Хальдор из Светлого города

а Хальдор сунулся на кухню и привычно пристроился в углу на перевернутом ящике.

— Гисли скоро придет, — ответил Хальдор и потер нос кулаком.

Раварта, глядя на него, покачала рыженькой головкой.

— Вы что там, подрались? — проницательно спросила она.

Хальдор мотнул волосами.

— Что у нас на обед? — спросил он, явно уклоняясь от темы.

— Вот Гисли придет — и будешь обедать, — злорадно заявила служанка. — Давай из кухни. Тебя тут не хватало…

Хальдор не шевельнулся.

— Я просто посижу, — сказал он. — Я буду нюхать и молчать.

Нюхать ему пришлось довольно долго. Рыженькая ловко орудовала ножом, нарезая лук и глотая слезы, потом что-то шипело на сковородке, потом оказалось, что соли нет и денег на покупку драгоценного продукта тоже нет, так что придется жрать несоленое. Но Хальдор стерпел, поскольку был привычный.

Гисли появился ближе к вечеру. Он скользнул в дом незаметно и на кухне возник, как призрак. Раварта тихонько охнула, пораженная внешним видом хозяина. Хальдор, ожидавший увидеть нечто подобное, только крепко сжал губы. Левый глаз Гисли был скрыт фиолетово-розовым, с кровавыми точками отеком безобразного вида. Правый, обведенный синяком, смотрел трагически.

Хальдор встал.

— Я принесу холодной воды.

Гисли слабо махнул рукой.

— Не выходи из дома. Пусть Раварта…

Впервые за все время своей службы у портного девица не стала возражать и спорить, а молча подхватила жестяное ведро и вышла, осторожно притворив дверь.

— Почему ты в таком виде? — хмуро спросил Хальдор.

— Сам понимаешь, — ответил Гисли, пытаясь улыбнуться. — Они тебя искали. Хотели узнать, где ты живешь.

— А ты не сказал?

— Вот именно. — Гисли осторожно вздохнул. — Здорово бьют, гады…

Хальдор недоверчиво покачал головой.

— Слушай, Гисли, с чего вдруг такая самоотверженность?

— Тебя посадят в мрачное-мрачное подземелье, — пояснил Гисли,

— а работать кто будет? Мы же без тебя тут с голоду подохнем, Хальдор… Если бы у меня руки не тряслись, я первый бы сдал тебя властям, вонючка ты малолетняя…

Хальдора вдруг осенило.

— Раз ты им ничего не сказал, то почему же они отпустили тебя?

— Они меня не отпускали, — фыркнул Гисли. — Я сбежал.

— Та-ак, — сказал Хальдор и сел.

В дверь забарабанили. Гисли побледнел пятнами — там, где на лице не было кровоподтеков, синяков или небритой щетины. Хальдор выпрямился, лихорадочно соображая, что ему делать — бежать, драться или прятаться.

— Мастер Гисли! — крикнули за дверью.

Хальдор вскочил, ударом ноги опрокинул табуретку и с треском выломал деревянную ножку — довольно увесистую, если использовать ее в качестве дубины. Гисли завозился, как мышь, пытаясь последовать его примеру и отломить вторую ножку. Оба они понимали,что сопротивление бесполезно, но сдаваться без боя почему-то не хотелось. В душе Хальдор приписывал эту внезапную вспышку воинственности ожившему в нем кельтскому духу.

Судя по грохоту, входная дверь рухнула. Сапоги затопали по лестнице наверх.

Хальдор встал