Слуга царю...

ного акушера…

— Вот тебе, бабушка, и Юрьев день… — пробормотал себе под нос Владимир, нащупывая неверное дно онемевшими от холода пальцами ног и потихоньку направляясь к берегу.

В камыше, в дополнение к собачьему холоду, добавилась еще одна беда — колотье в босых ступнях от каких то острых шпеньков на дне.

«Гвоздей понатыкали, что ли? — недовольно думал штаб-ротмистр, поджимая пальцы, чтобы избежать болезненных уколов молодых побегов камыша, о существовании которых в природе ранее он даже не догадывался. — Прямо полоса препятствий какая-то…»

Вскоре, к счастью, глубина начала резко уменьшаться, и у внешнего края зарослей Владимиру было едва по колено в воде. Мокрое тело, казалось, продувалось ветром насквозь, будто марлевая занавеска, не оставляя без противной дрожи ни одного органа. На всплеск позади Бекбулатов, почти уже выбравшийся на сушу, даже не оглянулся, злорадно пожелав проводнику «вдуться» с головой.

— Эй! Ротмистр! — раздался дикий вопль Берестова. — Разводи костер скорее, зараза!.. Чего ждешь? Замерзнем ведь запросто к х… собачьим!..

Веселое пламя жадно пожирало охапки сухого камыша, щедро подбрасываемого в его ненасытную глотку, распространяя вокруг благословенное тепло. Раздражение против зловредного старика, «забывшего» предупредить о ждущем впереди малоприятном приключении, испарялось вместе с нудной дрожью, особенно после доброй чашки чуть ли не кипящего чая из старенького термоса, густого, ароматного, настоянного на каких-то особых травках и к тому же сдобренного изрядной порцией чего-то крепкоспиртного.

— Ну чего дуешься, ротмистр? — примирительно бурчал Владимирыч, нацеживая товарищу по несчастью вторую порцию своего «атомного чая». — Говорю же тебе: сам я не знал, что в этом году так глубоко будет. Половодье сейчас, вот вода и поднялась… Хорошо еще не по маковку впендюрились: одежа хоть сухая осталась. Я вот, бывало, в молодости, по осени особенно, как на охоту пойду, так, веришь, ни разу сухим назад не возвращался. Планида, что ли, у меня была такая… С утками всегда, но и мокрый, будто мышь: то на лодке перевернусь, то в камыше запнусь 6 какую корягу, то лабза с изъяном…

Эйфория от относительно удачного свершения, увы, продолжалась недолго: едва путешественники успели немного согреться, как с воды, невидимой отсюда из-за высокого камыша, донесся мощный всплеск, словно от падения средних размеров бегемота, и серия нечленораздельных проклятий, перемежающихся бульканьем, заставившие обоих переглянуться.

— По-моему, это Войцех… — жалобно сообщил Владимир округлившему от изумления глаза проводнику, судорожно стягивая с себя только что напяленную одежку. — Он же плавать не умеет, блин!..
* * *

— Сидите тут оба и не рыпайтесь! — грозно приказал Сергей Владимирович своим спутникам, притихшим, словно нашкодившие мальчишки, запирая их в доме, к которому крадучись вся троица подобралась в четвертом часу ночи, дотемна проторчав в камышах. — А я на разведку отправлюсь. Может быть, уже и нет того домика с подземным