Донос мертвеца

сь от Никиты, протянула руку к столу и положила ладонь на платье:

- Она проснулась!

- Что? - остановленный едва ли не в самый важный момент, Хомяк замотал головой. - Кто?

- Она боится, очень сильно... Она вся дрожит от страха... Она так боится, что ее способен услышать даже глухой! Наверное, ее собираются убивать... Люди всегда кричат так громко, когда видят свою смерть.

- Вот зараза! - выругался Никита, постепенно начиная приходить с себя. - И где она находится?

- Это там, - удерживая левую руку на платье, девушка вытянула правую вниз по течению Невы. - За большим озером... Откуда хотел пробраться сюда дух Тьмы... Большой город и еще... Она называла его епископом!

- Кого?

- Того, кому сдалась, - Настя тихонько приподняла ладонь над платьем. - Он считал ее ведьмой, а она его епископом. И она все равно жива. Уста ее замкнуты. Ее все еще не поглотил темный дух, и не истребила злоба смертных. Но ей так страшно, словно она кружится в водовороте, и уже видит яму, в которую ее засосало.

- И что теперь делать?

Настя поднесла левую ладонь к губам, сделала глубокий вдох и безразлично ответила:

- Не знаю...

- Вот... трах-тибидох! - Никита поднялся, выглянул в окно: - Вроде, луна сегодня. Ночь светлая. Я наверное, на Каушту тогда побегу, как раз к утру успею. А завтра после полудня вернусь.

- Ты только осторожнее, Никитушка...

- Ничего, у меня газовый баллончик с собой, - покачал перед собой кистенем Хомяк и сунул его за пояс. Сверху надел короткий полушубок - в длинном ходить на лыжах невозможно. - Не грусти, Настена, я быстро.

Парень вышел за дверь, а оставшаяся одной девушка наклонилась над платьем, с наслаждением втянула в себя неощутимый смертному аромат, и на губах ее заиграла легкая сладострастная улыбка.

До Каушты Никита добежал всего за три с небольшим часа - по проложенной недавними гостями колее это оказалось совсем нетрудно - а потому еще до рассвета замолотил кулаком в ворота. Вскоре во дворе скрипнула дверь:

- Кого там по ночам носит?

- Я к Игорю, у меня известие о его племяннице. В поселке сразу забегали, и уже через минуту через калитку выскочил взлохмаченный Картышев:

- Что?

- Настя сказала, что проснулась твоя Инга, - перечислил услышанное он нежити Никита. - Что она жива, что находится за озером, из-за которого пришли войска, с которыми вы дрались, что ей страшно, что держит ее у себя какой-то епископ, что... Все вроде?

- Епископ? Какой епископ? - не понял Игорь.

- А я-то откуда знаю? Настя говорила, город там. И все. Она, - Хомяк попытался повторить жест девушки. - Она через платье как бы только ее ощущения понять может. Знает, что страшно, что епископом называет того, кто захватил. Ага, вспомнил: ведьмой ее считают. Потому, наверное, и выкрали.

- А ее на костре, случаем, не сожгут? - поинтересовался кто-то со двора, и Картышев нервно вздрогнул.

- Настя говорила, жива она пока, - попытался утешить Игоря Хомяк, но тот только еще сильнее побледнел. -