Цветочек

Принц поднял к нему лицо. В глазах боль и надежда.

— Хочу…

— Так и будет. А хотите, я расскажу вам, как правильно сети ставить?

— Хочу…

— Я расскажу…

И Том принялся вдохновенно рассказывать, как определить, что это место рыбное, как правильно рассчитать время, когда надо закидывать сети, как их не потерять в воде, как потом собирать, чтобы не пришлось распутывать. Он рассказывал, как они гоняют табуны в ночное, о том, что всегда мечтал иметь собственного коня, только не ту клячу, которая живет у них, а настоящего, боевого. Что однажды ему довелось померить доспехи и он едва не сгинул под их тяжестью. Том вскочил и изобразил, как он ходил в латах, как пытался почесать пузо, но ничего не получалось, и что он понял, зачем рыцарям оруженосцы — чтобы не наделать в доспехи, пока будешь снимать портки. Цветочек хохотал, размазывая по щекам слезы радости и сгибаясь пополам. Том тоже смеялся до боли в животе. Потом Цветочек рассказывал ему о том, как недавно к ним приехал какой-то напыщенный посол и как, напившись, он едва не утонул в сточной канаве за замком. И как слуги спорили, кто его будет доставать, и никто не хотел за ним лезть. Вилл так смешно показывал, как пьяный посол грохнулся в грязь, рухнув на сено, которое Том собрал для себя. И Том не удержался, вскочил и тоже начал показывать, как падает пьянчужка. Они кидались сеном, носились по чердаку, сбивали друг друга с ног и щекотали до визга. Цветочек не был таким рассудительным, как Густав, не был таким спокойным, как Эмиль, он был очень смешным и немного наивным. А еще Том чувствовал, что принц ему безгранично доверяет. Это было где-то на уровне подсознания. Том просто осознал это и всё. Он и сам ему почему-то доверял, потому что до этого никогда и никому не рассказывал о себе и своих мечтах так много. Том поймал себя на мысли, что ему очень хорошо рядом с ним, спокойно и весело. Надо действительно поговорить с Эмилем и в самом деле научить принца ездить верхом и сражаться.

— Том! Тооом! — раздался голос Эмиля из конюшни. — Том, ты здесь?

— Эмиль пришел, — дернулся Цветочек, словно парень разом испортил всё волшебство, возникшее между ним и Томом.

— Да, мне надо идти, а то он залезет сюда, — почему-то виновато поморщился Том. — Пусть это будет только наше место.

Цветочек быстро закивал. Взгляд немного настороженный.

— Вы не будете сердиться?

— Иди…

Том направился к люку.

— Том! — неожиданно крикнул Вильгельм.

Том резко остановился и обернулся, словно только этого и ждал.

— Я не хочу, чтобы ты уходил, — скороговоркой произнес принц громким шепотом. — Это ведь братья тебя избили, да? Я знаю, ты говорил… Просто никто другой тебя здесь не тронет, потому что король не позволит. А они тут служат, да? Я не хочу, чтобы ты возвращался домой. Останься со мной. Я попрошу у короля… Не знаю… Скажу королю, что не хочу, чтобы Лола убиралась в моей комнате, попрошу, чтобы он взял тебя… И тебе будет удобно, сытно и… И мне хорошо. Я так давно хотел, чтобы у меня был друг…

Последняя фраза потонула в гневном вопле Тома:

— ЧТОООО?!!

Он подлетел к принцу, словно взбесившееся животное, и, вытаращив вмиг почерневшие глаза, проорал:

— Что?!! Я?!! В слуги?!! Да за кого вы меня принимаете?! Я — сын военного, рожден военным, я хочу быть воином! Выносить ваш ночной горшок?! Вытряхивать ваши вонючие простыни? Да как вы смели?!

— Я не то имел в виду, — растерянно пробормотал Цветочек, пятясь назад. — Ты не так понял…

— Что я не так понял? Что вам нужна прислуга? Думали, я от радости прыгать начну? Думали, раз я один раз с вами тут подурачился, то уже всё, я ваш на веки? Экий вы прыткий, ваше высочество! — Он ядовито усмехнулся и брезгливо продолжил: — Да мне хотелось посмотреть на вас. На то, какой вы! Вас же собственный отец не уважает. Я теперь знаю, почему. Никому не нужная радость жизни. Хотели получить меня в слуги? Идите к дьяволу, ваше высочество! — И добавил, как сплюнул через зубы: — Цветочек.

Вильгельм вздрогнул, как будто его ударили со всей силы. Щеки и уши вспыхнули красным. Моргнул как-то странно. Подбородок дернулся вверх. Губы плотно сжались. Дыхание замерло. Том еще раз одарил его ненавидящим взглядом и бегом понесся прочь. Бегом, потому что стыдно, безумно стыдно.

Глава 5. Тайны

Он не видел его месяц. Он теперь постоянно торчал при дворе, делая вид, что у него полно дел на конюшне и надо помочь оружейникам, на самом деле он тщетно пытался увидеть его хотя бы издалека. Он, прижав к груди его книгу, лежал на сеновале около их окошка. В книге почти не было картинок, да и те, что были, какие-то странные и непонятные, а буквы он разобрать не мог. И когда принц не приходил и в этот раз, он выходил во двор и рассматривал окна замка, пытаясь увидеть в одном из них его. Бесполезно…

Том тогда сорвался с сеновала и рванул на реку с такой скоростью, что обогнал само солнце, напрочь позабыв про Эмиля. Его разрывало на части от гнева. Гнев кипел в его теле, как масло в чане, аж булькал и плевался обжигающими капельками. Все его мысли заклинило только на одном — прислуга принца! Типа, пока у тебя проблемы, я готов тебе помочь их решить, но за это ты будешь выносить мой ночной горшок! Ага, сейчас, разбежался! У, сволочь венценосная! Ишь чего удумал! Его призвание — бои, битвы, великие сражения! Может быть, он когда-нибудь будет как отец — сержантом. Может быть, он когда-нибудь дослужится и до лейтенанта. И им будут гордиться потомки! А занять место девки, которая выносит его горшок и бегает по замку с подносами, выслушивает все его капризы, исполняет все его прихоти — увольте! Теперь понятно, почему с ним никто не общается. Его даже прислуга не выносит. Боже, как противно-то… И он же его еще руками трогал… Смыть! Смыть с себя все это немедленно!

Однако на реке с ним приключилась другая неприятность — Том испугался. Испугался настолько сильно, что начал заикаться. Его трясло и крутило от ужаса. Он так четко и явно видел происходящее с ним в ту злополучную ночь, что в груди закололо, а суставы рук и ног неприятно заныли. Он не мог не только стоять на берегу, он не посмел бы сейчас даже сунуться в воду. Ему мерещилось, что со всех сторон к нему тянут руки страшные черные ведьмы, и больше не спастись, потому что Цветочка нет, он не встанет бесстрашно впереди, не заслонит, не прижмет к себе, когда все кончится. Том, испуганным зайцем, понесся, куда глаза глядят, лишь бы подальше отсюда, лишь бы этот кошмар прекратился и не мучил его больше.

Потом он лежал на лугу, в молодой зеленой траве, гонял во рту мягкий сочный стебелек, нюхал кашку и клевер и думал, вспоминал. Главным образом свои слова, сказанные в запале. Наверное, он слишком сильно его приложил, всё вспомнил, вот всё приплел… И короля… И слуг… А принц-то по сути своей дитё дитем, который живет в каком-то своем мире и мучается от одиночества. Никому не нужный… Дьявол, как плохо все получилось. Он сплюнул зеленую кашицу из стебелька и недовольно сел. И перепуганный взгляд, и робкое: «Я не то имел ввиду…», и беззащитная поза, и этот чертов подбородок, как будто он из последних сил пытался сохранить достоинство, словно он отгораживался от его злых слов, от его гнева, от его глупости. Нет, а что Том не прав? Прав же. Он вздохнул. Ладно, посмотрим по ситуации. Все равно принц последнее время крутился где-то рядом. Придет, куда он денется.

Он не пришел. И больше не крутился. Он вообще не появлялся во дворе. И Том ходил подавленный и какой-то размазанный. Искал его взглядом, ждал на сеновале, вслушивался в каждое слово короля — вдруг он скажет что-нибудь про сына.

Перемены в нем заметили все почти сразу. Густав пытался разболтать его, но Том упрямо молчал, отшучивался и активно соскакивал с неприятной темы. Потом Эмиля начало волновать, почему друг больше не приходит на реку. Что ему сказать? Что теперь он боится подойти к воде, потому что его чуть не разорвали какие-то дуры, и всякое приближение к тому месту у него вызывает животный страх? Одно Том знал точно — Цветочек поговорил с отцом насчет братьев. Те теперь с ним не разговаривали вообще, словно он был пустое место, но и не трогали, что совершенно его устраивало. Мать, правда, орала громко и долго, хворостиной отходила, но так… без серьезных последствий. Отец заступился.