Царская дыба

настала их очередь миновать наряженных в золото рынд, бояре успели рассесться на длинных скамьях по сторонам от трона, и сидячих мест более не оставалось. Молодежь, замеченная Ниславом, мялась по углам напротив трона, у стены с дверью.

Трон патрульному не понравился – прямая высокая спинка, квадратные подлокотники, толстые ножки. Грубая работа, тяжеловесная. Телевизор из такого кресла не посмотришь – быстро и спина, и ноги затекут. Зато царь... Мальчишка! Натуральный мальчишка лет восемнадцати, у которого еще ни усов, ни бороденки толком не растет! И даже огромная мохнатая шуба не делала его ни на йоту солиднее!

– Господи, – впервые в жизни перекрестился Нислав.

– Это кто там на меня, как на икону молится?! – поднялся с трона паренек, следом за ним поднялись со своих скамей родовитые бояре.

– То человек государев Семен Зализа со своим служивым человеком до твоей милости, государь, – приложив руку к груди, слегка поклонился Толбузин.

– А-а... – опустился на трон мальчишка, но едва бояре, следуя его примеру, коснулись скамей своими широкими задами, как он снова вскочил: – Так сие и есть тот служивый, что своими глазами бой огненный видел?

– Да, государь.

– Угу, – мальчишка сел, но мгновением спустя снова вскочил, и Нислав никак не мог понять – то ли он специально над боярами издевается, то ли у него взаправду шило в одном месте растет. – Так пусть расскажет!

Царь спустился с ведущих к трону ступеней, приблизился к гостям. Нислав ощутил болезненный удар Толбузина локтем в бок и спохватился:

– Да, было. Чего там сложного? Дорожка узкая оказалась, ливонцам деваться некуда, а у нас пятнадцать стволов, двести картечин в залпе. Как жахнет – с тропы всех, как корова языком слизывает. А пока очухиваются, как раз пищали перезарядить успевали.

– Ладно сказываешь, – кивнул царь, с гордостью оглянувшись на сидящих у стенки бояр. – А в чистом поле как, устояли бы?

– Пятнадцать, супротив трех сотен? – задумчиво протянул Нислав, и тихонько покачал головой из стороны в сторону.

– Ну а, скажем, сотня стрельцов супротив трехсот конных?

– Сперва залп, потом на бердыши уцелевших принять... Устояли бы, государь. Правда, боюсь, потеряли бы в рубке многих.

– А скажи мне, человек служивый, – отступил мальчишка, и забросил руки за спину. – А зачем нам конницу кованную, да родовитую держать, коли сотня простых стрельцов атаку трех сотен бояр сдержать может?

– Скажу, – кивнул бывший милиционер, не испытывая особой робости перед безусым юнцом. – Затем, чтобы убегающего врага догнать, за которым стрельцы не поспеют. Чтобы быстрым обходом врагу в спину или в бок ударить, чтобы лавой оборону слабую смести. Стрельцы, они как стена. Где поставишь, там врагу хода нет. Но чтобы гнать его, обходить, запугивать – это только конница может. Если ты обороняться собираешься, стрельцы хороши. Наступать – только конница.

Бояре одобрительно закивали, очень похоже оглаживая бороды.

– У меня все стрельцы на конях, – чуть ли не обиженно заявил