Спартак

солдатики! Атак можно к патриотизму римскому воззвать, погибших товарищей поименно назвать, о душах их неупокоенных, что у Леты бродят, вспомнить. И ведь получилось поначалу!

Саллюстий:

"Уже далеко не так хвастливо шли они на битву, как требовали ее раньше".

То есть через несколько дней, а то и недель задор спал, но поначалу солдаты "требовали" битву и шли на нее не как-нибудь, а "хвастливо". Умел Вариний дух своих легионеров поднять. Ударили калиги в мокрую от дождя землю, посуровели лица, грянула над строем залихватская песня…
Пот, кровь, мозоли нам не в тягость, На раны плюй — не до того! Пусть даст приказ Тиберий Август, Пусть даст приказ Тиберий Август, Мы с честью выполним его.

Шучу я, конечно, дорогой читатель. Не родился еще будущий Тиберий Август, и песни в то время были иные. Но что-то подобное над войском римским точно звучало.

Чего мог бояться Вариний? Да того, что Спартак опять боя не примет, в братца Горация играть начнет. Этак и пыл солдатский угаснет (и ведь угас-таки в конце концов!). Значит, скорее, значит, догнать!

Но Спартак не уходит, ждет Спартак Вариния. Построил лагерь по всем правилам, новобранцев учит, копья на огне обжигает. Ждет? Почему? Неужто возгордился фракиец? Конечно, в гладиаторском лагере толпа громадная, а у Вариния всего четыре тысячи, но стоит ли подставляться? Ведь если противник хочет одного, мы должны поступить совсем наоборот.

Не спешите, дорогой читатель! Вы, наверно, догадались — Спартак кое-что придумал. Краешек замысла уже виден — сыграть, как на Везувии, в ПОДДАВКИ. Римляне хотят битвы и не просто хотят, а идут на нее "хвастливо"? Спешат, задыхаются, калиги грязью пачкают? Значит, так тому и быть!

Встретим!

И встретили. Судя по всему, где-то там же, у границы Кампании и Лукании. Слева — холмы, за холмами, совсем близко, море с пиратами, справа тоже холмы, между холмами поля спелой пшеницей желтеют. А вот и лагерь гладиаторский на одном из холмов.

Дождик…

Римское войско между тем по дороге мокрой ползет. Впереди, как и полагается, разъезд конный на невысоких италийских лошадках. Эге, чей это плащ красный? Неужели сам Вариний? Точно! Не утерпел пропретор, лично в дозор поехал — убедиться, не ушел ли враг. Убедился — здесь Спартак! Значит, занимаем оборону, строим лагерь, а завтра… А завтра — в бой!

Дорогой читатель! Страсть как хочется мне описать строительство римского лагеря. Вот что умели квириты, так это строить. Прирожденные инженеры! А военный лагерь — это целая поэма в трех песнях, гекзаметром, как у Вергилия. Сначала оборону занимаем, прикрываем грудью тех, кто землю копает, затем колья в эту землю втыкаем иглами ежовыми. А ведь колья легионеры на себе таскают, некогда на виду у противника в лес с топором бегать. И растет вал, и углубляется ров, и выстраиваются хитрым порядком белые легионерские палатки. А вот и золоченый Орел в самом центре рвется к дождливому осеннему небу…

Но не буду я об этом сейчас рассказывать, ведь читатели и сами военную историю