Чаша гнева

ин скальпы.

Брат Готье, бывавший в сарацинском плену и видевший, как там пытают пленников, взирал на окружающее с неприкрытым удивлением. Лицо его было белым, глаза растерянно бегали.

– Хочется верить, что это сотворили звери, – глухим, непохожим на свой голосом, проговорил брат Анри. – Но увы, на подобное способен лишь человек…

На том, что некогда было дверями церкви, был распят священник. Тело его обгорело, но остатки одеяния принадлежали явно служителю Господа. На голове кощунственным венцом красовалась загнутая полоса железа, а на шее вместо креста висел огромный ключ. Изо рта торчали какие-то красные палочки, оказавшиеся при ближайшем рассмотрении отрезанными пальцами.

– Во имя Господа! – только и мог сказать брат Анри.

За спинами рыцарей послышался рыгающий звук. Обернувшись, Робер увидел, что один из оруженосцев, совсем молодой, свесился с седла, и его самым отвратительным образом рвет на землю.

– Клянусь Святым Бернаром, – напряженным голосом проговорил брат Андре. – Если мы не уедем отсюда как можно быстрее, то меня тоже стошнит!

Де Лапалисс, ни слова не говоря, дал лошади шпоры.

Когда выбрались за пределы пожарища, то чистый, без запаха гари воздух показался удивительно вкусным. Робер неожиданно обнаружил, что вспотел, хотя особого тепла не было.

– Кто же такое мог сотворить? – вопросил брат Готье.

– Наемники, – ответил брат Анри, – никакой сеньор ради забавы или для того, чтобы наказать строптивых вилланов, никогда не будет так разорять свою деревню…

– Кто же позволяет им так бесчинствовать? – продолжал спрашивать сержант. Он не был на юге Франции очень давно, и о рутьерах знал только понаслышке.

– Те, кто забыл о Господе в увлечении мирскими соблазнами, кто нанимает их для ведения войн, – неожиданно ответил брат Эрар. Лицо его пылало гневом. – Короли, герцоги и графы!

– Наемников использовал еще Вильхьяльм Незаконнорожденный {[196]} , – осторожно заметил Робер, – да и король Филипп не гнушается держать их у себя на службе! Но я никогда не слышал, чтобы они творили такое на севере…

– Все просто, – сказал де Лапалисс, – король Филипп настолько силен, что может поймать и повесить любого наемника, который рискнет разбойничать в его владениях или владениях его вассалов. Здесь же, на юге, этого делать некому. Герцог Тулузы еще поддерживает мир в своем домене, но вздумай он со своим войском войти во фьеф любого из вассалов, чтобы навести порядок там, как тот тут же начнет вопить так, словно его режут! Рутьеры ловко пользуются тем, что земля тут поделена между множеством сеньоров, каждому из которых они будут рано или поздно нужны.

– Господи, спаси Лангедок от разорителей, – пробормотал Робер сквозь зубы.

Далее ехали в молчании, до того самого момента, когда дорога впереди оказалась преграждена. Один из двух сержантов, которых предусмотрительный брат Анри отправил передовым дозором, примчался назад и сообщил, что дальше двигаться невозможно, так как путь перекрывают вставшие лагерем