Ангел Спартака

всего. Лилит суждено вечно лелеять печаль свою и ненависть свою, а ты... Ты можешь просто сойти с ума, обезьянка. Поэтому думать об этом ты станешь не сейчас, после. А пока лучше забыть все, что видела, такое ни к чему помнить. Живому — не стоит. Вновь смех. Теперь я вижу Его — обычного, в темном плаще, в широкополой дорожной шляпе.

— Думай о Клавдии Глабре. Задачка на два действия, Папия, причем не из самых трудных. Твои римляне любят повторять: имя — это судьба. Решай!

Сигаретный дым густеет, застывает недвижным камнем, забивается в горло. Дышать! Дышать! Дышать!!!

Воздуха...
* * *

— ...Это все оттого, что голову весь день сушишь, госпожа Папия. Точно тебе скажу. Весь день сушишь, всю ночь сушишь. А за лекарем я все-таки схожу.

— Не надо, мой Аякс. Просто... Просто приснилось, я даже не помню, что именно. Приснилось, ушло. Римляне говорят: имя — это судьба.

— Папия, да о чем это ты? Какое имя, какая судьба?!

— Судьба — наша. А имя — «Жаворонок».
* * *

— Я тебя правильно поняла. Квинт? Они стоят в Каламации, набрали еще сотню легионеров, Клавдий Глабр выступил перед городскими декурионами, посоветовал не бояться, не паниковать... Пять когорт, шестой нет. И никто не знает, где она.
* * *

Имя — это судьба, имя — это судьба, имя — это судьба...
* * *

Ласточек нет, в белом от жары небе — пусто. Летний зной разогнал народ с улиц, вымерли Помпеи, город-лупанарий, город греха. Мне нет до тебя дела, Помпеи, до твоих черепичных крыш, до твоих узких улиц, до твоей судьбы, до твоего имени. Вчерашний бой я проиграла. Се дняшний — не имею права.

Имя — это судьба!

— ...Ну, а потом еще трое римлян вваливаются, и сразу орут, девок, мол, давай, винишка давай, гулять будем, потому как серебро завелось, кошель разрывает. Взяли трех «волчиц», не глядя даже, одну косую, вторую...

— Погоди, Аякс. Ты снова сказал «римлян»? Трое римлян?

Имя — судьба, когорта «Жаворонок» — наша судьба Сулла назвал лучшую когорту «Мстители» — тоже судьба обещание, угроза. Квинтилий Басс послан набрать лучшую когорту, особую. Но почему «Жаворонок»?

— Римляне и есть, потому и сказал, Папия, что ты велела обо всем рассказывать, не пропуская. Отставники из колонистов, кому Сулла проклятый землю нашу нарезал. Морды красные, возле ушей — мозоли от шлемов, не говорят — орут. Не спутаешь! Много их там было, и в соседней таберне тоже, и в той, что через улицу. Местные, которые оски и кампанцы, притихли, к стенкам жались.

— Римляне? Отставники? Точно здешние, не из Рима? Имя — судьба, имя — судьба. Почему «Жаворонок»?

У Диуса Патера, Отца богов, священная птица — орел, у Маурса Великое Копье — петух, у Юноны — гусь, у Венеры — лебедь и воробей. Нет, не то, не то!.. Ворона — символ хитрости, когорта «Ворона» звучит!

— Точно здешние, из колонистов. Они еще меж собой орали, мол, урожай плох, рабы ленивы, а мы, Суллы Великого вояки, все равно гуляем и гулять будем. И пели еше про Орла своего легиона, что, мол, к небесам рвется. Может,