Ангел Спартака

о. Поэтому мы часто спрашиваем совета у людей. Странно, дико! Мы, Сыны Отца сотворенные из пламени!.. Но иначе невозможно, Земля принадлежит не нам — людям. Мы не всегда разбираемся в их делах, а великое порой зависит от столь малого!..

Встал, к открытому окну подошел, замер. Что он там видит? Наверняка не пыльную улицу, не хлебную лавку напротив. Слыхала я, будто боги видят сквозь камень. Только камень что — ерунда, семечки. Учитель видит сквозь Время. А этот?

— Брат и так стал выше нас всех. Это несправедливо, мы все равны перед Отцом! Но он умен, мой старший брат, он умеет побеждать даже после разгрома. Он взбунтовал младших братьев против Отца, хотел изменить весь порядок, оттеснить всех нас от Престола. Майкл ниспроверг его, мы изгнали предателей подальше от лика Отца. И что? Теперь у нашего старшего брата есть свое войско — верное, бесстрашное, ждущее только приказа. Им уже нечего терять! Да, он умен, порой видит дальше всех нас. Возможно, он в чем-то прав и сейчас. Мы поможем ему — но пусть и он поможет нам. Почему он не хочет? Мы же выполняем волю Отца! Только Царство помирит всех — и нас, и людей.

Хотела я сказать, что не у меня о том спрашивать. Хотела — не сказала. Не меня спрашивает рыжий. И не со мной говорит. Кто я ему? Обезьянка Учителя — не больше.

— Вечное Царство людям недоступно, сотворенное им бренно. Но одно Царство может сменять другое, порядок останется, Закон будет соблюдаться. Разве такое не разумно? Но мой брат готов разрушить все, осмеять, выполоскать в грязи. Пусть люди несовершенны, пусть они никогда не сравняются с нами, Сыновьями Отца, но их можно и нужно сделать лучше, научить, подчинить Закону. Это помирит нас.

Не для меня говорил он, Самаэль, брат Учителя. Но я — слышала!

— Оглянись вокруг, Самаэль! Царств и так хватает. Их даже слишком много.

Обернулся — резко, словно от удара. Сверкнул глазами.

— Ты понимаешь, Папия! Много, слишком много. А должно быть одно! Миром должен править избранный народ. Избранный — Отцом и нами. Когда придет время, он передаст власть новому народу, но тоже избранному.

Я — понимаю? Кажется, понимаю.

— Время — река, — вздохнула. — Люди — кувшинки. На берегах частоколы стоят, землю между царствами делят. А вы, Сыновья Отца, при Царствах вроде как надсмотрщики. Значит, наш участок римлянам отвести решили? А всех прочих, которые неримляне, спросить не хотите?

Поморщился, словно уксуса хлебнул. Неразбавленного.

— Мы и так спрашиваем — совета. Но позволить людям самим решать судьбу мира? Обезьянам? Предлагаешь провести плебисцит среди... среди неандертальцев?

Вот спасибо! Хламидомонадой уже величали!

— Люди и так получили то, на что не имели права даже взглянуть, — Землю. Так пусть хотя бы живут по Закону. Пусть их Царство будет лишь тенью — но тенью Царства настоящего, истинного! И незачем каждый раз устраивать людям экзамен, они его все равно не выдержат. Я ошибся — доверился одному... гамадрилу. Расхлебывать мне — с него, гамадрила, какой спрос? Ты