творится, – нахохлился как воробей Кайл, – Мы просто переписываемся. – Хорошо. Он твой друг? – В некотором смысле. – В некотором? – заглянул Мирт в глаза сыну, – Это в каком же? – Просто друзья, – нехотя сказал Кайл. – И ничего... такого? – продолжал допытываться Реймонд. – И ничего такого, – зарделся паренек и внезапно улыбнулся – Это что, первый отеческий допрос? – Считай, что так, – тихо рассмеялся Реймонд, – Но если мало ли, вдруг тебе захочется поговорить... Я всегда к твоим услугам. На любую тему. О мальчиках, девочках, альфах, – тут Мирт выдержал стратегическую паузу – и сексе. – Можно мы закроем тему? – жалобно спросил Кайл, у которого внутри уже все горело от смущения. – Да, конечно, – омега ласково потрепал паренька по рыжим волосам, – Может быть сходим погуляем? – Да, давай, – согласился Кайл и отправился собираться. * * * Прошло несколько недель, зима начала подходить к концу. Снегопадов стало все меньше и меньше, лютые морозы отступили. Солнце начало всходить раньше, хоть все еще не грело. Птицы начали чирикать на деревьях. Словом, в воздухе витало едва уловимое присутствие ранней весны. Деревенские уже во всю готовились к приходу весны, да и в Даунхерсте начались необходимые приготовления. Семена и никому неведомая картошка были распределены по семьям, закупили несколько новых быков-производителей, свиней, кур и прочую скотину. Но так же нужно было устроить достойные проводы зимы и встречу весны. В деревне начались приготовления к празднику. Сделали несколько соломенных чучел, шесты с длинными разноцветными лентами. Праздник был шумным и веселым. Люди сжигали чучела, пили, ели праздничные лепешки и веселились. Дети бегали вокруг шеста с лентами, устраивали снежные баталии и на скорость лепили снеговиков. Взрослые тоже дурачились как могли. Кайл буквально уволок Мирта играть в последние зимние снежки, Ричард отправился за теплым вином, а Ник остался в одиночестве. Детвора уговорила его поноситься вокруг шеста, даже снежную бабу вместе лепили. Правда Ник проиграл, но несильно расстроился. Зато дети облепили его со всех сторон и пытались склонить к игре в догонялки, но омега мужественно выдержал осаду и остался при своем. Дети недолго грустили по этому поводу и скоро начали игру в прятки. Ребятня была повсюду. Пряталась за импровизированными прилавками и столами, за деревьями и юбками женщин, заставляя взрослых улыбаться. Ник повертел головой в поисках супруга и нашел его стоящим в очереди за вином. Ричард улыбнулся ему, и Ник улыбнулся в ответ. Из-за детских криков услышать хоть что-нибудь было невозможно. Но вдруг детвора замолчала. Ник сразу почувствовал что-то неладное. Он обернулся и тут же услышал девчоночий визг. Ник побежал в сторону звука, как и все, кто услышал этот вопль, полный ужаса. Люди прибежали к берегу маленькой, но бурной и глубокой речки, которая даже зимой замерзала не полностью. Зима в этом году была на удивление лютой, и речка покрылась блестящим на солнце слоем льда. На котором сейчас стоял невысокий паренек лет десяти. Он стоял и молчал, смотря на прибежавшую подмогу круглыми от страха глазами. Лед под его ногами покрылся маленькими трещинами, и ребенок боялся пошевелиться. Любое неосторожное движение, и он уйдет под ледяную толщу воды. Тогда его уже ничто не спасет. – Как его зовут? – спросил Ник у девочки, которая вот-вот готова была разразиться громкими рыданиями. – Вир, – всхлипнул она. Ник кивнул и обратился к пареньку. – Вир, послушай меня, – заговорил он нарочито спокойно, – Не делай резких движений. Осторожно и медленно ляг на живот и ползи к нам. – Я не могу, – задушенным голосом пискнул Вир. – В этом нет ничего сложного. У тебя все получится. Просто ляг на живот, – увещевал Ник. Тут он заметил принесенную кем-то длинную веревку. Омега попытался докинуть веревку до паренька, но она была слишком короткой и осталась лежать в нескольких шагах от него, – Посмотри, тебе нужно проползти всего несколько шагов. Я уверен, все будет хорошо. Только не паникуй и не дергайся. – Я не боюсь, – судорожно произнес Вир, медленно опускаясь на лед, – Я не боюсь, я не боюсь, я не боюсь... – он повторял это все время, опускаясь на ледяной покров. Он повторял это, пока полз к веревке. Паренек прополз половину расстояния, когда лед оглушительно треснул и покрылся новой порцией трещин. Вирт запаниковал и пополз быстрее, энергично дергая руками и ногами, не обращая внимания на попытки людей его успокоить. Это привело к тому, что лед снова затрещал как раздираемая на куски ткань и стал расползаться под Виром. В одно мгновение паренек ушел под воду. Ник принял решение мгновенно. На ходу сбрасывая одежду, он побежал по льду к образовавшейся проруби, чувствуя как расползается и трещит лед под ногами. Омега прыгнул в воду, задохнувшись от холода, пронзившего все его существо. Вир барахтался, поднимая тучу брызг и крошек льда, мешая тем самым Нику ухватить его. Но омега изловчился и схватил паренька за талию. Вир цеплялся за него, его одежда вся промокла и тянула обоих в объятия ледяной смерти. У Ника застучало в висках от напряжения и холода. Еще несколько мгновений, и он не сможет поддерживать их обоих на плаву, не дождавшись помощи с берега, на котором метались люди в поисках хоть чего-нибудь, что поможет вытащить парней. Тут омега увидел, как его супруг ухватил конец веревки и с разбегу прыгнул в воду. Деревенские зашли по колено в реку, ухватив другой конец веревки. Через несколько секунд альфа доплыл к омеге, нырнул и, обвязав талию супруга, дал сигнал тащить парней на берег. Мужчины вытягивали Ника и Вира, стараясь изо всех сил. Через несколько минут оба были на берегу. Их тут же укутали в шубы и накачали почти кипящим вином. Вира унесли родители, а Рик подхватил ничего не соображающего омегу и на максимальной скорости поскакал в Даунхерст. Через пол часа упирающегося Ника осмотрел врач. Последователь Эскулапа успокоил Ричарда известием, что омега ничего себе не отморозил, а просто замерз. В самом крайнем случае возможна простуда. Врач предложил осмотреть и альфу, но тот отказался. Альфа вошел в их с Ником спальню и обнаружил супруга, замотанного в одеяла как конфета в обертку, в руках у него была огромная кружка травяного дымящегося чая. Ник как-то кротко улыбнулся Рику. – Любовь моя, никогда меня больше так не пугай, – вздохнул мужчина. – Постараюсь, – каким-то странным голосом ответил омега. – Сейчас принесут ванну и... – Нет! – воскликнул омега, – Никакой воды! – Ники, солнышко, ты заболеешь... – попытался возразить альфа, удивленный такой бурной реакцией. – Все равно. Я тебя очень прошу, никаких ванн и других водных процедур. – Хорошо, ладно, – Рик никогда раньше не видел омегу таким взбудораженным и напуганным одновременно, – но тогда ты выпьешь все, что принесет миссис Лу. – Согласен, – кивнул Ник, немного успокоившись, и тут же зевнул, – Полежишь со мной? – как-то по-детски попросил он. – Конечно, полежу, – улыбнулся альфа, укладываясь на кровать и притягивая к себе Ника. Альфа обнял его покрепче и стал мерно гладить по волосам, цвета горького шоколада. Ник сначала не мог никак устроиться, но потом затих и уснул. Ричард еще немного полежал рядом с ним, вдыхая его запах, а затем осторожно встал с кровати и вышел из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь. В коридоре он натолкнулся на миссис Лу, которая несла очередную порцию отвара. – Сэр Ричард, ванну скоро принесут и я... – Не надо никакой ванны, миссис Лу. Ник уснул. – О, это хорошо, – закивала головой пожилая экономка, – Сон – лучшее лекарство от всех болезней и тревог. Я тогда ему попозже отвар занесу, – она уже собиралась уходить, но Ричард остановил ее. – Миссис Лу, не могли бы вы мне ответить на вопрос, почему Ник так боится воды? Он же хорошо плавает. – Да с чего вы это взяли? – удивилась экономка, – Он никогда ничего не боялся. Да и не меня вам надо спрашивать. – Миссис Лу, зачем вы лукавите? – склонил голову набок альфа, по-доброму упрекнув пожилую женщину, – Я знаю, что вы были у моего супруга няней, когда он был ребенком. Кому как не вам знать его страхи. – Сэр Ричард, при всем моем уважении к вам, – перестала прикидываться миссис Лу, – если мальчик ничего вам не рассказал, значит и я не в праве этого делать. – Послушайте, но я же не из праздного любопытства спрашиваю, а чтобы не сделать ему больно в дальнейшем, чтобы не напугать его. Я не прошу вас рассказывать мне все. Просто объясните мне причину, почему прекрасно плавающий взрослый парень боится нырнуть в ванне с головой. Пожилая экономка немного помолчала, внимательно глядя на альфу. Затем, словно приняв какое-то решение, кивнула сама себе и произнесла: – Коридор – не место для таких разговоров. Пойдемте. И она зашагала к лестнице удивительно энергичным шагом. Рик едва успевал за ней. Миссис Лу поднялась по ступенькам и остановилась у первой же закрытой двери. Затем достала маленький ключик и открыла ее, приглашая Рика войти. Они оказались в пустой гостевой спальне. Здесь было холодно, а вся мебель укрыта чехлами. Экономка подошла к камину и облокотилась на мраморную панель. – Отец Николаса был сложным человеком, – начала она, – Он был очень требователен к себе и к другим, в особенности к своему сыну. Он хотел вырастить из Николаса идеального наследника-бету. Поощрял в нем стремления к знаниям, давал некоторую свободу действий. Но во всем же требовал совершенства, наверное таким образом выражая свою любовь. Когда мальчику было двенадцать лет, в Даунхерст приехали друзья лорда. Было решено устроить пикник на берегу той самой речки. Когда же гости наелись, сыновья-альфы лордов, приехавших вместе с отцами, решили искупаться. Они барахтались и резвились в воде, хотя течение было как всегда сильным. Но Ник не полез в воду, не захотел. Даже отца ослушался, хотя делал это чрезвычайно редко. Тогда лорд Даунхерст схватил его поперек туловища и ... – тут голос пожилой экономки дрогнул, – и бросил в воду. Он так кричал, так испугался. Его чуть было не унесло течением. Хорошо, хоть мальчишки помогли удержаться. Он поплавал вместе со всеми, но когда вылез из воды, не проронил ни слова. Ни словечка. Даже мне. Он весь день молчал. – Каким жестоким надо быть, чтобы так поступить с собственным ребенком? – пораженно спросил Рик, словно у самого себя. – Я не знаю. Видите ли, прежний лорд Даунхерст уж очень хотел сына-альфу. Но когда родился Николас, его надежды не оправдались. И тогда он решил сделать из предполагаемого беты несгибаемого альфу. Только и всего. – Одного не могу понять. Почему Ник сам мне не рассказал. Неужели я не заслужил его доверия? – с горечью спросил альфа. – Сэр Ричард, вы не видите самого главного. Ник доверяет вам, он любит вас. Поверьте мне, старой женщине. Но ему очень трудно поверить в то, что его любят. Что он кому-то нужен таким, какой он есть. Понимаете, когда выяснилось, что Ник – омега, его отец разочаровался в нем и в себе. Он практически перестал видеться с сыном, а на все его попытки поговорить лишь отмахивался. После первой.. ну вы понимаете... у Ника, прошел всего месяц. Лорд Даунхерст привел в дом альфу и сообщил шестнадцатилетнему мальчику, что перед ним его будущий муж. – О Боги... – только проронил Ричард, представив ужас новоявленного омеги, который еще даже не успел свыкнуться с мыслью о новом статусе. И этим несчастным подростком-омегой был его Ник. – Вот именно. О Боги. На моей памяти это был второй раз, когда Николас отказался повиноваться отцу. Он твердо ответил : “Нет”. Был ужасный скандал. Лорд Даунхерст так кричал, что содрогалась земля. Он угрожал и требовал. Приказывал подчиниться. Но Николас остался непреклонен. Я была поражена его поступком и восхищена одновременно, ведь он очень сильно любил своего отца. И зная это, лорд Даунхерст привел последний аргумент: если мальчик не подчинится, он больше не будет его сыном. На следующее утро комната Николаса оказалась пустой, а из конюшни пропал Ганимед. – Теперь мне многое становится понятно, – пробормотал Рик. – Я рада за вас. Говорите ему, как он вам нужен. Убеждайте его. Доказывайте. Ему это так важно. – Да,... разумеется... Я не знаю, что сказать. – Не говорите. Лучше делайте, – произнесла женщина, – Я уверена, у вас все получится. Экономка на последок кивнула альфе и вышла из комнаты, оставив мужчину обдумывать ее слова.