Слуга царю...

сухой стрекот автоматов и более отрывистый лай крупнокалиберного пулемета, иногда бухали взрывы. Не хватало только воя сирен, окон, заклеенных крест-накрест полосками бумаги, да сваренных из рельсов противотанковых «ежей» на проезжей части…

— Как в блокаду… — пробормотал Сергей Владимирович, вспоминая виденные им десятки раз в разных кинофильмах сцены военного Ленинграда и чувствуя, как сжимается сердце.

— Что вы сказали? — обернулся к нему через плечо Чебриков.

— Да вот, блокаду вспомнил, — промолвил старик, припомнив, как ротмистр расспрашивал его еще в то, прошлое, знакомство об истории страны. — В Отечественную…

— Какую Отечественную? — переспросил, как раз в этот момент распахнувший свою дверцу Бекбулатов. — Восемьсот двенадцатого года, что ли?

— Нет, Владимир Довлатович, — ответил за Берестова граф. — В мире господина Берестова, который вы проскочили транзитом, была и другая Отечественная война, вторая. Там ее называют Великой. К слову сказать, князь, она действительно была великой… С той, про которую вы вспомнили, и не сравнить. Четыре года сограждане Сергея Владимировича воевали… Хотя Москву все-таки не сдали.

— А воевали-то с кем? И кто в результате победил?

— Воевали с Германией, да-да, не удивляйтесь, а победила, конечно, Россия. Большой кровью, но победила…

— Двадцать шесть миллионов потеряли, Володя, — тихо проговорил Владимирыч. — Это не фунт изюму… Мой отец тоже погиб, под Сталинградом… И у супруги моей покойной…

Помолчали с минуту.

— Ладно, — промолвил Чебриков. — Потом об этом. Ну а вы что выяснили, князь?

Прежде чем ответить, Бекбулатов долго пожимал плечами и недоуменно крутил головой.

— Чепуха какая-то получается, — сообщил он наконец. — Ну то, что я уже без малого год как покойником числюсь, меня совсем не удивило… Разберусь как-нибудь… Но вот что Сашка Бежецкий в роли государственного преступника оказался! Это новость так новость, я вам скажу!..

— Что такое?

— В Петропавловке мой друг, Петр Андреевич! Вместе с большинством высших офицеров Корпуса… Если, конечно, Клара, овца эта немецкая, все правильно поняла. «Князь Александр» да «князь Александр» у нее через слово… Даже титул сдуру перепутала. Рыдает, понимаешь, в трубку, как корова…

— Кто рыдает?

— Да Клара, экономка Сашкина… Вернее, супруги его, Елены. Значит, готовил я сюрпризец другу, а он мне еще больший преподнес…

Бекбулатов пристально посмотрел вдоль улицы, словно увидев там что-то для себя интересное, и обронил в пространство:

— Известен мне, господа, один человек, который все эти непонятицы сможет разъяснить и по полочкам разложить… По ранжиру, так сказать…

Чебриков, словно услышав команду, завел автомобиль, послушно откликнувшийся на поворот ключа и замурлыкавший мощным двигателем, точно огромный кот.

— Тогда показывайте, куда ехать, Владимир Довлатович.

— Нет уж, — решительно воспротивился Бекбулатов. — Давайте-ка лучше я за руль сяду…
* * *

Изящный двухэтажный особнячок середины прошлого века, выстроенный