Чаша гнева

аду, река становилась все более широкой. На левый берег перебрались у небольшого поселка Лангон, после чего она вовсе превратилась чуть ли не в морской пролив, другой берег был едва виден в сгустившемся тумане. Лениво плескались холодные, стального цвета волны.

Город постепенно приближался, стали видны мощные стены, построенные еще в те времена, когда Аквитания была не владением английских королей, а независимым герцогством.

При виде Бордо лицо брата Жиля смягчилось, с него исчезло болезненное напряжение.

– Вы ведь видите, сеньоры, он прекрасен? – воскликнул раненый, поднимая руку, и в тот же момент спереди показалась группа стремительно приближающихся всадников.

– Кто это там? – недоуменно вопросил брат Анри, вглядываясь в дорогу. – Никак, это воины?

– О Матерь Божья! – брат Жиль покачнулся в седле. – Нам лучше вооружиться и быть готовыми ко всему…

– Это что, разбойники? – поинтересовался Робер, проверяя, как меч выходит из ножен.

– Нет, – мрачно ответил бордосский рыцарь, – это, скорее всего, епископ Илия.

– Чем нам может угрожать епископ? – покачал головой брат Анри, махая оруженосцу рукой, чтобы тот подал щит. Кольчуги после столкновения с рутьерами носили постоянно, снимая только на ночь.

– Этот – очень многим, – ответил брат Жиль.

В голосе его звучала тревога, и отряд Ордена выстроился в плотный, почти боевой порядок. Правда, шлемы де Лапалисс велел не надевать, да и копья остались на вьючных лошадях.

Всадники приблизились. Стало видно, что впереди скачет высокий мужчина, седые волосы которого вольно вьются на ветру. Он единственный был без оружия, прочие всадники, числом в два десятка, оказались вооружены до зубов и выглядели не лучше, чем те головорезы, с которыми тамплиеры столкнулись у Марманда.

Не доехав до брата Анри десятка шагов, седовласый мужчина, одежда которого никоим образом не походила на одеяние духовного лица, резко остановил лошадь, так что из-под копыт полетели комья земли.

– Рыцари! – сказал он глубоким и звучным голосом. – Приказываю вам остановиться!

– А кто ты такой, чтобы приказывать? – брат Анри был вынужден остановить отряд.

Брови седовласого взлетели к волосам.

– Мое имя – Илия де Мальмор, и я епископ города Бордо, – сказал он, неприятно усмехнувшись. – Неужели вы не знаете обо мне?

– Нет, не знаем, – равнодушно ответил де Лапалисс. – К тому же, я не вижу, ни митры, ни посоха, ни сандалий {[197]} … И даже тонзура ускользает от моего внимания!

Де Мальмор вновь усмехнулся, глаза его злобно блеснули.

– И, тем не менее, тебе придется поверить мне на слово, – сказал он, – я действительно епископ, и вы – в моем диоцезе. И за неподчинение духовной власти в моем лице я приговариваю вас к штрафу в размере ста марок серебром. Выплатить надлежит немедленно!

– Никакого штрафа не будет, – брат Анри приподнял щит, демонстрируя изображенный на нем алый крест. – Орден Храма волею Святого Престола изъят из епископской власти.

– Но у меня есть другие